Всюду, куда бы ни смотрела Элиз, покупатели и лотки с товарами запрудили Кэмден-роуд, главную артерию знаменитого лондонского Кэмденского рынка. Кого там только не было: от явных туристов до лондонцев самых разных национальностей — они и делали Лондон тем центром смешения культур, каким он стал.

Хотя Элиз не собиралась ничего покупать, она перешучивалась с торговцами, и яркие цвета оберток их товаров на время отвлекли ее от более мрачных мыслей.

Эшвин держался подле нее, играя роль самого заботливого супруга, а Элиз не возражала. Ничего не произойдет, пока вокруг столько народу, а внимание, которое он наконец-то проявил, было ей приятно. Они все бродили и бродили по рынку, но мыслями она постоянно возвращалась к Джеймсу. Он на мели, одинокий и беззащитный. Им нужно его найти. Нет ничего важнее этого.

— Я не думаю, что он найдется на главной улице, — сказала Элиз. — Скорее в одном из боковых переулочков.

— Может, нам стоило поискать в одном из его любимых пабов? — ответил Эшвин.

Она взглянула на него, но он уже снова высматривал Джеймса в толпе.

— Нет, — ответила Элиз. — Он обещал мне после слушания, что будет держаться от них подальше. В конце концов, он должен сейчас откладывать деньги на выплату штрафа.

— Так мы просто бродим в надежде, что нам повезет?

— Да, это, в общем-то, так. Давай зайдем сюда, — сказала Элиз, поддавшись импульсу.

Она нырнула в переулок и потянула Эшвина за собой. Ему было неспокойно, но он не сопротивлялся.

Переулок был узким. Лотки по обеим сторонам позволяли только двоим пройти бок-о-бок. Элиз долго рассматривала какие-то безделушки, а Эшвин стоял на цыпочках, глядя поверх людских голов. Надежды найти Джеймса в такой толчее не было, но они обещали себе хотя бы попытаться.

Элиз уже была готова идти дальше, когда обратила внимание на истертые ступени. Потрескавшиеся и потемневшие от времени, они вели вниз, в подвал, и, поворачивая влево, пропадали из виду. Она бросила взгляд на Эшвина. Он мотнул головой в сторону главной улицы.

Много лет назад Джеймс рассказал ей об эксклюзивном клубе, часто посещаемом актерами в поисках работы. Он назывался «Холл» или что-то в этом роде. Она не могла припомнить, где он находится, но была уверена: к нему ведет лестница — вниз. Было мало шансов, что это то самое место, но выглядело оно достаточно сомнительным и вполне могло нравиться Джеймсу.

Ступеньки были круче, чем казались на первый взгляд. Элиз споткнулась уже на второй и едва не упала: удержалась она, только вцепившись в перила ближе к первой площадке. В страхе она припала к металлической трубе перил, от избытка адреналина ее трясло.

— Черт! Как ты меня напутала! — Эшвин подхватил ее под локоть и посмотрел на нее сверху. — Мне уже показалось, что ты сейчас скатишься по этой лестнице кубарем. Как ты, жива?

— Да. — Она освободила свою руку. — Как ты думаешь, что там внизу?

— Ничего интересного. Пойдем отсюда.

Элиз перегнулась через перила, всматриваясь. В тусклом свете виднелся небольшой внутренний дворик. Он был замусорен обычными продуктами жизнедеятельности города: пустыми бутылками, целлофановыми обертками и старыми газетами. Нелепая старая палатка стояла посреди дворика. Когда-то ярко окрашенные, стенки ее выглядели теперь обветшалыми и обшарпанными. Выцветшие буквы над входом возвещали: «Гадание на картах Таро».

— Пойдем отсюда, — поторопил Эшвин. — Здесь мы не найдем Джеймса.

— У меня такое чувство, что мы вообще его не найдем, — ответила она. — По крайней мере, без чьей-то помощи. Может, гадание нам поможет? Хотя бы укажет нам нужное направление?

Эшвин закатил глаза:

— Ты же знаешь, что это пустая трата времени и денег.

— Как ты можешь так говорить, Эш, если сам используешь сверхъестественную медитацию в работе? Сила мысли велика и удивительна. Посмотри на Морган, если тебе нужны доказательства.

— Морган не имеет ничего общего с гаданием на колоде разукрашенных карт и вешанием лапши на уши легковерной публике.

— Ты называешь меня легковерной? — Элиз даже не попыталась улыбнуться и свести все к шутке. — Делай что хочешь, но я не боюсь просить о помощи.

Элиз стала спускаться вниз, осторожно переставляя ноги. Эшвин пошел за ней, ворча вполголоса. В узком туннеле лестницы слышимость была отличная, так что, когда они спустились, уши у нее горели.

Полотнище плотно закрывало вход в палатку, но табличка над входом убеждала: «Входите». Элиз замерла в нерешительности и взглянула на Эшвина. Тот снова закатил глаза — и отдернул завесу.

— Есть кто живой? — позвал Эшвин.

Звук пропал в тишине палатки, заглушённый тканью тента. Он пожал плечами и вошел. Следом за ним протиснулась Элиз — ей не хотелось оставаться в запущенном дворике одной.

Внутри палатки было темно, а обставлена она была на удивление необычно. В центре стоял старинный деревянный стол сплошь покрытый рунами и мистическими фигурами, вырезанными на его поверхности. Два видавших виды деревянных кресла стояли друг против друга у стола, а стены покрывали разного рода изображения. Элиз узнала наиболее распространенные, такие как зодиакальные созвездия, но большинство она не могла распознать. Хрустального шара, слава богу, не было видно, но она углядела несколько потрепанных книг по нумерологии. На столе лежала колода карт Таро, там же стояла и чашка кофе.

Эшвин взял чашку в руки:

— Еще теплая.

— Угощайтесь, — произнес глубокий грудной голос. Эшвин едва не выронил чашку, когда из-за перегородки в дальнем конце палатки появился молодой чернокожий мужчина. — Хотя должен предупредить вас: кофе порядком остыл.

— Извините, — сказал Эшвин, стряхивая капли кофе с рукава своего пиджака. — Мы звали, но никто не откликнулся, так что...

— Вы все равно решили войти. — Мужчина широко им улыбнулся, показав ряд ровных зубов. — Ну, так мне и надо, раз оставил табличку при входе.

— Вы гадаете на картах Таро? — спросила Элиз.

— Да. Не такого вы ожидали гадателя, правда?

— Если честно, да.

— Ничего, — сказал он. — Меня часто не воспринимают всерьез, но у меня есть все необходимое. — Он указал на свое одеяние. Черная мантия до колен с рукавами по локоть была расшита ярким орнаментом. — Тайны Вселенной, — произнес он нараспев своим глубоким баритоном, — облаченные мирозданием. — Он величественно уселся за стол. — Переняв опыт древних мудрецов, я могу открыть тайны прошлого, настоящего и будущего. — Он засмеялся, закончив речь.

Элиз подумала — и решила, что смех этот ей приятен. Эшвин поймал ее взгляд и кивнул в сторону выхода.

— Ты можешь идти, если хочешь, — сказала она как можно мягче.

Он замялся, не решаясь оставить ее одну.

Боковым зрением она видела золотистое свечение, окружающее гадателя. Кажется, свечение исходило от его тела, а поток кружащихся звезд сиял над его головой. Они были так ярки, что Элиз прикрыла глаза рукой. Когда она снова взглянула на него, его аура рассеялась. Улыбка не сошла с уст гадателя, но выражение лица посуровело, и глаза стали непроницаемыми.

— И так вы видите. Но понимаете ли вы, о чем ваши глаза говорят вам?

— Что такое? — Эшвин смотрел поочередно то на Элиз, то на бесстрастного гадателя на картах. — Что стряслось?

— Этот человек, — сказала Элиз. — Он как мы.

Гадатель взял колоду карт и стал ее тасовать.

— Что ты имеешь в виду — «как мы»?

— Он отмечен, вот здесь. — Элиз показала верхнюю часть лба.

— Это называется коренная чакра. — Гадатель так и не поднял взгляда от своей колоды.

Элиз скользнула в кресло напротив него; любопытство перебороло в ней осторожность.

— Что вы можете рассказать мне?

Он широко ей улыбнулся:

— Вы знаете что-нибудь о Таро?

— Не много.

— Элиз, — вмешался Эшвин, — мы должны кое-кого искать, помнишь?

Прорицатель разложил карты по столу.

— Опыт подсказывает мне: то, чего мы ждем от других, — это часто всего лишь то, чего недостает нам самим. Верьте, и может быть, поверят в вас.