- А по–моему, ты что–то путаешь, Астролог, — постучал пальцем по лбу Конюх. — Потому что, например, у нашего народа была традиция по этому же поводу покупать птичек в клетках и выпускать их в небо.

 - Какая нелепая традиция, — снисходительно пожал плечами Звездочет. — Странные же все–таки люди еще попадаются…

 - А мне прабабушка рассказывала, что у моего народа был обычай на этот же праздник покупать медведей, волков, кабанов, снежных барсов, тигров в клетках… — вступил Толстый Стражник.

 Все заинтересованно повернулись к нему.

 - …только все боялись их выпускать, — растеряно закончил тот. — Так появился первый зоопарк.

 С некоторым усилием Серафима вспомнила, о чем у них тут вообще шла речь и деликатно свернула поток фольклора в нужное русло:

 - Так что с этим Агафоном и его другом? Вы думаете, что они поссорились с Костеем после того, как приехали к нему…

 - Это не они приехали, — поправил ее Тощий Стражник.

 - Их привезли умруны, связанными по рукам и ногам, на ковре–самолете! Так сказал Слепой Отшельник! — закончил Повар.

 - И приятеля внука сразу затащили на Палец, а его самого сначала отвели в библиотеку, потом за ним пришел Костей и забрал его к себе в Проклятую башню, а потом его без памяти умруны притащили обратно!

 - А потом он нашел потайной ход в стене, и через кухню выбрался во двор!

 - И изрубил весь караул в Пальце!

 - А потом улетел вместе с другом, которого освободил!

 - Как — улетел? — снова не поняла царевна.

 - Как птица улетел, говорит Отшельник. Он же колдун. Внук самого Костея. Ему это раз плюнуть, — пожал плечами Конюх. — Взял того под руку, и улетел.

 - А по дороге еще разгромили Паука….

 - …И сожгли там все запасы магических предметов, которые Костей складывал туда, копил к началу войны!

 - Сапоги–скороходы, мечи–саморубы, ковры–самолеты, тарелки, луки–самострелы…

 - ЧТО?! — сердце Серафимы подпрыгнуло и радостно заплясало джигу. — И все всевидящие тарелки тоже?

 - Да, душечка!

 - Всё–всё–всё!

 - Мы же тебе говорим!

 - Ну, может, у него в Проклятой башне только что осталось…

 - А ковры — только те, которые сейчас у умрунов. Запаса больше нет!!!

 - А новых наделать?..

 - Ну, царица Елена! — развел руками Звездочет. — Ну, как так можно! Это ж тебе не веников навязать! На это ведь время надо, оборудование, компоненты, нужные фазы Луны, расположение звезд…

 - Короче, завтра постараюсь у него все выведать, — азартно хлопнула кулаком об ладонь царевна. — И если действительно все, непосильной эксплуатацией ближнего своего нажитое в небо с дымом улетело…

 И тут же спохватилась.

 - А, кстати, друзья мои… Мы тут про посторонних заговорились, а про себя–то забыли! Дело в том, что я хотела вам сказать, что завтра уезжаю в Лукоморск…

 Разочарованные восклицания волной поднялись со всех концов комнаты.

 - …и хочу попрощаться. Больше мы с вами не увидимся, если все пойдет, как я задумала…

 - Ты задумала бежать по дороге? — подлетел поближе Офицер.

 - Да.

 - Это очень мужественно с твоей стороны, — крепко взял он ее за палец обеими ручками. — Удачи тебе, царица Елена.

 - Пусть тебе повезет, — подлетел к ней и Повар.

 - А за нас не беспокойся, душечка, — присоединилась к ним Матрона.

 - Беспокойся лучше за них, — с плутовской улыбкой Толстый Стражник ткнул пальцем себе за плечо в направлении казарм.

 - Мы их не оставим в покое.

 - А тебе, душечка, счастливого пути и хороших друзей, — погладила ее по волосам Матрона и отвернулась, чтобы украдкой смахнуть набежавшую слезу.

 - Счастливого пути, царица Елена!

 - Удачного побега!

 - И спасибо тебе.

 - Да, спасибо от всех нас!

 - Теперь мы верим, что все кончится хорошо.

 - Спасибо вам, ребята! — если бы могла, Серафима обняла бы крепко–накрепко всю свою отважную привиденческую армию, но только лишь сжала у груди руки, пока костяшки пальцев не побелели, подозрительно швыркнула носом и заморгала. — И прощайте!..

 Прощание с Костеем было недолгим.

 Надувая чахлую грудь, он стал вещать что–то пафосное о мировом владычестве, бессмертии, величии и власти, пересыпая свои слова, как рачительная хозяйка — нафталином, заморскими выражениями, видимо, стараясь угодить своей избраннице, но все тщетно. Царевна, изобразив лицом в самом начале острый приступ внимания, слушала его даже не в пол — в одну десятую уха, обдумывая, прокручивая и рассортировывая все возможные варианты побега по дороге. Может быть, за весь путь будет только один мимолетный шанс распрощаться навеки со своим сопровождением, и она не хотела, чтобы он застал ее врасплох или прошел мимо неузнанным.

 - …Мне будет не хватать вашего присутствия и облагораживающего воздействия на мое скромное жилище, но я перенесу это скрепя сердце. Ведь мы прощаемся на время…

 Заметив, наконец, что их диалог, кажется, без предъявления декларации о намерениях коварно трансформировался в монолог, Костей замолк и испытующе заглянул царевне в глаза.

 - А, да–да, ну да, на время, — закивала та оживленно головой, и вдруг недоуменно замерла: — Это кто быстрей, что ли?

 - Ваше величество, вы меня слушаете? — обиделся царь.

 - Извините, ваше величество, я просто сплю на ходу. Сегодня ваши демоны опять устроили среди ночи такой тарарам… А я ведь девушка слабая, впечатлительная, душевная организация у меня тоньше паутинки. Если меня разбудить часа в три–четыре, я до семи не могу потом заснуть. Все лежу потом и страдаю, страдаю, страдаю…

 - Ох, простите… — смутился Костей и огляделся по сторонам в поисках кого–то. Но, судя по всему, к этого кого–та счастью его тут не случилось, и царь, угрюмо нахмурившись, продолжил уже снова обращаясь к Серафиме. — Я, вообще–то, еще вчера поручил заняться этим первому советнику Маслёнку, и если он будет относиться к своим обязанностям так, как его предшественник…

 - Хорошо, что это теперь будет портить его, а не мой сон, — отстраненно улыбнулась царевна и повернулась к карете. — А, кстати, на случай, если в пути случится что–нибудь непредвиденное, вы обещаете следить за моим передвижением при помощи ваших удивительных тарелок? Я могу на вас рассчитывать?

 Если бы это было возможно, Костей бы помрачнел еще больше.

 - Увы, вам придется целиком положиться на штандарт–полковника Атаса и его отряд. После недавнего пожара тарелок в замке не осталось ни одной. Проклятые… демоны. Но если что, он сможет сообщить мне любую новость. Главное Зоркое Зеркало в тот злосчастный вечер Кирдык забрал себе в башню. Хоть какая–то от него на последок вышла польза…

 - И там, в этом зорком зеркале, можно увидеть любого человека по вашему желанию? — невинно поинтересовалась Серафима.

 - Нет, только того, у кого есть Малое Зоркое Зеркало. И кто знает магический пароль. Волшебное слово, если вам будет угодно.

 - Не прибегайте к профанации для просвещения дилетантов, ваше величество, — очаровательно улыбнулась царевна. — Вы меня и так порадовали. Теперь я чувствую себя гораздо спокойнее и увереннее. До свидания, ваше величество. Что–то я и так здесь подзадержалась. Мне пора.

 Если Костей рассчитывал на поцелуй, на дружеское объятие, или хотя бы на формальное «спасибо» за хлеб — за соль, то он жестоко просчитался.

 Небрежно махнув на прощанье ручкой, а, может, просто отгоняя туповатую осеннюю муху, Серафима легко запрыгнула в карету, где ее уже ожидала Находка, захлопнула дверцу и звонко, на весь двор крикнула кучеру–умруну: «Тр–рогай!..»

 Щелкнул в воздухе кнут, и карета, отягощенная двумя сундуками с предметами первой необходимости, грузно переваливаясь и перестукиваясь колесами на мокрых от утреннего дождя булыжниках, покатилась к воротам. За ней, как будто спохватившись, поспешили с грохотом и звоном телега с припасами, еще тремя сундуками, палатками и поваренком, пеший отряд умрунов — две беды, два конных сержанта и сам закованный в черные латы и мучимый после недавней казни своего военачальника дурными предчувствиями [3] штандарт–полковник на лихом коне.