Голоса его вожатых:
Тот, кто вначале был Прозревающим
То — клич наших братьев. Уж срок. —
Быстрей
К собору! Хвала запета
И скоро прольет свой ток Эмпирей
В брак Навны и Яросвета.
Оставшись в Энрофе, ты бы не смог
Прозреть
даже силой чуда,
Какое Небо,
какой чертог
Нам станут видны отсюда.
Рыцарь-монах
Они восходили сквозь гимны народов
В синклитах всех стран земли;
Им вслед стихиали
до вышних сводов
Свой лучший хорал несли.
И Шаданакар
в любви и восторге
Запел и затрепетал,
Когда перед ними Край Демиургов
В божественном блеске встал.
Император-искупитель
Там будет то, что схоже с венчаньем:
Там примут в лоно они
Звенту-Свентану,
кому величаньем
Гремят грядущие дни.
Единственный из живых,
к небесам
Ты взят в этот миг
нашей долгой работою:
Приподнят, чтоб видеть таинство сам
И стать для народов
подобным глашатаю.
Ноши такой не дано никому,
Отблеска — ни на одном человеке…
Голос Экклезиаста
Понял. И радость и тяжесть. — Приму…
Принял навеки.
Пение гамаюнов и алконостов возвещает, что путники вступили в Небесную Россию. Над сошедшимся у Великого Собора множеством просветленных раскрывается как бы звуковой проем вверх, в слои несравненно более высокие.
Голоса Демиургов — преломляясь трижды: в сознании Экклезиаста, в сознании Индуса, пребывающего в экстазе, и в сознании молча обступивших его и слушающих.
Первый
Силы, Господства гремят по мирам
в честь
воинства!
Вас ожидая, убрали мы храм
в час
таинства.
Второй
Брачных корон полукруги горят,
солнц
радостней…
Соткан для Навны венчальный наряд!
Ждем
брата с ней.
Третий
Ждем — проторившего в мраке ночей
путь
к дружеству,
Ждем — возвратившего кровью своей
дух
множеству.
Четвертый
Будем с тобой на вершинах миров
длить
творчество,
День ото дня возводя весь Энроф
в сан
жречества.
Пятый
Ибо свой плод принесла ваша боль,
скорбь,
жертвенность;
Ибо нисходит сквозь брак ваших воль
в мир
Женственность!
Благовест всех колоколов Небесной России.
Сквозь благовест, не смешиваясь, льется с запредельной вышины Голос одной из Великих сестер, преломляясь трижды, от ступени к ступени, от сознания к сознанию:
Навна! сестра моя! Памятью мудрой,
Памятью строгой
помнишь ли ту,
Первую, с кем в безначальное утро
Игры делила
в этом саду?
Голос Навны
Как я смогла бы не помнить? О, помню:
Вниз уходила ты… снег и ручьи
Горную сагу журчали по камню
И превращались
в руки твои.
Ныне, в Энрофе, тобою согретый
Запад стал краем возвышенных прав,
Сольвейг,
Офелией
и Маргаритой
Блики твоих отражений назвав.
Голос Второй Сестры
Видела ль ты, как смягчала я кару,
Жизнь озаряла
улыбкой мадонн,
Жанною д'Арк,
Беатриче
и Кларой
Блики роняя
в полночь времен?
Голос Третьей Сестры
А узнаешь ли —
с дороги венчальной —
Солнцем увенчанный мой Гималаи?
Голос Навны
Помню: тогда еще отблеск начальный
Красил вершины… Врачующий май
В засуху знойных равнин ты сводила,
Ливнем духовным кропила поля,
Многонародную скорбь окрыля.
Голос Четвертой Сестры
Мир тебе, Навна, от той, кого чаял
Южный гигант, непреклонный в добре,
Души героев-творцов обручая
