– Не очень. Просто я поправилась на два размера. И мне совершенно нечего носить и некогда ходить по магазинам.

– Почему?

– Потому что… Нет, тут даже не знаешь, с чего начать: то ли с моего нового босса, то ли с моего нового увлечения, то ли с того, что я видела…

– Ох, я думаю, тебе придется засесть у нас с тетей надолго, как раз на три дня, чтобы рассказать все в подробностях.

– Где-то так. Но я совершенно не знаю, что надеть на нашу вечеринку. У меня, правда, есть костюм…

– А у меня, ты не представляешь…

– Нет, подожди: не очень деловой, но все-таки костюм. Он подойдет для такого праздника?

– Надо смотреть. Ты знаешь, я купила…

– Нет, ты послушай, помнишь, мы вместе мерили… – Дальше подруги полностью перешли на непередаваемый язык ценников, известных марок одежды и обуви, а так же названий некоторых ювелирных изделий, язык, который интернационален и понятен женщинам в любой стране, и не требует перевода… Выбранной темы они придерживались несколько часов, пока добирались до дома и распаковывали вещи.

Обед прошел под обсуждение достоинств и недостатков жизни на Ближнем Востоке. При тетушке Одри не рассказала и десятой доли того, что видела за эти полгода, но Джуди понимала, что настоящий разговор у них только еще впереди, и скучала за столом, дожидаясь своей очереди. Понятно, что на их вечеринке Одри опять окажется в центре внимания: все-таки только ей довелось побывать в такой длительной командировке, да еще в таком экзотическом месте.

Но сегодня виновница торжества заметно устала рассказывать об этом, устала вспоминать Израиль. Одри сидела, прикрыв глаза от сытости и блаженства: наконец-то она попала в долгожданную прохладу и родной тетушкин дом! Хорошо, что за время ее отсутствия Стюарт подсуетился и привез вещи, избавляя ее от унизительной необходимости делать это самой… Наверное, они ему сильно мешали. Шутка ли: человек собрался жениться… Тетя, правда, немного переживала, но потом сказала, что все к лучшему: ей никогда не нравился Стюарт, потому что он, видите ли, много курил…

– Ну а теперь выкладывай главное, – безапелляционно заявила Джуди, занимая любимое тетушкино кресло-качалку. Его обладательница, вкусно покушав, прилегла вздремнуть после обеда, и подруги наконец оказались одни.

– Что выкладывать? – Одри скромно зажала сложенные ладони рук между коленями и потупила взгляд.

– Красиво села. Но не отвертишься.

– Знаешь, на самом деле Израиль…

– Давай оставим этот красочный рассказ до нашего праздника, чтобы мне не пришлось слушать по второму разу. Ты скажи, что у вас с Томом? Опять роман?

– И да, и нет.

– А как вы встретились?

– Случайно, конечно. Мы столкнулись в магазине.

– Он поехал в Израиль, прекрасно зная, что ты там.

Одри покачала головой:

– Он приехал не ко мне. То, что между нами случилось…

– А что между вами случилось?

– Не важно. – Одри захотелось закрыть глаза и, как в сказке, снова очутиться на том берегу, и чтобы все повторилось: и провокационные разговоры, и ее обида, и красивое примирение…

– Все с тобой ясно! – заключила Джуди.

Некоторое время Одри сидела, стараясь справиться с волнением, откинувшись на спинку дивана, потом часто задышала, и на глазах ее выступили слезы.

– Ты влюбилась в него! Опять! Это – безумие!

– Все не так страшно, как в прошлый раз.

– А гораздо страшнее! Я это поняла еще по телефону.

– Когда мы говорили по телефону, – Одри проглотила комок в горле, – я еще… мы еще… все случилось потом, в последнюю ночь перед его отъездом.

– Казанова!

– Джуди, я не знаю, как к этому относиться. Он всегда был таким… – Она блаженно прикрыла глаза, вспоминая руки и губы Тома, замечательного, темпераментного и нежного Тома, который несколько часов принадлежал только ей одной.

– …Слышишь меня? Одри, это просто неприлично! – Джуди трясла ее за плечо. – Ты явно погрузилась в приятные воспоминания, а я, между прочим, тебе рассказываю.

– О чем?

– О жене и о разводе.

– О чем? – Выражение лица у Одри сразу изменилось.

– Вот-вот. Они действительно собрались расстаться и уже давно не живут вместе. Только неизвестно, когда это произойдет.

– Это ты откуда знаешь?

Джуди немного заволновалась:

– Тебе может не понравиться. Словом… Наши прошлые связи…

– Ну что, что? Джуди!

– В общем, я стала общаться с его матушкой. Помнишь, я рассказывала, что знакома с ней? В сущности, мы с ней почти ровесницы, ей – сорок пять.

– Какая глупость! Ровесницы!.. Что она сказала?

– Что сынуля ошибся в выборе жены.

– Так она сама ее выбрала!

– Ну и что? А кто это помнит?

– И они разводятся?.. Ну а мне-то что с этого?

– Нет, ну вы посмотрите на нее! Ты же мечтала быть на месте его жены. И, уверена, не откажешься, если он предложит.

– Джуди, почему ты так быстро поменяла свое мнение о наших перспективах?

– Ты считаешь, четыре года – это быстро?

– Ну… Еще год назад ты меня не уговаривала.

– Я видела Тома, – торжественно, словно священник на католической службе, произнесла Джуди.

Одри отстранилась от нее, как от сумасшедшей:

– И что теперь?

– Я видела его дважды, когда он пытался найти тебя. До Израиля и после. Так вот, не знаю, что ты там с ним сделала, может, подсыпала чего-нибудь в вино, однако вернулся он оттуда совсем другим.

– То есть ты хочешь сказать…

– Я хочу сказать, что у вас одинаково светятся глазки. И еще.

– Что?

– Теперь ваши два года разницы – пустой звук. И мнение мамы для него больше не представляет никакой ценности, как и опасности. Вот поэтому, с разумной точки зрения, я считаю – у тебя есть шанс. И грех его не использовать.

– Я никогда!.. Джуди, я никогда не просчитывала ходы в отношениях с мужчинами! – Одри подняла указательный палец вверх.

– А что же ты делала?

– Вот это да! Неужели все выглядело так, как будто я – игрок и меня интересует только выгода?

– Иногда про тебя так говорили.

– А ты! Как ты могла такое подумать?

– Ну ладно, гони прочь патетику и скажи, что ты делала с мужчинами?

– Я их любила! Ты не представляешь, как это приятно: любить, а не просчитывать ходы. Да! Я по-своему любила каждого, с кем просто спала или читала стихи на мосту через вечность! Понимаешь, невозможно быть рядом с человеком, если ты его хоть капельку не любишь.

– Тебя послушать, надо любить всех: и таксистов и горничных, и продавцов?..

– Ну что-то в этом духе. Только не надо передергивать. Я говорю о мужчинах.

– Ты знаешь, я, конечно, не так много повидала на своем веку, как ты, и кроме мужа у меня было мало романов, – начала Джуди свою обычную песню, – но я все-таки старше тебя.

– И что это значит?

– А это значит, что даже твоя тетушка Эллин, хоть раз увидев вас с Томом вместе, тут же согласилась бы, что вы созданы друг для друга.

– Только не надо сравнивать себя с тетушкой!..

– Мы с ней похожи. Две старые девы.

– Но ты же была замужем!

– Ты считаешь, что за один год чему-то можно научиться? Это была очередная ошибка!

– Постой! А тот по телефону, помнишь, ты обещала рассказать? Тоже – ошибка?

Джуди махнула рукой.

– Даже скучно вспоминать. Мы уже расстались.

– Джуди, если ты и впредь будешь каждого мужчину рассматривать под микроскопом и придираться к любой мелочи, ты имеешь все шансы встретить старость в одиночестве. Ну, если только в обществе такой же капризной кошки.

– Спасибо за прогноз. Но я ищу идеального мужчину. И чтобы он был миллионером. Ну… по меньшей мере – банкиром!

– Возьми «Красную книгу», там должно быть написано, где они обитают.

– Слушай, давай перейдем на более мирные темы.

– Давай.

– А то можем подраться.

– Я для этого слишком много съела. – Одри похлопала себя по животу. – Господи, как же хорошо! Плюс пятнадцать на улице!