– Как патетично звучат твои слова!

Грин покаянно развел руками.

– Признаю это. Почему бы и нет, ведь тебе, в конце концов, осталось жить всего несколько минут. Кстати сказать, тебе отводилась роль еще одной жертвы террористов. Когда ты появилась в ресторане, я решил добавить к общей картине еще один дополнительный штрих, но тебе каким-то образом удалось уйти от посланных следом людей. Мне до сих пор неизвестно, как у тебя это получилось.

– Хорошая подготовка. Без нее – никуда.

Он одарил ее холодной улыбкой.

– Этот твой талант я упустил из виду.

– Ты хоть понимаешь, что задумал? Преднамеренное убийство законно избранного президента!

– Это называется государственной изменой, но Дэнни Дэниелс – слабый и некомпетентный человек, которые не знает, что лучше для страны. Он на стороне Израиля всегда и во всем. Одно только это связало нас по рукам и ногам на Ближнем Востоке. Америке пора поменять прежних любимчиков на новых. Арабы могут предложить нам значительно больше.

– И сделать это вы предполагаете за счет Александрийского Звена?

Он пожал плечами.

– Не знаю. Это станет проблемой нового президента, и он утверждает, что держит все под контролем.

– Ты так глубоко влез во все это дерьмо?

– Я бы не назвал «дерьмом» пост вице-президента Соединенных Штатов. Благодаря моему ощутимому вкладу в переход власти мои отношения с новым президентом будут особенными: большая ответственность и малая публичность.

Стефани указала на пистолет.

– Ты собираешься убить меня?

– А что мне остается? CD-диск, который ты держишь в руках, наверняка содержит улики против меня. Я не могу допустить, чтобы это выплыло наружу, и поэтому не могу отпустить тебя.

Стефани судорожно думала о том, куда забрали Кассиопею и что с ней могло произойти. События пошли вразрез с их первоначальным планом, и она не ожидала, что Грин сам возьмется за оружие. Одна только мысль буравила ее мозг: во что бы то ни стало протянуть время.

– Меня застрелит генеральный прокурор Соединенных Штатов Америки?

– Я размышлял об этом целый день и наконец пришел к выводу, что выбора у меня нет.

– А как же все те христианские ценности, о которых ты так часто говорил?

– Мы оказались на войне, и правила изменились. Теперь речь идет о том, чтобы выжить, Стефани. Я уже говорил тебе, что прослушал записи тех разговоров, которые были на флэш-картах Дейли. Руководитель аппарата вице-президента много – чересчур много! – разглагольствовал о двадцать пятой поправке к Конституции, процедуре передачи президентской власти. Это не преступление, но может вызвать ненужные вопросы. Дейли, несомненно, собирал улики. На том диске, который сейчас у тебя, содержится еще больше всего. Он должен исчезнуть. Твоего тела, разумеется, никогда не найдут. В посольстве Саудовской Аравии уже ждет гроб. Один из их сотрудников умер, и родственники хотят похоронить его на родине. Ты совершишь полет специальным дипломатическим рейсом в самой что ни на есть тесной компании с этим беднягой.

– Ты просчитал каждую мелочь, не так ли?

– Друзья могут быть очень полезны. Я не понимал этого много лет, но теперь мне нравится работать в команде. Арабам нужно только одно – уничтожение Израиля, и мы пообещали им, что это можно устроить. Евреи думают, что в этом деле саудовцы действуют на их стороне, но это не так. Они работают с нами, и так было с самого начала.

– Им невдомек, какие все вы лживые и двуличные свиньи. Вас заботят только две вещи: власть и деньги. И больше ничего.

– Хочешь еще что-нибудь сказать?

Стефани мотнула головой.

И после этого грянул выстрел.

Вена

Торвальдсен стоял рядом с Гари. Он позвонил Джесперу сразу же после того, как они вышли из schmetterlinghaus, и велел прислать машину с шофером. Когда они окажутся на пути в Копенгаген, он проинструктирует своего помощника, чтобы тот отпустил Маргарет. Датчанин не позаботился о том, чтобы забрать их вещи, на это не было времени. Единственное, что он держал в руках, был атлас из библиотеки, в который были вложены письма святого Августина и святого Иеронима.

Автомобили подъезжали и отъезжали от лужайки перед домом по дорожке, ведущей к главным воротам. Не все члены ордена постоянно находились в поместье. Некоторые остановились у друзей или поселились в своих любимых венских отелях. Некоторых он узнавал, обменивался с ними приветствиями или несколькими ничего не значащими фразами. Это позволило ему не торчать на лужайке подобно истукану, а смешаться с другими гостями. Однако им было необходимо уезжать – как можно скорее, пока не очнулся Херманн.

– Нам грозит беда? – спросил Гари.

– Пока не знаю, – ответил датчанин, и это было правдой.

– Здорово вы врезали этим двоим, – уважительно заметил мальчик.

Торвальдсен видел, что парень действительно находится под впечатлением его «бойцовского искусства».

– Действительно неплохо получилось.

– Не хотел бы я оказаться в оранжерее, когда они оклемаются!

Торвальдсен тоже не испытывал такого желания.

– Мы обязаны сохранить эти письма, но, боюсь, хозяин дома ни за что не допустит этого.

– А что с его дочерью? Ее судьба, по-моему, совсем его не волнует.

– И видимо, никогда не волновала. Ее похищение стало для Херманна неожиданностью, которая заставила его ненадолго растеряться, а нам дала время для действий. – Торвальдсен задумчиво помолчал, вспоминая собственного сына, и добавил: – Людей вроде Альфреда Херманна редко заботят их родные.

Торвальдсену подобное казалось отвратительным. Ему самому так не хватало жены и сына. То, что Гари Малоун ищет у него защиту, пугало датчанина и одновременно льстило ему. Он ласково похлопал мальчика по плечу.

– Что такое? – поднял глаза Гари.

– Твой папа гордился бы тобой.

– Надеюсь, с ним все в порядке.

– Я тоже на это надеюсь.

Три машины проехали по главной дорожке и свернули на подъездную. Они остановились напротив шато. Из первой и последней высыпали мужчины в темных костюмах. Они быстро огляделись, а затем один из них открыл заднюю дверь среднего автомобиля.

Из лимузина на солнечный свет выбрался вице-президент Соединенных Штатов. Одет он был неофициально – в синий блейзер и свитер.

Торвальдсен и Гари стояли в двадцати футах в стороне. Датчанин видел, как вице-президент в сопровождении охранников двинулся к главному входу в шато, но на полпути остановился и изменил направление. Он шел прямо к ним.

Торвальдсен смотрел на него со смесью злости и отвращения. Этот тщеславный дурак был готов на все ради удовлетворения своих амбиций.

– Ни слова, дружок, – предупредил он Гари. – Держи уши открытыми, а рот на замке.

– Я уже это понял, – сказал мальчик.

– Вы, должно быть, Хенрик Торвальдсен, – проговорил вице-президент, подойдя ближе и представившись.

– Совершенно верно. Рад знакомству, сэр.

– Давайте обойдемся без политеса – без всяких там «сэров» и всего прочего. Вы один из богатейших людей мира, а я всего лишь политик.

– Но зато… Как это у вас говорится – всего в одном шаге от президента?

Американец хохотнул.

– Именно так. Но все равно это скучная работа. Правда, мне приходится путешествовать, и я люблю бывать в местах, подобных этому.

– Что же привело вас сюда сегодня?

– Мы с Альфредом Херманном добрые друзья, и я приехал, чтобы засвидетельствовать ему свое уважение.

На территорию поместья въехала еще одна машина – светлый «БМВ» с шофером в форменной одежде. Торвальдсен взмахнул рукой, и автомобиль направился к ним.

– Уже уезжаете? – поинтересовался вице-президент.

– Нам нужно в город.

Американец указал на Гари.

– А это что за молодой человек?

Торвальдсен представил их друг другу, назвав подлинное имя Гари, и они обменялись рукопожатиями.

– Ни разу еще не встречал вице-президента, – сказал Гари.