Значит, не покидать шоссе номер 10. Надеюсь, оно доходит до Энде?

Доходит, доходит. А теперь давайте тянуть жребий!

Не спеши, — остановил брата Даниель. — Еще кое о чем надо договориться. Чем мы будем чертить знаки? У меня только шариковая ручка. А чтобы писать на бетоне или на дорожных указателях, нужен мел.

— Верно, — согласился Артур. — Тут я вам могу помочь. Он достал из кармана кусок мела и разломил его на три части.

Профессиональная привычка. В гараже у меня все время мел под рукой — чтобы помечать проколы на камерах.

Друзья подробно обсудили, как они будут сообщать друг другу о своем прибытии и отъезде; каждый перерисовал для себя на листке, вырванном из блокнота Мишеля, несколько условных знаков. Решено было, что эти знаки они будут оставлять на дорожных указателях с названиями населенных пунктов каждый раз, когда представится возможность. Как заметил Артур, вряд ли водителя, каким бы любезным он ни был, можно уговорить останавливаться у въезда и выезда из каждой деревушки, чтобы его пассажир мог расписаться на указателе.

Знак приезда без знака отъезда должен был, таким образом, означать: тот, кто его оставил, все еще находится поблизости.

Знак приезда представлял собой стрелу, знак отъезда— двойную стрелу; сверху нужно было поставить свои инициалы и дату.

Затем они бросили жребий. Мишелю выпало отправляться в путь первым. Даниель сначала приуныл, но быстро утешился, вытащив вторую очередь.

Ура! Палатка — моя!

Рано радуешься, — усмехнулся Артур. — Я ведь еще не сказал своего последнего слова. А теперь давай отойдем, оставим Мишеля одного. Не стоит пугать бедных водителей! Если мы будем торчать тут втроем, никто не остановится, можешь быть уверен!

Даниель и Артур, время от времени оглядываясь, двинулись по шоссе в сторону Парижа.

Было шесть часов двадцать две минуты, когда рядом с Мишелем затормозила машина. Мальчик сел, и автомобиль тронулся. Проезжая мимо приятелей, Мишель помахал им рукой.

Теперь моя очередь, — сказал Даниель и остановился. — Жду тебя в Сен-Жан-де-Люз, на пляже!

Там видно будет! — не стал спорить с ним Артур и зашагал по обочине дороги вперед.

Километрах в двадцати южнее Шартра, у поворота на дорогу, остановился небольшой грузовик.

Очень жаль, приятель, здесь наши пути расходятся, — сказал шофер. — Но ты не огорчайся, сейчас такое время, что долго ждать тебе не придется.

Спасибо, мсье! Вы мне здорово помогли!

Мишель вытащил из-за сиденья свой рюкзак и опустил его на пыльную траву обочины. Махнув на прощание рукой, водитель свернул к деревне, видневшейся в двух километрах от шоссе.

Оставшись один, мальчик потянулся, разминая руки и ноги, затекшие во время долгой поездки. Он взглянул на часы и воскликнул:

Всего тридцать пять минут первого! Неплохо!

Он подсчитал, что, несмотря на все задержки: пробка в Бове, куда завез его шофер первой машины, переезд на метро через весь Париж, ожидание у ворот Сен-Клу, — его средняя скорость на этом отрезке пути составила по крайней мере сорок километров в час.

«Черт возьми, я все еще впереди! По крайней мере, горячо на это надеюсь!»

Ему казалось очень уж маловероятным, чтобы Даниель и Артур нашли более удобную попутку, чем он.

Мишель подошел к указателю с названием деревушки, куда свернул грузовик, и просто так, от нечего делать, уверенный, что ни один из его приятелей все равно здесь не остановится, начертил на нем двойной знак: «я приехал» и «я уехал».

«Может, зря я расписался в том, что уехал? — подумал он. — Пока еще — стою на месте…»

Со стороны Шартра показалась черная точка; она быстро росла, приближалась. Мишель поспешил вернуться к шоссе, поднял руку с отставленным большим пальцем — классический жест путешествующих автостопом — и покачал ею.

Однако большой американский автомобиль пронесся мимо; водитель даже не повернул головы в его сторону.

Ишь, как мсье торопится, — проворчал Мишель.

Он подумал, что будет очень забавно, если в машине, которую он остановит, окажутся Даниель или Артур.

Но следующие три автомобиля тоже промчались, как ветер. Шоферы делали вид, что не замечают молодого человека, «голосующего» на обочине. Четвертый водитель, извиняясь, развел руками: с ним в малолитражке сидело еще четыре пассажира.

Когда же мимо проехала, не остановившись, седьмая машина, Мишель почувствовал, что его охватывает уныние.

Это называется: долго ждать не придется, — проворчал он, вспомнив шофера грузовичка. — Парень, видно, захотел надо мной посмеяться…

Мишель старался держаться в тени деревьев, но жара все равно казалась невыносимой. Он решил пожевать немного печенья, приготовленного Онориной. Но ощутил во рту приторную сладость, и ему ужасно захотелось пить.

«С удовольствием отдал бы оставшееся печенье за бидон со свежей водой», — подумал он.

В обе стороны, насколько хватало взгляда, шоссе было совсем пустым. Ждать следующей машины, видно, придется долго.

«Сейчас время обеда. Местные жители все сидят за сто-, лом по домам, туристы — в ресторанах. Или перекусывают на обочине…»

Неужели и следующая машина проедет мимо?

«Надо придумать какой-то способ, чтобы заставить их остановиться!» — сказал он себе.

Однако в голову ничего не приходило. Конечно, можно срубить дерево, повалить его поперек шоссе; или самому лечь на дорогу…

И тут Мишеля осенило. Как он не додумался сразу? Торопливо развязав рюкзак, он достал небольшую металлическую коробку, в которую заботливая Онорина сложила все, что требуется для оказания первой помощи.

Только бы она не забыла эту штуку!.. — бормотал мальчик, открывая коробку.

Увидев пузырек с меркурохромом[3], он облегченно вздохнул и, в одно мгновение обмотав колено бинтом, щедро полил его красной жидкостью. Потом убрал аптечку в рюкзак и стал ждать… Это был тот случай, когда Мишель не чувствовал гордости, найдя выход из трудного положения. Он с радостью обошелся бы без подобных уловок: они претили его врожденной порядочности. Но… если бы хоть одна машина из семи остановилась, увидев его с поднятой рукой!..

Ладно, что сделано — то сделано! — пробормотал он. — Не могу же я целый день загорать на этой дороге!

Тем не менее ему пришлось ждать еще долгих пять минут, пока из-за поворота, до которого было не меньше двух километров, показался автомобиль.

Мишель вышел из-под дерева и встал у дороги так, чтобы его перевязанное колено с расплывшимся красным пятном сразу бросалось в глаза.

Машина быстро приближалась. Настолько быстро, что мальчик подумал: на этой скорости водитель вряд ли заметит его мнимую рану.

«А если увидит, все равно не успеет затормозить…»

Однако в этот момент раздался визг тормозов. Автомобиль резко замедлил ход, но проехал мимо. Мишель подумал уже, что номер его не прошел… но тут машина остановилась метрах в двадцати от него — и двинулась задним ходом. Тут только Мишель понял: то, что он издали принял за спортивный автомобиль, оказалось обычной легковушкой, хоть и с громким названием «пантера», — старой, давно снятой с производства моделью.

Стекло передней дверцы опустилось.

Вы что, расшиблись? — спросил водитель, темноволосый мужчина лет сорока. — Рана серьезная?

Не очень, — ответил, невольно краснея, мальчик. — Только двигаться трудно…

Тут он не соврал. Туго замотанный бинт действительно причинял неудобства.

Что ж, садитесь. Рюкзак положите назад. Подброшу вас до ближайшего города, там найдем аптеку.

Водитель оглянулся, вылез из машины и обошел вокруг нее, постукивая ногой по шинам, чтобы проверить в них давление. Однако Мишелю показалось, что делает он это машинально: взгляд его был устремлен туда, откуда он приехал… в сторону Шартра.

Мальчик положил свой рюкзак назад. Между передним задним сиденьем стояли две канистры, прикрытые какой-то черной тряпкой. От них поднимался тяжелый, одуряющий запах.