«Гротески и арабески» были опубликованы в Филадельфии издательством «Ли и Бланшар» в декабре 1839 года, однако на титульном листе годом выпуска указан 1840й. Двухтомник, изданный тиражом 750 экземпляров, был посвящен полковнику Уильяму Дрейтону. Первый том, насчитывавший 243 страницы, открывался предисловием, в котором По старался отвести обвинение в копировании немецких образцов и особо отмечал тот факт, что все рассказы связаны своего рода идейной общностью, ибо с самого начала предназначались для публикации в виде сборника с тем, чтобы «сохранить присущее им до определенной степени единство замысла». Далее следовали четырнадцать новелл. Во второй том были включены десять рассказов и приложение. Название сборника подсказала статья сэра Вальтера Скотта, появившаяся в июльском номере журнала «Форин куортерли ревю». В него вошли все опубликованные к тому времени рассказы По с добавлением еще одного — «Почему у французика рука на перевязи». В них предстают в завершенном виде все литературные типы, когда-либо созданные По, исключая лишь «Непогрешимого логика», которому предстояло появиться в недалеком будущем вместе с серией рассказов, основанных на методе дедуктивных рассуждений.

По прожил в Филадельфии уже полтора года.

У него появилось немало полезных друзей и знакомых, известность его выросла. В 1839-м под его именем вышли в свет две книги и были напечатаны некоторые из его лучших рассказов. Однако денег ему это почти не принесло, и он снова впал в уныние. Отношения с Бэртоном обострялись, и окончательный разрыв был неминуем.

В начале 1840 года По энергично занимался сразу несколькими делами. Он все еще писал кое-какие мелочи для Бэртона, но мысли его были поглощены планами создания журнала, единственным владельцем и редактором которого должен был стать он сам. Поскольку собственным капиталом По не располагал, подготовку к выпуску журнала, который предполагалось назвать «Пенн мэгэзин», он вел, и весьма деятельно, по трем разным направлениям: публиковал объявления о предстоящем появлении нового журнала в различных периодических изданиях, старался привлечь к сотрудничеству известных литераторов и, наконец, делал все возможное, чтобы заранее набрать достаточное количество подписчиков и таким образом обеспечить своему предприятию необходимую финансовую поддержку на начальном этапе.

В этих усилиях По мог опираться лишь на помощь и содействие своих друзей и литературных единомышленников. Все его письма того периода посвящены почти исключительно делам «Пенна» и адресованы родственникам, в Балтиморе, старым ричмондским друзьям, коллегам из западных штатов и тем редакторам журналов, которые, как он совершенно точно знал, либо благоволили к нему, либо его боялись.

Идея издания собственного журнала зиждилась на уверенности По в том, что, избавившись от одиозного влияния таких редакторов, как Уайт и Бэртон, и полностью взяв бразды правления в свои руки, он сможет завоевать симпатии более многочисленной и в то же время более изысканной аудитории смелостью критических суждений и высокими достоинствами литературных материалов.

Проспект «Пенна» (игра слов в названии[16], должно быть, приводила его в восторг) дает полное представление о том, на чем основывались его надежды. Разумеется, литературные теории автора не могли быть всеобъемлюще изложены в сочинении такого сугубо практического назначения, как

С тех пор как я сложил с себя обязанности редактора журнала «Сазерн литерери мессенджер» в начале третьего года пребывания на этом посту, меня не покидала мысль основать новый журнал, сохранив некоторые из главных особенностей упомянутого ежемесячника и полностью либо в значительной мере изменив остальное. Однако в силу множества разнообразных причин исполнение этого намерения приходилось откладывать, и лишь теперь я получил возможность попытаться его осуществить.

Тем, кто помнит первые дни существования ричмондского журнала, о котором идет речь, едва ли нужно говорить, что характерной его чертой была излишняя резкость критических заметок в рубрике, посвященной новым книгам. «Пенн» сохранит эту суровость в суждениях лишь настолько, насколько того требует справедливость в строжайшем смысле слова. Будем надеяться, что прошедшие годы умерили воинственность критика, не отняв, однако, от него творческой энергии. Впрочем, они, конечно же, не научили его читать книги глазами их издателей, равно как и не убедили в том, что интересы литературы не связаны с интересами истины. Первая и главная цель будущего журнала — приобрести известность в качестве издания, имеющего всегда и по всем предметам суждение честное и смелое. Ведущим его назначением станет утверждение словом и подкрепление делом неотъемлемых прав совершенно независимой критической мысли, чьи преимущества он будет доказывать собственным своим существованием…

Что касается других качеств «Пенна», то здесь достаточно ограничиться лишь несколькими словами.

Он направит свои усилия на содействие всеобщим интересам словесности безотносительно к отдельным географическим областям, рассматривая в качестве истинной аудитории писателя весь мир. За пределами литературы, в собственном смысле слова, он представит заботам лучших наставников задачи общественного просвещения в предметах наисерьезнейшей важности. Главная цель его заключается в том, чтобы доставлять удовольствие — посредством разнообразия, оригинальности и остроумия. Здесь, однако, уместно заметить, что сказанное в этом проспекте ни в коем случае не следует толковать как намерение осквернить чистоту журнала хотя бы самой малой примесью фиглярства, непристойности или пошлости — пороков, каковыми страдают некоторые из лучших европейских изданий. Во всех областях и жанрах литературы он будет черпать из высочайших и прозрачнейших источников…»

В проспекте сжато и в упрощенном для предполагаемого читателя виде изложены основные идеи По о принципах литературной критики и издательского дела — идеи довольно здравые, хотя и неизвестно, удалось ли бы такому человеку, каким был «редактор и издатель», окажись у него даже необходимые финансовые средства, в полной мере претворить в жизнь свои намерения — в особенности там, где речь идет о критике.

Отклики, которые По получал на свои обращения, в целом весьма обнадеживали. Ободряющих обещаний поддержки со стороны подписчиков и собратьев по перу становилось все больше, и в какой-то момент могло показаться, что первый номер «Пенна» и в самом деле увидит свет в январе 1841 года, как утверждало объявление, появившееся в газете «Филадельфия сэтэрдей кроникл» от 13 июня 1840 года. Однако целый ряд непредвиденных событий и вынужденные перемены в планах По на будущее неожиданно заставили его отсрочить дату выхода журнала. Этими событиями были новый нервный кризис, окончательный разрыв с Бэртоном и увлечение По работой в качестве редактора другого крупного периодического издания.

Во второй половине зимы и начале весны 1840 года По продолжал, хотя и без особой охоты, работать с Бэртоном. Однако последнего театральные дела стали интересовать теперь больше, чем издательские, и он без лишнего шума начал переговоры о продаже своего журнала, ничего не сказав По. Со своей стороны, По вел в это время переговоры по поводу своего «Пенна», не ставя в известность Бэртона. Именно и тот момент до каждого из них дошли сведения о частных предприятиях, которыми был занят другой. Само собой, пренебрежение По своими обязанностями и его частые отсутствия вызывали у Бэртона раздражение, впрочем, надо учитывать, что По был болен. Как обычно в таких случаях, обоим было в чем упрекнуть друг друга, когда дошло до объяснений. Постоянные ссоры Бэртона с театральными антрепренерами привели его к решению купить собственный театр, а журнал без ведома По был объявлен к продаже. Узнав об этом, По, как утверждал Бэртон, попытался воспользоваться списками подписчиков «Бэртонс мэгэзин» для своего «Пенна». По заявил, что считает Бэртона «низким и бесчестным человеком». Вдобавок ко всему Бэртон подолгу не появлялся в редакции, занятый театральными прожектами. В феврале он уехал в Нью-Йорк. По вынужден был нести двойное бремя и, устав от всего этого, ясно дал понять, как относится к подобному разделению обязанностей, тоже перестав ходить на службу. Это ускорило развязку. Вернувшись, Бэртон нашел пустую редакцию и заваленный письмами и рукописями стол, не обнаружив никаких признаков подготовки к выпуску очередного номера журнала. Благодаря невероятным стараниям владельца он все же появился в срок, однако По нерадивость стоила места.