Голоса Синклита — Благословенны труды вековые, Это оружье творившие нам! — Вон они — те, чьи спины и выи Давит багрово-красный портал! — Слышите, слышите — в крепости словно Стал голубее, синей цвет скал! — Видим сиянье пресветлой Навны Сквозь циклопический свод, сквозь вал! Голос Императора-искупителя Ярус над ярусом — точно гроба… Ряд исполинов — справа и слева… Вижу вас, великаны-рабы! Вижу вас! Слава! Голоса кариатид — Внук! — Сын! — Правнук… дед, о нас сетующий! — Брат! — друг, второй век за нас ратующий! Император-искупитель Сбросить, расторгнуть, разъять вашу цепь, Ношу страданья — Это мечта моя, долг, моя цель, Смысл, оправданье! То, что немыслимо было вчера, Карму любую, Цепь Иоаннов, узел Петра Я разрубаю. Оковы кариатид рассыпаются в прах. Руки приподнимают циклопические плиты и предоставляют их воздействию собственного груза. Голоса Синклита — Рушатся глыбы с шумом туманным, — Блики лазоревые по колоннам Брызнули изнутри, заблистав. — Игва Верховный в капище тронном Вздрогнул, двурогую чашу прикрыв. — Он, как и встарь, при спокойствии стройном, Мнит, что в служенье Гагтунгру был прав? Голос Яросвета Разбрасываю. Опрокидываю. Наконец-то Я достиг до тебя, любимая, я вхожу! Большая часть крепости распадается, ликующее, голубое, звучащее сияние взмывает и развивается над Друккаргом. Голос Навны Здесь я, здесь я… Сестрой ли, невестой ли Я звеню, я струюсь… я кружу… С вами, дети Небесной России, В вашей радости, в вашей душе!.. Но телесные жгучие силы Еще замкнуты в темном ковше. Помогите им… Яросвет Страж обезоружен, Опрокидываю и разбрасываю устой… Голос Афродиты Всенародной, глухо и смутно
Мне погибельно совершающееся снаружи… Мои раны кровоточащие успокой! Все терзания истребляемого народа Мчатся искрами обжигающими в крови… Дай дожить мне до обещанного восхода! Слой приюта, меня ожидающего, назови. На месте крепости слабо помавают красноватые покрывала кароссы. Экклезиаст Сонмы даймонов, схожих с нами, Но крылатых — таких, как ты — Поднимают, как мутное пламя, Ее льющиеся черты, Ее волноподобную форму, Всю истерзанную, как пар… Голос Даймона В эти сонмы эфирных армий Долг зовет меня… весь пожар Видеть сверху донизу — дар мой — Оставляю тебе. Злой дар! Голос удаляется. Стены крипты дрожат мельчайшей дрожью. Гул сражения на поверхности земли явно приближается. Гром взрывов становится раскатистее. Курьер на перекрестке Товарищи! Войск Юго-Востока Больше в живых нет. Но — не беда: до последнего звука Ими наш гимн спет. Государственный одописец Великий гимн великим спет народом. Великий вождь вершит великий план. В великий день великая свобода Зальет, как солнце, наш победный стан. Государственный лирик Здесь до смертной черты — полшага, Но сквозь бури невзгод и скорбей Мне доносят родные снега Стон жены: отомсти — и убей! Стихотворец-затейник Как я стиснул ему горлышко-кукушечку, Накромсал из жира вражьего подушечку, Распорол ему брюшастую кадушечку, Размотал ему кишастую катушечку… Второй курьер В плен гарнизон в Северном устье Недруг сумел взять. Трусов — казним! Уж изъяты для мести Бабушка, тесть, зять. Государственный одописец, не унывая Великий гнев растет в груди народа. Сердца великой радости полны. Мы знаем твердо, что взойдет свобода Над миром всем, — великий плод войны! Стихотворец-затейник все еще бодро Эй, ребятки-малолеточки! Смеши: Трупы недругов водой обледени, В бойки санки-самокатки обрати И — кати!.. |
