Люди же, толпившиеся во дворе, в страхе попятились, стараясь держаться подальше от наемников, И даже гуси с гоготом разбежались в стороны. Одна из женщин в испуге вскрикнула и выронила из рук корзину с яйцами. Яйца лужей растеклись вокруг ног женщины, дворовые собаки принялись с жадностью вылизывать желтки.

Роза уже хотела снова закричать, но тут Гуннар Олафсон наконец оценил ситуацию и спрятал меч в резные ножны. Мальчишка же взвизгнул несколько раз, отчаянно болтая в воздухе толстенькими ножками. А люди, находившиеся во дворе, начали расходиться – слишком уж они испугались грозного викинга.

– Не уходите же! Помогите ребенку! – в отчаянии прокричала Роза.

Ив тот же миг Гуннар Олафсон направился к мосту, на котором висел мальчик. Он широко расставил ноги и протянул вверх руки как раз в тот самый момент, когда мальчишка, в последний раз пронзительно вскрикнув, разжал пальцы.

Мальчик упал прямо в объятия викинга, и тот с какой-то грубоватой нежностью ощупал малыша, – очевидно, хотел убедиться, что у того нет никаких повреждений. Мальчишка же снова закричал и принялся отчаянно отбиваться руками и ногами. Викинг с усмешкой опустил его на землю, и тот со всех ног побежал в сторону деревни.

– Наверняка спаситель напугал его гораздо сильнее, чем само падение, – пробормотала Констанс, покачав седой головой. Она не отрывала взгляда от обнаженного торса воина. – Госпожа, вы узнали мальчика? Мне кажется, это сын Эрты.

Но Роза не отвечала. Вцепившись обеими руками в подоконник, она смотрела на Гуннара Олафсона, не в силах пошевелиться, смотрела как завороженная. «Я знаю его, знаю… – мысленно твердила Она. – Да, знаю, но откуда?» И действительно, в нем было что-то знакомое, хотя он нисколько не походил ни на одного из знакомых мужчин. Знакомый незнакомец? Полная бессмыслица.

Гуннар же по-прежнему стоял под мостом, на том самом месте, где поймал падавшего мальчишку. Обнаженный до пояса, с блестящими на солнце волосами цвета меди, викинг казался сейчас необыкновенно красивым. «А ведь теперь он уже не выглядит таким устрашающим», – подумала Роза.

Тут Олафсон вдруг запрокинул голову и посмотрел на молодую женщину, стоявшую у окна. Причем посмотрел так, словно нисколько не сомневался в том, что она не ушла и по-прежнему за ним наблюдает.

Когда же их взгляды встретились, Роза тихонько вскрикнула и содрогнулась; ей вдруг почудилось, что из синих глаз викинга вырвались яркие искры, воспламенившие на мгновение все ее тело. И это ощущение заставило Розу почувствовать себя… живой! Да-да, живой, потому что до этого момента она словно жила в каком-то сне, а вот теперь вдруг проснулась со страстным желанием жить не так, как прежде.

Ошеломленная произошедшим, Роза отскочила от окна, стараясь скрыться от глаз Олафсона. И в тот же миг викинг резко развернулся и, приказав своим воинам следовать за ним, зашагал в сторону конюшен.

Констанс тихо засмеялась и, повернувшись к госпоже, спросила:

– И этот человек злобный и жестокий? Нет-нет, госпожа, вы ошибаетесь. Мне кажется, вы призвали в Сомерфорд благородного рыцаря. Разве не так?

Судорожно сглотнув, Роза пробормотала:

– Поймать ребенка – это не так уж трудно для крепкого и сильного мужчины.

– Да, конечно. Но другому наемнику не было бы дела до ребенка, а этот бросился на помощь. Что-то я не видела, чтобы сэр Арно кого-нибудь спас.

Арно ни за что не снизошел бы до этого, подумала Роза. Ведь он норманнский рыцарь, а мальчик – сын кухарки и простолюдинки.

Роза протянула руки к тлевшему в камине огню. Руки отчаянно дрожали, и она знала, почему они дрожали. Виной всему был Гуннар Олафсон. По какой-то непостижимой причине Розу все сильнее влекло к нему. Он появился в Сомерфорде совсем недавно, а уже успел стать самым важным для нее человеком.

«Нет, глупости все это! – одернула себя Роза. – Такого просто быть не может. Ведь он незнакомец. И я совершенно ничего о нем не знаю».

Но почему же он спас ребенка? Роза раз за разом задавала себе этот вопрос, но не находила на него ответа.

Как же Констанс его назвала? Ах да, «благородным рыцарем». Но почему он заявил, что не станет возражать, если детей отправят на войну? Наверное, он сказал так, чтобы испугать ее. Ведь человек, отправляющий детей на войну, ни за что не бросился бы на помощь совершенно чужому мальчишке. Да, вероятно, у него была какая-то причина, заставляющая его вести себя подобным образом. Но что же это за причина?..

Розе очень хотелось убедить себя в том, что Гуннар Олафсон – варвар и бездушный дикарь – таким он ей сначала и показался. Возможно, тогда ей удалось бы успокоиться и выбросить его из головы, не думать о нем. И тогда все стало бы… как прежде.

Взглянув на Констанс, Роза сказала:

– Спущусь-ка я лучше на кухню. Думаю, Эрте и остальным женщинам требуется помощь. Нужно приготовить побольше еды. Эти наемники наверняка едят больше, чем все мы, вместе взятые! Может, стоит заколоть одну из тех свиней, что мы оставили на бекон?

Не дожидаясь ответа, Роза стремительно вышла из комнаты.

Констанс в задумчивости прошлась по комнате, затем снова опустилась на лавку, стоявшую у камина.

Ей было совершенно ясно: предводитель наемников чем-то напугал ее госпожу. Но чем напугал? Боялась ли она его силы? Или его мужественности и привлекательной внешности? Сама же Констанс точно знала, что ей за всю жизнь не довелось встретить такого привлекательного мужчину. Она сразу же это поняла, в тот самый момент, когда впервые увидела его во дворе замка.

Но что этот красавец думает о молодой госпоже? Как он к ней будет относиться? Как бы то ни было, в одном Констанс нисколько не сомневалась: уж если этот мужчина пришел на помощь ребенку, то он в любом случае гораздо лучше сэра Арно. И только это имело значение в предстоящей битве. А битва непременно будет. Может, она, Констанс, и не умела предсказывать будущее, но это она знала наверняка.

Грядет сражение, и тот, кто победит в нем, получит Сомерфорд-Мэнор.

И леди Розу.

Айво залпом осушил кружку эля и внимательно осмотрел просторную комнату, которую хозяйка замка предоставила в распоряжение наемников. Гуннар сидел на скамье в самом углу, в то время как остальные воины хохотали и толкали друг друга в шутливом сражении за спальные места. И почему-то их предводитель казался сейчас ужасно одиноким.

Впрочем, в последнее время Гуннар часто грустил временами. Айво даже казалось, что его друг изменился, стал каким-то другим. Разумеется, он не потерял своих навыков – в нем по-прежнему чувствовались стальная воля и ледяное спокойствие. И если Гуннар Олафсон обещал что-то сделать, непременно выполнял свое обещание. Он всегда был очень надежным человеком.

Перед тем как прибыть в Сомерфорд, Гуннар и его люди воевали на границе с Уэльсом на стороне какого-то норманнского барона. Тогда они получили свои деньги и остались вполне довольны платой.

Их противники валлийцы прятались на холмах и устраивали засады в лесах. Все они были вооружены луками и смертоносными стрелами, но люди Гуннара снова и снова доказывали свое превосходство.

Барон же, на стороне которого они сражались, был на редкость жаден и присваивал не принадлежавшие ему земли.

– Почему мы должны поддерживать такого человека? – вопрошал Гуннар. – Почему должны рисковать жизнью лишь ради того, чтобы он мог выглянуть в окно и сказать: «Все это мое»?

– Война – наша работа, – ответил тогда Айво. – Не стоит слишком много об этом думать, Гуннар. Для наемника это небезопасно.

Да, Уэльс оказался не слишком гостеприимным местом. И не раз чутье Гуннара спасало их от верной смерти. Однако их предводитель с каждым днем все больше мрачнел. Как-то ночью они все изрядно напились, и вот тогда спокойного и молчаливого Гуннара словно прорвало.

– Я не хочу закончить свою жизнь со стрелой в глазу, как Гарольд Гудвайнсон, – заявил он. – Не хочу умереть там, где меня никто не знает и не станет оплакивать.