Каро благодарно приняла ее предложение.

— Мы должны узнать друг друга получше, — сказала фрейлейн Спиро. — Мне просто не по себе, когда я думаю, что вы остаетесь здесь совсем одна. Ведь Люсьен всегда так занят! Такие мужчины, как он, всегда уделяют много времени работе, на семью уже ничего не остается.

Когда Люсьен подошел к ним, глаза Ольги заблестели.

— Мы с твоей женой обсуждали занятия немецким языком, — объяснила она.

— Я надеюсь, что вы подружитесь, — сказал он.

Каро отдала бы все на свете, чтобы узнать, почему эти двое так и не поженились. Было абсолютно ясно, что Ольге больше подходила роль жены Люсьена, чем ей самой. Для мужчины с его положением и светскими обязанностями она была просто находкой.

Гости разошлись, и Каро отправилась спать, пока Люсьен отвечал на поздний телефонный звонок. Он поднялся в спальню, когда она уже была в постели, подойдя к ней, устало сел на край кровати.

Она была в тоненькой кружевной сорочке. Ее темноволосая головка, лежащая на подушке, казалась ему маленькой, почти детской. Он наклонился и поцеловал ее.

— Тебе понравился вечер? — спросил он.

— Очень.

— Я заметил, ты неплохо поболтала с Брайаном Вудхиллом. Он такой же провинциальный романтик, как и ты. Тебе он понравился?

— Да, — ответила Каро и добавила: — Он мне очень понравился.

— Потому что он англичанин?

— Может, и поэтому тоже.

— А Гертруда, похоже, тебя огорошила. Говорила тебе что-нибудь про дам, которые меня окружают?

— Да! — Каро весело улыбнулась, потом удивленно спросила Люсьена: — Но откуда ты все это знаешь?

— Милая моя девочка, знаю. Знаю, что пока ты почему-то не доверяешь Ольге. Пообещай мне, кстати, исправиться. Так вот, знаю, потому что по твоему лицу все это было очень легко прочитать. Тебе еще придется учиться скрывать свои эмоции, чтобы никто не мог догадаться, что ты на самом деле думаешь.

Каро была потрясена. Она всегда считала, что она, миссис Йорк, уравновешенная, серьезная женщина и умеет управлять своими чувствами. Или это новая грань характера преображенной Каро, отныне фрау Андреас?

Он поднял ее руки и обвил их вокруг своей шеи:

— Каро, ты счастлива?

— Люсьен, ты меня любишь? — ответила она вопросом на вопрос.

— Люблю ли я тебя? — переспросил он, немного опешив. — Конечно же я тебя люблю!

— Ты никогда не говорил этого.

— Неужели? — удивился он и стал более серьезным. — Я очень тебя люблю.

— Правда?

— Конечно правда — недоверчивая ты моя.

Через пару недель приехали Дэвид и Беверли. Каро подумала, что прошла целая вечность с того момента, как она в последний раз видела свою дочь. По тому, что приветственные объятия длились очень долго, было ясно, что Беверли очень скучала или находится в замешательстве, потому что не знает, как начать разговор. Когда наконец она отошла, то долго рассматривала свою маму.

— Мамочка, ты теперь совсем другая. Ты так прекрасно выглядишь и так изысканно одета, что нельзя и подумать, что это ты, мама.

— Не будь глупенькой, дорогая, — ответила Каро, улыбнувшись. — Я же не могла измениться так сильно всего за несколько недель. Все мои превращения — это новый гардероб и дорогой парикмахер, которого я себе здесь нашла.

— И ты больше не пользуешься той ужасной помадой, — сказала Беверли, все еще критически рассматривая свою мать. — Может, ты всегда была такой красивой, но просто не хотела замечать этого.

Дэвид Риверс, ее зять, был очень привлекательным юношей, когда-то Каро предостерегала Беверли о том, что женщины долго будут уделять ему повышенное внимание. А теперь его серые глаза кольнули Каро так, что ей стало неловко перед дочерью. Тем не менее вместо рукопожатия она крепко обняла Дэвида. Он посмотрел на нее с удивлением и сильно смутился, хотя раньше такое приветствие в их семье было принято.

— Вы теперь так молодо выглядите, что я уже не могу вас называть мамой. Может быть, мне обращаться к вам по имени?

— Конечно, это будет просто отлично, — согласилась она. — К тому же я и сама не чувствую себя мамой двух таких солидных взрослых людей, как вы.

Решая такие важные семейные вопросы, они несколько замешкались на пороге. Зайдя в гостиную, они увидели там Беверли, переходящую от одной вазы с цветами к другой.

— Мамочка, дом просто великолепен и так много цветов! Ты же знаешь, что я это обожаю. Скажи, а мой отчим, наверное, миллионер или что-то вроде этого?

Каро неприятно удивила прямота ее вопроса.

— Он выдающийся врач.

Пока она это объясняла, открылась дверь и зашел Люсьен. Он подошел к ним и с интересом взглянул на Беверли.

— Значит, вы уже приехали, — сказал он, приветливо пожимая ее руку.

— А вы совсем не такой, каким я себе представляла, — немного вызывающе заметила она.

— Неужели, — сказал он, улыбнувшись, — а вот вы именно такая, какой я вас представлял.

Через пару минут подошел Дэвид, и, пока мужчины разговаривали, Каро пригласила дочь наверх, чтобы показать ей комнату, приготовленную к их приезду. Она была обставлена с таким же вкусом, как и все комнаты в доме.

— Мамочка, я просто поражена всем этим, — призналась Беверли. — Люсьен такой красивый, если бы не Дэвид, я бы точно в него влюбилась.

Каро мягко улыбнулась.

— Мамочка, ты счастлива?

— Счастливее, чем когда-либо за всю свою жизнь.

Как мать Каро иначе не могла ответить своей дочери, но все же понимала, что это не очень полный ответ на вопрос Беверли. Люсьен был просто великолепен в постели и стал для Каро не только мужем, но и другом и любовником. Но этот брак был всего лишь для него одномоментным импульсом. Хотя были несколько мгновений, когда он действительно не мог жить без нее. Сейчас Каро думала, что эта влюбленность была просто очередным чувством в его жизни, одним из многих. Потому что ни одна женщина не могла заменить ему его первую любовь.

Каро вспоминала недавний разговор с Ольгой Спиро. После занятий они часто оставались выпить чашечку кофе — Ольга не могла без него жить. Или они ходили гулять по городу, потому что Ольга считала, что это полезно для практики в немецком языке. Близкими подругами они так и не стали, хотя Каро часто ругала себя за это. Несмотря на неизменную доброжелательность, несмотря на все достоинства, которые Каро обычно очень ценила в людях, как только она собиралась сделать шаг навстречу Ольге, она все время как будто ступала на битое стекло. Ольга, скорее всего, чувствовала это. Но, видно, она была настоящим другом Люсьену, раз могла спокойно ждать там, где даже удав, подстерегающий мышку, потерял бы терпение.

В то утро Каро снова попыталась переломить себя и поговорить с Ольгой по душам. Тем более, что Люсьен целыми сутками был занят и от одиночества она готова была откровенничать хоть со статуей в парке. Речь зашла о том недоразумении, когда на туалетном столике в спальне Каро заметила фотографию Барбары, первой жены Люсьена. Она рассказала Ольге, что потом во сне или в видении ей казалось, что это не она сама во плоти поехала с Люсьеном в горы, а как будто переселившись в тело Барбары. Фрейлейн Спиро слушала очень внимательно. У Каро возникло впечатление, что она уже очень устала ждать, когда же между ними протянется ниточка доверия, и теперь чувствовала настоящее удовлетворение. На протяжении всего разговора Ольга была очень серьезна, раз или два она поборола в себе желание перебить Каро и чем-то дополнить рассказ. Это должно было быть что-то очень важное, потому что обычно Ольга не позволяла себе таких оплошностей. Тем не менее она дослушала до конца, а потом спросила:

— Вы никогда не рассказывали об этой фантазии Люсьену? Мне кажется, временами и ему видится что-то подобное. Наверное, когда супруги по-настоящему близки, даже их мистические откровения начинают перекликаться. Впрочем, не верю я в мистику.