В ее глазах застыл испуг. Заметив ее явный страх, Гейбриел хотел обнять и утешить ее, заверить, что все будет хорошо, но вместо ласковых добрых слов сердито прохрипел:

— Не волнуйтесь, он не поймает нас.

— Должно быть, он в отчаянном положении, раз пришел сюда сам ночью, — заметил Джемми. — Хороший знак. Вам надо только ускользнуть от него.

— Надеюсь на это, — прошептала Антуанетта.

Они вышли на общую лестницу. Внизу, в прихожей, стояли Афродита и несколько ее горничных. Внезапно раздался страшный стук в двери, все невольно вздрогнули.

— Откройте, полиция, — прокричал чей-то голос с улицы. — Открывайте, иначе мы сломаем двери.

Афродита с улыбкой взглянула на Джемми. Глаза у нее блестели, кровь прилила к щекам, от былой скуки и грусти не осталось и следа. Ночное происшествие не испугало, а лишь взбодрило ее.

— Иду, иду, — крикнула она нарочито истерично и испуганно. — Ключ куда-то подевался. Подождите минуту.

Джемми ухмыльнулся и повел своих спутников в комнату, расположенную в торце дома. Он подошел к широкому шкафу и открыл его дверцы. За шкафом начиналась потайная лестница, ведущая вглубь и в темноту.

— На всякий случай, если нашим гостям понадобится быстро и незаметно исчезнуть, — сухо объяснил он. — Я пойду первым и буду указывать путь, следом за мной пусть идет мисс Дюпре, а Гейбриел будет замыкающим. Не забудьте закрыть за собой дверцы шкафа.

Внимательно глядя под ноги, они спустились по узкой лестнице в крохотную и темную комнатку в подвале. Джемми пошарил рукой по стене и с довольным хмыканьем нажал на какую-то панель. Глухо щелкнул замок, дверь в стене приоткрылась, и он осторожно выглянул на улицу. Все было спокойно.

Они втроем вышли на боковую аллею, проходившую между густых зарослей кустарника, который надежно скрывал их от посторонних взглядов. Это был тайный вход и выход для посетителей клуба, не желавших афишировать свое посещение. До их слуха долетал шум возле парадных дверей. Потом послышался треск, что-то загрохотало, и прозвучал сердитый голос Афродиты:

— Мои двери! Болваны, кретины, я же просила вас немного подождать. Я как раз нашла ключ.

Шум и голоса стали глуше — судя по всему, полицейские наконец-то пошли в дом. Гейбриел понимал, что надо торопиться. Обыскав внутренние помещения и никого не обнаружив, полицейские бросятся прочесывать окрестности.

Проведя их до конца аллеи, Джемми, прижавшись к стене дома, выглянул за угол и тут же отпрянул. Гейбриел, стоявший за его спиной и будучи выше ростом, краем глаза заметил, что встревожило их проводника. Возле дверей главного входа под портиком стоял человек в цилиндре и курил сигару. Это был сам лорд Эпплби со своей неизменной тросточкой в руке.

Гейбриел заворчал, но тут Антуанетта ухватила его за рукав. Он, думая, что она испугалась, похлопал ее по руке, желая успокоить, но тут возле его уха послышался ее предостерегающий шепот:

— Пожалуйста, не глупите.

Они застыли на месте в ожидании. Через минуту Джемми опять выглянул за угол и вздохнул с облегчением. Эпплби уже не было видно, видимо, докурив сигару, он вошел в дом следом за полицией.

— Нам надо спешить, — сказал Джемми, выводя их на улицу и быстро поворачивая за угол, к перекрестку.

Там была стоянка кебов и экипажей. С того времени, когда клуб «Афродита» закрыли, у них явно поубавилось работы, и теперь, заметив трех возможных ездоков, спешивших в их сторону, кебмены стали зазывать их, заманивая сниженными ценами.

Джемми выбрал экипаж, открыл дверцу, и Гейбриел с Антуанеттой быстро забрались внутрь.

— Удачи вам, — пожелал на прощание Джемми, закрывая дверцу и подавая знак вознице ехать.

Экипаж тронулся с места, и его колеса застучали по булыжной мостовой. Проезжая мимо здания клуба, Гейбриел осторожно приподнял шторку на окне. Выломанные двери криво висели при входе, свет из прихожей падал на крыльцо, но поблизости не было видно ни полицейских, ни Эпплби. Гейбриел откинулся на спинку сиденья и ухмыльнулся.

— Судя по вашему виду, вы довольны? — сухо заметила Антуанетта.

— Конечно, а вы разве нет?

— Нет. Я не понимаю, чему тут можно радоваться. В последнее время я только тем и занимаюсь, что убегаю, а меня преследуют и хотят лишить свободы и моих денег.

Он посмотрел на ее строгий профиль.

— А разве вас это не возбуждает, не придает вашей жизни остроту? — поинтересовался Гейбриел.

— Нисколько.

— Странно. Помнится, когда вы убегали из школьной комнаты, а я вас догонял, вы выглядели до крайности возбужденной, моя дорогая. Или вы уже успели забыть?

Антуанетта закусила нижнюю губу.

Он наклонился и зашептал ей прямо на ухо:

— Я полагаю, вы возводите на себя напраслину. Если бы я вас сейчас поцеловал, вы тут же бросились бы в мои объятия.

Даже при тусклом свете фонаря экипажа он увидел, как густой румянец окрасил ее лицо.

— Если вы так считаете, значит, плохо меня знаете.

— Как же мне вас не знать, дорогая?

Она сидела прямая, как фонарный столб. Он колебался: не оставить ли ее наедине со своими мыслями? Но тут же вспомнил, что она никогда не была с ним искренней и правдивой.

Он прижался шершавыми губами к ее бархатистой нежной щеке и вдохнул аромат кожи. Ее аромат. Его губы медленно скользнули дальше, к углу ее рта, и она вздрогнула, издав тихий вздох, Гейбриел принялся водить языком по ее нижней губе, она опять вздохнула, и на этот раз у него не возникло сомнений, что означал ее вздох.

Мисс Дюпре нравилось то, что он делал.

Гейбриел крепко поцеловал ее в губы. Очень скоро по ее прерывистому дыханию он понял, что она целиком охвачена страстью, которую он пробудил в ней.

Довольный, что оказался прав, Гейбриел отстранился и, отодвинувшись в угол экипажа, спокойно сел и стал ждать. Спустя минуту она открыла глаза, и мечтательное выражение исчезло с ее лица.

— Надеюсь, вы довольны, — произнесла она и, отвернувшись от него, принялась поправлять прическу.

— Вы же знаете, что нет, — грустно признался он. — Я очень недоволен, и мне хочется большего.

Экипаж начал двигаться медленнее, и тут впервые она заметила, что они оказались на другой стороне реки, в Ламбете.

— Куда мы едем? — резко спросила она.

Он улыбнулся:

— Вы не поверите, но мы собираемся нанести визит леди Эпплби.

— Вскоре после того как вы поднялись к себе, от Мартина О'Донелла пришла записка, — объяснил Гейбриел. — Оказывается, после пожара ее перевели в другое место, недалеко от реки, но тоже в Ламбете.

Они вышли из экипажа на улицу. Одинокий уличный газовый фонарь тщетно боролся с окружавшей темнотой. От реки, невидимой сквозь туман, доносился запах сырости. Гейбриел указал на кирпичный дом, цель их приезда. Перед зданием был разбит жалкий садик, в одном из верхних окон, закрытом занавеской, горел свет.

— Видимо, кому-то не спится. — Гейбриел провел ее к дверям. — Вы готовы, воробышек?

— Конечно, готова, — отрезала она, разозлившись, что он посмел сомневаться в ее решимости.

Он постучал в дверь.

Послышались чьи-то шаги и бормотание, затем стук отодвигаемого засова. Окошко в двери приоткрылось, и в щели возникло морщинистое иссохшее лицо, очень напоминавшее сморщенное перезрелое яблоко, пролежавшее всю зиму в подвале.

— Что вам надо? — грубо спросил человек. — Мы не берем больных, посылаемых церковным приходом. Это частное заведение.

— Мне бы хотелось повидать одну из ваших пациенток, — с самоуверенным видом заявил Гейбриел. — Меня зовут доктор Лонг. Со мной сестра миссис Миллер. Впустите нас, приятель.

Антуанетта зачарованно смотрела на Гейбриела, она так была поражена его умением перевоплощаться, что едва не пропустила мимо ушей настороженный ответ сторожа:

— Ваши имена мне не знакомы.

— Послушайте, приятель, — воинственно заговорил Гейбриел. — Не заставляйте нас попусту стоять среди мерзкого и сырого тумана. Когда я спрашиваю…

Но тут Антуанетта прервала его, вспомнив отрывок из письма мисс Брайдуэлл.