Глаза дочери выражали явную тревогу.
Как же это я так лопухнулась? В суматохе не успела продумать объяснение своему временному отсутствию. Ну не рассказывать же правду! Я постаралась изобразить максимальную правдивость:
– Сначала бегала к Владиславу Сергеевичу. Знаешь выражение: «Лучшая защита – нападение». Вот и хотела застать его врасплох. Но его в каюте уже не было. Наверное, зарядку делал. На свежем воздухе. Потом приходила Раиса Леонидовна. Она новые стихи написала. Ей хотелось их почитать…
– А мокрые тапки?
– Так на палубе роса была. Она боялась разбудить Стасика, и мы пошли наверх…
Тревога в глазах Алены сменилась любопытством:
– Ну и как стихи? Понравились?
– Как тебе сказать… Грустные какие-то… И запоздало подумала: «Надо и впрямь попросить старушку почитать свои стихи. Вдруг дочь надумает выразить ей свое и мое восхищение».
За завтраком выяснилось, что плохо спалось не только нам.
– Полнолуние, – вздохнула Наташка. Где она только луну нашла? В полном тумане. – Только удалось заснуть, начали кошмары мучить. Представляете, приснилось, что я украла с нашего теплохода все мусорные бачки. Полночи их куда-то возила, возила… – Наташка зевнула, вслед за ней поочередно зевнули и мы. – Вот сижу и думаю: на фига?
– Ну, положим, все мусорные бачки ты украсть не могла, – мудро заметила я. – В одном их них в это время пряталась Аленка. – Дочь выразила громкий протест, и я, принеся извинения, поправилась: – Не в одном, а под одним. Но ее Владислав все равно вычислил… – На этот раз зевнула я, и коллектив живо откликнулся на почин.
– А я просто не смог заснуть. У вас хоть мусорные бачки в памяти остались, а тут – никакой романтики. И вспомнить-то нечего, – грустно признался Лешик.
– Ты не одинок, – утешила его дочь, размазывая кашу по тарелке, – мамульчик всю ночь для Владислава Сергеевича речь готовила. Чуть рассвет забрезжил, понеслась ему пересказывать. Чтобы не забыть. В моих тапках, между прочим. Наверное, они ей уверенности придавали. Только его, шалунишки, в каюте не оказалось.
– Делать ей нечего, – фыркнула подруга, потирая лицо ладонями, – лучше бы мне с мусорными бачками помогла… Что-то каша надоела. Никто не желает? – Все отказались, но Наташка не успокоилась: – Ленок, тебе не все равно, сколько каши по тарелке возить? Возьми еще и мою.
– Тяжело будет, – опередил Алену Лешик. – Сама вози…
Вопреки ожиданиям, разговор с Владиславом Сергеевичем занял очень мало времени. Однако его вполне хватило для того, чтобы почувствовать себя полной идиоткой. Наш отказ он воспринял абсолютно спокойно, что меня немного расстроило. Надо же! Я так переживала, а тут почти «не хотите – как хотите». И главное – никаких тебе уговоров. Быстренько выяснилось, что у девочки (Алены) хорошие данные для фотомодели и он искренне хотел помочь. Но ни в коем случае не через силу. Толпы молодых особ рвутся в модельный бизнес. Просто отбою нет. И он искренне рад отсутствию у нас меркантильности.
Владислав Сергеевич был очень доволен. Вероятно, поэтому и протянул дочери визитку – вдруг когда-нибудь понадобится его помощь. На этом мы и расстались, пожелав друг другу успехов в труде и личной жизни. Отрывать ему голову причин не было.
– Какая досада! – Наташка расстроилась больше меня. – Мог бы и поуговаривать для приличия. Было б не так обидно. – Подруга, собравшаяся вздремнуть после ночных воровских кошмаров, рывком поднялась с кровати и села. – А что, если я подойду к нему и скажу, что Алена всю жизнь мечтала стать фотомоделью, но из-за врожденной скромности не хочет навязываться со своей кандидатурой. Если же подобрать правильные слова и сказать их правильным тоном, она будет счастлива согласиться. – Глаза подруги загорелись. – Ну не сможет он отказать. Представляете, подходит к нам опять со своими уговорами, а мы ему – бац! Свое решительное «нет!». Естественно, сказанное правильным тоном. Гордо разворачиваемся и уходим… – Наташка даже зажмурилась от удовольствия. На пару секунд.
Дальше слово взял Лешик. Если, конечно, можно так выразиться в отношении той тирады, которую он проорал почти на одном дыхании. Что-то там про безнравственность. Наташка от удивления похлопала глазами и обиженно улеглась на прежнее место. Без комментариев. Аленка благодарно улыбнулась заступнику и позволила себя куда-то проводить. А я сразу вспомнила про насущную потребность выслушать хоть одно поэтическое произведение Раисы Леонидовны. Пока судьба не вывела на нее мою дочь с комплиментами. Алена любит раздавать их пожилым людям… Кроме того, я должна посочувствовать Любане. Пожалуй, с нее и начнем.
Любушка нахохлившимся мамонтом притулилась в кресле на корме. Рядом скучал очередной пластиковый пакет с припасами – Сени рядом не было. Увидев меня, Любаня оживилась и показала рукой на соседнее кресло. Я уже почти села, когда до меня дошли слова, сопровождавшие ее широкий жест:
– На это не садись, у него ножка треснула. Ща как навернешься!..
Я с трудом вывернулась из в буквальном смысле безвыходного положения. В спине что-то хрустнуло, в правой ноге что-то хряпнуло, в голове тюкнула умная мысль. Не моя: «Спешить надо медленно». Стоять на четырех конечностях было неудобно. И это радовало. Все-таки далеко мы ушли в своем развитии от предков. Присев на корточки, я исхитрилась встать и тут же поймала смущенный взгляд Любани:
– Слушай, ты извини, а! Я кресла перепутала. Со сломанной ножкой во-он там, впереди стоит. Сама Сеню попросила убрать от греха подальше. Задумалась, понимаешь… Ты ничего себе не вывихнула? – Я с готовностью сообщила, что чувствую себя превосходно. – Ну и ладно, – облегченно вздохнула Любаня. – Я бы из такого положения точно не поднялась. Худеть надо… Вон у Донцовой в одном детективе молодая баба моих габаритов попадает в забытую Богом деревушку и на подножном корму в два счета сбрасывает лишние килограммы…
– Может, тебе для начала избавиться от постоянного соседства с твоим пакетом-искусителем?
– Не могу. Это моя психологическая помощь. Веришь, как только его под рукой нет, сразу есть хочется. И наоборот… Что интересно, я в детстве и до двадцати пяти лет худющая была. Представь, при моем росте – бараний вес. А потом потихоньку поправляться начала. Муж радовался.
– Так Сеня у тебя второй муж?
– Ну да. Первый рванул устраивать личную жизнь, не дождавшись, пока я приду в себя после операции. Мама ему сказала, что семья должна быть полноценной – муж, жена и ребенок. А мой малыш погиб. Так и не родившись. – Любаня наклонила голову и стряхнула с брюк несуществующие крошки. – После операции пять лет на гормональных. Вот и разнесло. Теперь вот чужих детей воспитываю. Маленьких люблю до беспамятства!
– А Сеня? Прости, я хотела спросить, не боишься, что он со временем начнет попрекать отсутствием детей?
– Не знаю… – задумчиво протянула Любаня. – Поживем – увидим. Он по натуре очень добрый и жалостливый. Бабы им пользовались. Вертели, как хотели. Он, конечно, тоже хорош. Но мне его жалко. Достаточно пережил. Тебе Наталья, наверное, рассказывала?
– Рассказывала. У него сестра умерла во время беременности…
– Умерла, седьмого сентября в больнице, не приходя в сознание. Но не от болезни. На шестом месяце была. Могла спокойно двойняшек родить, если бы под машину не попала. Они с мужем поздно из гостей возвращались. На улице холодно было и дождь лил. Она якобы отправила его машину прогреть – та у них на другой стороне улицы стояла. Он машину прогрел и вышел навстречу жене. На его глазах девчонка вылетела из подъезда и прямо под проезжавшую мимо иномарку!.. И ведь что значит судьба? Никогда девка не спешила. А в своем положении – особенно. Что ее толкнуло бежать? От подъезда-то сначала под зонтом спокойно шла.
– Водителя, ее сбившего, посадили?
– Водителя и не нашли. Он сразу скрылся. Бедный муж ни номера, ни марки не запомнил – к ней побежал. До последнего надеялся, что выживет. Ну а в милиции сказали, что она и сама была виновата. Якобы невозможно было не заметить эту машину. Но ведь водитель, какая сволочь даже не остановился!
