- У тебя уже перед практикой отобрали твою палочку!
- Временно!
- Они уже тогда знали, что практику тебе не пройти, ты, позор нашего рода! Ничтожество! Болван! Недоумок!
- Я буду учиться! Я пересдам! Я восстановлюсь!..
- Раньше надо было думать, — презрительно фыркнул Костей. — Только тебе нечем, судя по всему. У меня конюхи умнее тебя! Да что конюхи — лошади!
- Но так делается!.. Я слышал!..
- Делается, — покривил он губы. — Но к тебе это не относится, Агафон. Из тебя не выйдет даже посредственного мага, затрать ты на это хоть еще двести лет. А у меня больше нет времени тебя ждать. Даже несколько дней.
- Ваше здоровье…
Костей сухо закашлялся, как будто муха попала ему в горло. Хотя, возможно, это был просто смех.
Чародею стало жутко.
- Агафон. Я бессмертен, если ты забыл и это, — обнажил он зубы в деревянной улыбке. — Одно из преимуществ бессмертия то, что тебе не приходится беспокоиться о здоровье.
- Но, простите мое любопытство…
- В последнее время я тебе и так слишком много прощаю, — холодно оборвал его зарождающийся вопрос царь. — Твое разгильдяйство в школе. Твое пренебрежение моими пожеланиями. Твое содействие этому ничтожному лукоморцу в уничтожении моей гвардии…
- Но они хотели нас убить! — воскликнул Агафон.
Костей покривился.
- Хотели бы — убили бы. Это умруны, не кто–нибудь. И ни ты, ни твой… дружок… им бы не помешали. Ваша развеселая компания стоила мне восьмидесяти двух солдат — восемьдесят два дня моей жизни были выброшены для вашего удовольствия!.. Восемьдесят два!
- В смысле? — наморщил лоб чародей. — Что значит — восемьдесят два дня вашей жизни? Я не понял…
- Потом объясню, — снова отмахнулся Костей.
- А где находится Иван?
- За него не переживай. Он никуда не денется.
- Где он?
- Прикован к крыше Пальца — башни для особо важных… гостей, — Костей снова скривил губы, и Агафон понял, что царь изволили пошутить. — Ты ее видел, во дворе. При старом хозяине там была обсерватория, но я решил, что незачем терять такой интересный объект для глазения на какие–то глупые звезды.
- Что вам от него надо? — набычился Агафон. — Он клянется, что не наносил вам обид никогда ни словом, ни делом!
- Потом объясню, — небрежно махнул рукой царь и огляделся. — Смотри–ка. Пока мы с тобой разговаривали, на улице почти стемнело.
- Где здесь свечи, я зажгу…
Костей снова закашлялся смехом, от которого у Агафона, и без того находящегося на грани нервного срыва, захолодело все внутри. Не говоря ни слова, царь ткнул указательным пальцем правой руки куда–то вверх, и мгновенно под потолком зажглась огромная железная люстра колесом с сотней свечей по кругу.
На груди царя снова вспыхнул раздутым угольком самоцвет.
- Задернем шторы, — Костей повел рукой, и черные шторы на всех четырех окнах медленно поползли навстречу друг другу.
Камень на груди разгорался вся ярче.
- Какую книгу ты хотел взять?
- «Основы интонирования заклинаний первого уровня».
- Недалеко же ты ушел… внучок… — Костей, поморщившись, гадливо выплюнул это слово как муху и повел рукой — с полки вылетела нужная книга и ударила Агафона в грудь. — Если ты решил повторять пройденное, тебе пригодится еще эта… эта… эта… эта…
С каждым словом царь скрючивал свои длинные тонкие пальцы, и фолианты послушно, как дрессированные канарейки, слетали со своих насестов и мчались к Агафону — тот едва успевал перехватывать их и складывать на стол.
Камень на груди Костея горел при этом как маленькая сверхновая.
- И эта… И эта…
Казалось, Костей получал какое–то извращенное удовольствие, посылая Агафону все новые и новые книги с названиями, начинающимися на «Основы», «Начала», «Введение» и «Детская серия» и видя, как тот проседает не только и не столько под тяжестью книг, как под тяжестью стыда своего невежества.
- И эта… И вот эта…
За обитый латунью край корешка одной книги зацепилась другая, непрошенная, и камнем полетела на пол, под ноги Агафону.
- Стоп, — царь растопырил пятерню, и перелет книг мгновенно прекратился. Он ткнул пальцем в упавший том и указал ему на его место — на самой верхней полке.
Тот послушно, хоть и несколько тяжеловато поднялся на крыло, долетел до середины стеллажей и… упал, сея желтые страницы, обратно.
- Я подниму… — робко вызвался было Агафон, но был отброшен на стул яростным «НЕТ!!!».
Как голодная акула метнулся Костей к своевольной книге, быстро подобрал сам с пола ее страницы, вставляя их не глядя под обложку, потом полез на лестницу.
- Но я мог бы… — еще раз попытался начать Агафон, но под обжигающим, как лед, взглядом Костея слова его застряли в горле, так и не договоренные.
Показалось ему, или промелькнуло на лице его деда нечто такое, когда упала эта книга, такое… такое… не испуг, не раздражение, не ненависть… Такое… как все вместе взятое. Хотя с чего бы? Из–за какой–то дурацкой книжки? Наверно, я устал. Кажется уже ерунда всякая… Стоп. Камень. Точно. Камень. Когда книга не долетела, камень погас. Или наоборот — когда камень погас, книга не долетела? Если так, тогда… Тогда вся магия, которую сегодня передо мной проделывал Костей — магия этого амулета чистой магии? Из которого волшебник черпает дополнительную силу… Стоп. Что–то мы еще про амулеты чистой магии проходили. Что–то важное… проходили… проходили… проходили… Стоп. Амулеты чистой магии обладают такой огромной волшебной силой, что…
- Ты что, уснул? — хлесткий, как пощечина, голос сбил его с только что изловленной мысли, и та, радостно взбрыкнув, ускакала куда–то в бескрайние пустые пампасы его памяти.
- Д–да. Н–нет. Н–не знаю…
Взгляд царя пробуравил Агафона как коловорот.
- Ты все видел, — холодно констатировал он факт наконец, и уголки его тонких губ опустились еще ниже.
- Д–да. Н–нет. Н–не з–з…
- Амулет. Камень, — уточнил Костей, не оставляя пространства для сомнений. — Его сила на сегодня закончилась.
- З–знач–чит… Мне н–не… п–показалось? Он вправду не засветился?..
- Да.
- И что теперь вы будете делать? — выпалил вопрос Агафон и прикусил язык от слишком позднего осознания собственного нахальства.
Но дерзость проскочила незамеченной.
- Что делать? — повторил вопрос, как будто спрашивая сам себя, царь. — Что делать?.. Хм–м–м… Почему бы и нет… Пойдем со мной — и ты сам увидишь, что я буду делать. Ты уже взрослый мальчик.
Истеричный кашляющий хохот Костея заставил Агафона пожалеть не только, что он задал этот вопрос, но и что вообще появился на свет, но и в первом, и во втором случае оплакивать происшедшее было уже бессмысленно и, сглотнув сухим горлом враз подевавшуюся куда–то слюну, он кивнул головой.
- Я готов.
- Кто тебя спрашивает, — презрительно хмыкнул Костей, повернулся и, не оглядываясь, зашагал к двери.
Агафон торопливо хлопнул все книги на стол и почти вприпрыжку побежал за дедом.
Они прошли по коридорам, попали в башню, как понял волшебник по изменившейся кладке камня, и стали быстро подниматься по лестнице. Агафон старался не отставать от Костея, потому что спиной чувствовал, как умруны из его охраны идут всего лишь в шаге за ним, и что приотстань он, они прикоснутся к нему, или еще хуже — подтолкнул его в спину своими отвратительными ледяными бескровными руками, прожигая насквозь мертвецким холодом…
Там, куда они пришли — у очередной массивной железной двери, каких он видел уже десятки и от этого потихоньку начинал ценить и голубую штукатурку и гипсовые, дружелюбно улыбающиеся черепа — их уже ждали. Два собакоголовых покрытых черной шерстью охранника в красных панцирях и красных мундирах, стояли у дверей по стойке «смирно». А между ними, со скрученными за спиной локтями, сидел на полу, обречено повесив лошадиную голову, маляр в заляпанной голубой краской одежде.
«Тот самый?» — мелькнула мысль у Агафона.
