- Что это? — увидев Находку с кипой бумаги, пером и чернильницей, царь жестом прервал доклад генерала Кукуя и в предчувствии неприятностей нахмурился.

 - Это — план реконструкции дворца, — гордо заявила Серафима и, подвинув широким жестом посуду с обитаемого конца стола, веером раскинула ярко раскрашенные рисунки.

 Веер получался толщиной чуть не с «Приключения лукоморских витязей».

 - Дворцу не нужна реконструкция, — решительно отверг проект, даже не взглянув на рисунки, Костей.

 Ах, не нужна…

 Значит, мы готовы выполнять не все мои прихоти.

 Ладно, не хотим прихоти — создадим необходимость.

 Другого плана выбраться из своей комнаты куда–то, кроме этого дурацкого сада, у меня все равно нет. Как и времени его придумывать.

 - Почему, ваше величество? — вкрадчиво склонив голову, перешла в контрнаступление царевна.

 - Потому что, когда я стану царем Лукоморья, — при этих словах Костей испытующе впился единственным глазом в лицо Серафимы, — ноги моей больше в этой дыре не будет.

 Серафима не дрогнула.

 - Вы станете царем Лукоморья, потом правителем Забугорья, потом — всего мира, и люди захотят узнать, где начинал свой путь в величие такой человек, как вы. В страну Костей, к этому самому замку потянутся толпы паломников, чтобы увидеть то, что не видел никто, чтобы рассказать всем, чтобы вспоминать всю жизнь. И что они здесь у вас увидят? — она трагически обвела полутемный затрапезный трапезный зал рукой, свободной от рисунков.

 - Света можно будет прибавить, — неохотно согласился царь.

 - Я не это имела в виду, но давайте попробуем, — кивнула, соглашаясь, царевна.

 Костей вытянул руку в направлении предполагаемого расположения люстры во мраке под потолком и пошевелил пальцами.

 Вспыхнули, заливая весь зал неестественно–белым магическим светом, свечи, как будто все звезды ночного небосклона сгребли в одну кучу и заставили гореть ярче солнца. Вспыхнула вокруг люстры паутина и мгновенно разнесла, как бикфордов шнур, пламя во все концы зала. Запахло паленым. На пол, на стол, на людей посыпалась зловонная черная пыль.

 - Мерзость запустения, — окинув взором открывшуюся картину, с чувством процитировала царевна любимое Иванушкино выражение и брезгливо смахнула с рукава сыпавшуюся с потолка грязь. — Ну не говорила ли я? Никто не приводил это зал в порядок и не ремонтировал лет тридцать, я полагаю?

 - Пятьдесят, — уточнил Костей и чихнул.

 - И много у вас таких помещений в замке?

 Царь задумался.

 - Больше половины? У меня никогда не было такой потребности в придворных прихлебателях и челяди, как у прежних хозяев. Простота, без всяких раздражающих излишеств — вот мой вкус сейчас. Ничто не должно отвлекать меня от работы. Да и что может предложить мне эта деревенщина? Свою долю роскоши и славы я возьму, когда буду властелином мира.

 - Ваш вкус — это ваш вкус, спорить я с этим не стану…

 Костей украдкой с облегчением вздохнул.

 - …Но не паломников, — продолжила царевна, не давая противнику перевести дух и собраться с мыслями. — Они захотят увидеть не только величие, но и великолепие! Если ты повелитель мира, простота без излишеств — вчерашний день по определению!

 - Почему? — не понял Костей.

 - Потому, что весь мир для одного человека — это уже излишество само по себе, ваше величество.

 Костей подумал, и согласился.

 - Хорошо. Что вы предлагаете?

 - Вот, смотрите. Я не видела всех помещений вашего обиталища, чтобы составить более точный проект, мне нужно будет осмотреть их все, — с умным видом произнесла Серафима и, не дожидаясь, пока Костей станет возражать, ринулась в атаку:

 - Но вот это — общая идея, взгляните сюда. Например, коридоры. Я предполагаю, они будут оштукатурены и выкрашены в различные цвета колера, для каждого крыла — свои. Этот у нас желтый. Под потолком здесь будет лепнина — сцены из жизни повелителя мира, великие деяния, значительные события, грандиозные битвы, масштабные достижения — у вас ведь все это есть? Или будет? На этом чуть попозже мы обязательно остановимся поподробнее, проведем фактологическое изыскание реалий вашего бытия. Пока же в рамке нашего фокуса — орнамент вокруг окон. Для этого коридора — это тот, по которому я чаще всего хожу — я придумала нечто такое, ненавязчивое, но оригинальное и запоминающееся — розочки и сердечки. Естественно, розовые и, естественно, на розовом фоне…

 Серафима на секунду остановилась, чтобы перевести дух, и Костей, напряженно слушавший и пытавшийся уловить смысл хотя бы половины из выпаленного с пулеметной скоростью ему в ухо, получил первую возможность вставить слово. И это слово было:

 - Нет!!!..

 - Что — нет? — удивленно–недоверчиво, как ученый через микроскоп на говорящую инфузорию, уставилась она на царя, слегка сдвинув брови.

 И Костей не выдержал.

 - Розочки — нет… — опустил он глаза. — А вот сердца — это здравая идея. Со своей стороны, я бы еще посоветовал добавить почки, легкие и петли кишечника вокруг.

 - А на подоконнике — вставная челюсть! — фыркнула Серафима. — Ваше величество, фи! Мы обсуждаем не учебник анатомии, а мировое наследие человечества!

 - Но я не люблю розы!

 - Хорошо, давайте сделаем ромашки. Тоже узнаваемый цветок, в меру символичен, в меру харизматичен…

 Царь, из всего сказанного понявший только слово «ромашки», затряс головой:

 - Я вообще не люблю цветы!

 - А что вы любите?

 - Власть.

 - Это у нас будет на потолке, повторения ни к чему, — решительно замотала пером царевна. — Что еще?

 Костей задумался.

 - Почести.

 - Это у нас в другом крыле. Еще?

 - Золото, драгоценные камни, ювелирные изделия…

 - В палате Даров Благодарных Народов.

 - Где? — вытаращил глаз царь. — У нас нет такой палаты!

 - Будет, — со спокойной уверенностью заявила Серафима. — Там будут храниться сокровища народов мира, благодарных за ваше справедливое и мудрое правление, переданные вам в подарок.

 - Но мое правление не будет ни справедливым, ни мудрым! И их сокровища я буду просто забирать, а недовольных превращать в рабов!

 - Это у нас в палате Свершений, — пожала плечами царевна. — А мы сейчас говорим об орнаменте окон. Ну, ваше величество, ну это же так просто! Что–нибудь занятное и веселенькое по периметру, всего–то!..

 - Черепа, — в первый раз подал голос из–за плеча царя генерал Кукуй, все это время молча, но внимательно наблюдавший за дискуссией.

 - Веселенькое? — с сомнением уточнила царевна.

 - Улыбающиеся, — сурово добавил генерал.

 Серафима окинула Кукуя изучающим взглядом.

 - Какая свежая идея, — со сдержанным восхищением развела она руками. — Я от вас такого не ожидала, генерал. Храбрость в сражениях, военный гений и необычный взгляд на вещи — это сделает честь любому!

 - Ты еще здесь? — ревниво обернулся Костей на своего военачальника, уже сообразившего — правда, слишком поздно — что сказал лишнее. — Кто просил тебя встревать? Я только что сам собирался предложить именно улыбающиеся черепа царице Елене!

 - Хороший подчиненный должен читать мысли повелителя, — улыбнулась Серафима. — Какая замечательная, небанальная идея, какое интригующее сочетание, ваше величество — черепа и сердечки!

 - Вам нравится? — довольно потупился Костей.

 И тут же из уголка рта бросил Кукую:

 - Свободен! Пошел вон!

 Тот кинулся из зала только что не бегом, звеня шпорами как лукоморская тройка — бубенцами, прижимая к монументальному боку меч и благословляя судьбу, что легко отделался.

 - Мне это чрезвычайно нравится, — удовлетворенно кивнула головой царевна. — И, кстати, хорошо, что вы напомнили мне про вашего полководца. У меня есть проект и для него.

 - Для него? — ревность, не успевшая далеко уйти, моментально вернулась на непривычное пока, но, похоже, облюбованное уже место.

 - Да. Если вы помните, я обещала подумать над его мундиром.