Как и обещала Джуди, гости приезжали на вечеринку действительно «из потаенных уголков природы». Всю их веселую компанию сильно разбросало по штату, а некоторых – и за его пределы. Бриджит Ривер – бывшая владелица их конторы, она же и любимый директор, как всегда собрала их у себя в особняке. Бриджит было уже за пятьдесят, ее пышная, какого-то удивительно благородного оттенка шевелюра украсилась седыми прядками, но они делали ее только ярче. Она встречала гостей, стоя на широком крыльце, излучая радушие и оптимизм, которые считались ее «фирменным знаком».

Бриджит закрыла свой бизнес три с половиной года назад и теперь жила на деньги мужа, путешествуя и отдыхая, иногда, чтобы не постареть от скуки, занималась переводами художественной литературы. Сегодня она была неотразима и притягательна, как всегда. И все любили ее, как и прежде, но как и прежде, эта любовь ничем не напоминала сыновнее и дочернее чувство, наоборот: в Бриджит все были немножечко влюблены, как бывают влюблены в какой-нибудь шедевр искусства. Раньше без этой влюбленности они не могли работать.

Подъездная аллея пестрела разноцветными автомобилями: дорогими, со сверкающими боками и степенными водителями за рулем, и скромными, маленькими, уныло притулившимися подальше от вечернего света.

Приехали из Нью-Йорка неразлучные, как близнецы, Стивен и Бойд, которые устроились к ним на фирму уже после ухода Тома, как раз незадолго до ее закрытия. Теперь они состояли в какой-то юридической конторе и занимались делами, мало относящимися к языкам, хотя и зарабатывали неплохие деньги. Оба недавно женились и оба ждали детей. Они всегда все делали вместе.

Собралось много друзей и «сочувствующих» – так между собой назывались клиенты и партнеры некогда успешной компании. Они стояли особняком и делились друг с другом последними новостями о семьях и скачках.

Основные сотрудники, почти все – процветающие, гордые своим собственным бизнесом и тем, что им удалось «подняться», важно выступали среди толпы, как будто несли именные таблички, на которых красовался список их регалий. К ним пока никто не смел приближаться, они тоже стояли отдельной группкой, окруженные ореолом славы, уважения и почтительного, хотя и скрытого внимания.

Прибыла Хелен, но ее новоиспеченного гражданского мужа нигде не было видно. Они с Одри сухо кивнули друг другу и отвели глаза. Почему-то Хелен больше не смотрела на нее победоносно. Чуть позже появился и Джон, он несколько раз прошел мимо Одри, настолько откровенно ее проигнорировав, что в толпе партнеров по бизнесу, которым было прекрасно известно об их давнем романе, послышались смешки. Они сочувственно похлопывали Одри по плечу, выражая понимание и восхищаясь переменами в ее внешности. Но она чувствовала себя крайне неуютно в этом обществе и, недолго постояв, отошла в сторону.

Рассказ об Израиле она решила оставить на потом, сейчас еще рано делиться по-настоящему стоящими новостями. Так было всегда: сначала все надменно приветствуют друг друга, рассказывают о пустяках, потом, после первых тостов, переходят к более существенным событиям и поздравлениям, например, если у кого-то появились жена, дети или новый бизнес. А уж после этого, когда пройдет неловкость и алкоголь смоет следы классовой разницы, и они все станут снова родными и близкими «соплеменниками», она и расскажет им про свои приключения. Этот сценарий был хорошо известен, ибо с годами не менялся. Так происходило и во время ежегодных банкетов, еще при «живой» фирме, когда собирались бывшие и настоящие ее сотрудники, так было и пару раз, уже после закрытия бюро переводов. На «после» Одри еще ни разу не попадала, и сегодня впервые увидела всех. Но где же Том?

– Мне хочется залезть под крыльцо, – услышала она над своим ухом голос Джуди. Та подошла сзади, засовывая в сумочку ключи от своего старенького «вольво» и диковато озираясь по сторонам. Она явно разделяла чувства подруги, ощущая себя здесь одинокой и жалкой. Им обоим было нечем особенно похвалиться.

– Мне тоже.

– Это заметно.

– Да? – сразу всполошилась Одри. – А сильно?

– Достаточно. Я уже из машины увидела, какая ты несчастная.

– Ужас!

– Том не приехал?

– Жду. Пока его машины не видно.

На Джуди было длинное, хотя и немного старомодное платье, которое ей очень шло и скрывало раздавшиеся формы. Одри тоже была в платье, коротком, черном, с открытыми плечами и какого-то свободного широкого кроя. Это смотрелось прекрасно, особенно в сочетании с ее загаром и высокими сапогами, но к подобному наряду, увы, явно требовалась пара. Для завершения образа роковой женщины она обязательно должна держать кого-то под руку. Но не Джуди, конечно…

На улице становилось холодно, особенно в вечерних нарядах, и гости потихоньку перемещались в дом. В сентябре темнеет еще не так рано, но весь сад перед особняком уже был полон огней: огромные факелы потрескивали на открытых площадках, а среди веток уютно горели разноцветные электрические фонари. Ближе к полуночи, как всегда, начнутся салюты, и приглашенный живой оркестр обязательно переместится в сад, где, пока не замерзнут музыканты, будет джаз и медленные танцы среди этих огней. Бриджит любила и умела устраивать праздники, и Одри с затаенной радостью ждала, когда пройдут эти первые часы неловкости и все начнут веселиться, как раньше. Но Тома все не было видно…

– Если я сейчас чего-нибудь не выпью, я умру от страха или уеду домой, – заявила она Джуди. – Со мной разговаривают только гости. Наши все задрали носы и стоят в стороне, обсуждая свои счета в банке.

– Ну и что ты хотела? Том – тоже один из них.

– Но он не задирает передо мной нос.

– Да? Одри, ты извини, но я скажу правду, как всегда. То, что он задрал тебе в Израиле юбку, еще не означает, что, приехав сегодня сюда, он не будет задирать нос.

Одри сокрушенно молчала.

– Ну что? Скажешь, я не права? Он – богат, у него – положение, у него есть семья, в конце концов. А ты…

– Джуди, ты опять за свое? Вчера ты говорила, что у меня появился шанс. И что же, ты пошутила?

– Нет. Вот сейчас и посмотрим, как он поведет себя с тобой. Сегодняшний вечер все и решит, я думаю.

– Тогда я лучше сразу убегу.

Они повернули в сторону парадного входа, медленно продвигаясь к дому и оглядывая гостей. Светские улыбки давались все тяжелее.

– Я тебя не узнаю, – нашептывала Джуди. – Это бедуины со скарабеями сделали из тебя трусиху? Ты такой не была!

– Том! Вон он.

На «племенной» праздник было принято приходить без жен и мужей, которые, как известно, только мешают развитию событий и отношений… Том приехал не один, нарушив тем самым железное многолетнее правило. Подруги остановились и в ужасе смотрели в сторону парковки: он вышел из своего сверкающего автомобиля и помог выбраться какой-то даме, но явно не жене… Одри обдало жаром, она не знала, что и думать, обескураженно и с откровенным возмущением глядя на него.

– Вот и все, – пробормотала она. – Вот и решилось.

– Что решилось? – Джуди взяла ее за локоть. – Не бойся, эти показательные выступления меня лично обнадеживают. Хуже было бы, если бы он привел жену. Не вздумай падать в обморок… Одри, ну что с тобой?

– Все хорошо, – проговорила она ватным языком.

– Ты всегда была бесстрашной, беззаботной и бессердечной. А сейчас размякла.

– И все на «б», – пробормотала Одри.

Том со спутницей шли прямо к ним. При ближайшем рассмотрении стало ясно, что это юная девочка, которой вряд ли исполнилось двадцать. У нее был умный и наблюдательный взгляд, цепко схватывающий все вокруг, и старательно усвоенное глуповатое выражение лица. Том гордо вел ее, подставив одну руку, а другой любовно накрывал ее ладошку на своем рукаве. У Одри пересохло во рту.

– Здравствуйте, девочки! – Он по очереди поцеловал им руки, видимо, эта новая привычка очень нравилась ему самому. – Рад вас видеть.

– Взаимно, – процедила Джуди.