Агафон, даже не думая о том, что можно вырваться и куда–то побежать, покорно следовал за генералом Кукуем. То и дело кривясь и охая, он разминал одной занемевшей до бесчувствия по дороге и только что освобожденной рукой другую, такую же чужую и непослушную, только еще хуже, потому что именно на ней он пролежал все эти семь часов.

 Вообще–то, к чести его будет сказано, сначала он хотел запомнить дорогу, по которой его то ли вели, то ли тащили, так, на всякий случай, но запутался после очередного «…направо, две двери слева, вокруг бочки со штукатуркой, под лесами, налево… нет, прямо… это мы просто бетономешалку обходили… нет, налево все–таки… опять под лесами…», когда ему на голову упала малярная кисть с голубой краской (сам маляр — неуклюжее человекообразное существо, покрытое короткой коричневой шерстью и с лошадиной головой — упал за секунду до этого на голову одного из гвардейцев). Останавливаться из–за такого пустяка их группа не стала, и, разлепив наконец на ходу заплывший вонючей, но быстросохнущей эмульсией глаз, он с облегчением признался себе, что не знает, где они теперь находятся, и поэтому отслеживать их извилистый, полный опасностей путь нет больше смысла, тем более, что его начало он уже позабыл.

 Поблуждав еще минут с десять по этажам, переходам и галереям в состоянии различной степени заштукатуренности и окрашенности, они пришли в крыло замка, которого перемены еще не успели коснуться своей чумазой разноцветной рукой. Здесь все было так, как он помнил со времен своего первого визита — серый шершавый камень наружных стен, серый гладкий камень стен внутренних, железные кованные прямоугольники двустворчатых дверей в обитых железом же проемах…

 Интересно, что тут у милого дедушки происходит?

 Сначала генерал с розовыми пуговицами и зеленым воротником, на фоне которого его ряшка становилась похожа на жабу на кувшинке.

 Потом этот ремонт, голубые потолки и лепные черепа вокруг окон.

 Что дальше?

 Старческое слабоумие?..

 - Ты будешь находиться здесь, — их поредевший по дороге отряд по жесту генерала остановился перед одной такой дверью. — Проходи.

 Тяжелая дверь даже не заскрипела — заскрежетала — и в нос Агафону ударил самый прекрасный в мире запах, запах, который он со светлой тоской вспоминал все их путешествие, запах, который он не ценил и даже ненавидел еще несколько дней назад — в своей прошлой, беспечной жизни, и который он иногда уже и не надеялся обонять вновь.

 Запах огромной старинной библиотеки.

 - Я буду жить в библиотеке?!.. — не веря своему счастью, вопросил он, и на мгновение забыл и об Иване, и о Костее, и о бедной незнакомой, и от этого невыносимо прекрасной царевне, томящейся где–то в змеином логовище…

 - Почти. Там, в конце зала, есть кабинет, — Кукуй потащил его вперед. — Жить пока ты будешь там. Выходить за пределы библиотеки ты не можешь. Все необходимое тебе принесут. Разговаривать со слугами тебе запрещено. Да они тебе и не ответят. Пользоваться своей магией здесь ты не посмеешь. К его величеству обращаться «ваше величество». Вопросы?

 - А долго…

 - Его величество тебя навестят, как только соизволят.

 - А где Ив…

 - Тебя это не касается, — отрезал Кукуй, развернулся, прищелкнув каблуками и тяжелой поступью замаршировал к выходу, давая понять, что лимит вопросов на сегодня исчерпан.

 Дверь закрылась за генералом с гулким бумом.

 Агафон остался наедине с бесчисленным сонмом книг, книжек, книжиц и книжищ и своими неотвеченными вопросами, которые, в общем–то, легко можно было свести к одному.

 Что со мной теперь будет?

 Окна, зарешеченные, казалось, не от людей, а от комаров, выходили на глухую стену другого крыла замка и мусорную кучу между ними; выглянуть в коридор он не стал и пробовать; место его заключения — кабинет — стол, дубовая кушетка и удобства в неглубокой неотгороженной нише — сколь–нибудь длительного осмотра не выносили, и поэтому Агафон твердым шагом решившего исправиться двоечника направился к уходящим в потолок стеллажам.

 Он все понял.

 Он не хочет быть мельником.

 Он хочет быть магом.

 Хорошим магом.

 Лучше, чем Костей.

 Намного лучше.

 А для этого нужно выучить все, что он так беззаботно пропускал мимо ушей все эти семь лет.

 И желательно за один вечер.

 Выбор книг был не просто громадным — он бы ошеломляющим.

 Не один Костей — похоже, поколения владельцев этого замка, начиная с самого первого, свозили и бережно раскладывали на крепкие полки самые различные книги на самые невероятные темы.

 «Комнатное пчеловодство в условиях крайнего севера» соседствовало с «Теорией пыток, или Почему они говорят неправду», «Регистр пород бойцовых гусей» с «Наукой проигрывать», «Любовь под звездным небом» с просто «Картой звездного неба», анатомический атлас астролога — с книгой о вкусной и здоровой пище каннибалов Узамбара…

 В другое время такая подборка немало позабавила бы чародея, и он провел бы многие часы, листая эти книги, разглядывая картинки, хватая на лету забавные факты и воображая, какими были те, кто эти книги заказал…

 Но не теперь.

 Теперь у него была четко сформированная цель (впервые за всю жизнь, мельком осознал вдруг он), и он будет ее преследовать с энергией и упорством ограбленной комнатной пчелы.

 Стеллаж с книгами по магии обнаружился быстро — в углу, прямо за низким столом — дубовой доской на четырех брусках, почерневшим от времени и книжной пыли, и таким же неказистым стулом, отличавшимся от стола только наличием спинки. Здесь же стояла лестница к верхним полкам.

 Быстро окинув взглядом корешки нижних рядов, Агафон вздохнул и, проверив надежность лестницы — громоздкой, черной и дубовой, как и все здесь, что не громоздкое, серое и каменное, полез вверх.

 Этого и следовало ожидать. Такой опытный маг, как его дед, не будет читать «Основы интонирования заклинаний первого уровня».

 Хотя они в его библиотеке и есть — вон, на третьей полке сверху виден знакомый лиловый корешок с большой красной цифрой «раз». Интересно, это учебник Костея, или…

 Металлический скрежет и гул снова потрясли библиотеку.

 С полок посыпалась испуганная пыль.

 И специалист по магическим наукам.

 - Агафон?

 Раздраженный голос с неменьшим количеством металла, чем все двери замка, вместе взятые, напугал, застал чародея врасплох, покачнул лестницу, и…

 - Зд–дравствуй, д–дед–д–д… ваше величество, — донесся глухо из–под стола дрожащий голос. А вслед за ним показался и весь Агафон.

 Вошедший оглядел чародея — вернее ту его небольшую часть, которая виднелась из–под стола — и его узкое бледное лицо приняло брезгливое выражение.

 - Ты штукатурил коридор?

 - Н–нет, а…

 - Тогда что это за краска на твоем лице и на одежде?..

 - На меня упала кисть… — начал было объяснять Агафон, но замолк, представив себя глазами царя — неуклюжего, грязного, жалкого, оправдывающегося в том, в чем он не виноват…

 Не говоря больше ни слова, Костей сделал шаг к магу–неудачнику, вытянул руку и пошевелил пальцами, как будто соскребая что–то невидимое.

 На груда его вспыхнул алым и погас самоцвет размером с яблоко в оправе из золота и на массивной золотой цепи.

 Агафон искоса, но быстро окинул себя взглядом и не увидел на куртке ни штукатурки, ни пыли.

 - Как вы это делаете? — восхищенно вытаращил он глаза.

 - Магия, — покривил губы Костей. — А ты, я слышал, закончил свое обучение досрочно?

 - Вы все знаете… — поник Агафон. — Меня все–таки выгнали…

 - Да. Как полностью ни на что непригодного и без единой искорки магических способностей.

 - Они ошибаются! Я позже всех студентов начал обучение! Так нечестно!..

 - Кель кошмар, — сделал большие глаза Костей, почему–то смутился, разозлился от этого еще больше и, как будто обвиняя в своей мимолетной неловкости внука, ткнул в его сторону перстом: