– Мне прическа моя нравится!
– А мне – нет! Если бы ты отрастила волосы, я бы сразу на тебе женился.
Одри наклонила голову:
– Том, я давно хотела у тебя спросить: это навязчивая идея – жениться на мне, или ты каждый раз думаешь, что удачно пошутил?
– И то и другое, если честно.
– Значит, нужно срочно отрастить волосы, – пробормотала она.
– Из-за меня?
– Ну конечно!
Том вздохнул.
– Если серьезно, Одри, мама меня заставляет жениться. Она хочет отдать мне часть бизнеса… и уже нашла жену.
Одри показалось, что ее ударили в лицо.
– Какую жену?.. Том! Опять твои шуточки!
– Нет. – Лицо его стало грустным. – Ты только никому не говори пока. Одри, это серьезная информация. Про свадьбу, конечно, я пока не знаю, у меня же есть ты! – Он сделал выразительную паузу, но Одри молчала.
– Если честно, на мое имя в декабре откроется две фирмы: одна туристическая, вторая – не помню какая. Мама будет вести дела, но записала это на меня. Так что в ноябре я ухожу из нашего славного племени, Одри.
– А… – Она хотела сказать «а как же я?», но сразу поняла бессмысленность этого вопроса.
– Но мы все равно остаемся друзьями. Ведь правда?
– Хорошо. – Одри выпрямилась. – Только скажи мне, Том. Скажи, как друг: какого черта ты приперся сегодня ко мне в постель?
– Мне просто хотелось хоть раз провести с тобой ночь. Послушать, как ты сопишь во сне. Может быть, она была первая и последняя. Хотя и не настоящая.
– Провел?
– Провел. Ну… конечно не так, как хотелось. Я же понимал, что ты меня прогонишь, если я только дотронусь до тебя. И потом, это было бы не совсем честно: так вот… переспать с тобой, а потом сообщить тебе все, что я сейчас сказал.
– Спасибо за откровенность.
– Пусть все останется, как есть. Так нам будет легче. Может, когда-нибудь мы исправим ошибки молодости.
– Может исправим. – Она уже машинально говорила, стараясь справиться с сердцебиением. Вдруг стало тошно и плохо. – Том, ты лучше уходи сейчас.
– Одри! Ну вот, я знал, что ты расстроишься. Ты так серьезно ко мне относилась?
– Меня больше волнует твой уход из фирмы. Я остаюсь совсем одна.
– А как же Джуди? И Джон?
– С Джоном все кончено, ты сам знаешь, и нечего валять дурака.
– Да?
– Да!
– А вообще – да. Вас давно не видно вместе.
– Еще бы! Нас было видно вместе – с тобой! Уже три месяца. Ладно, Том, все – уходи.
Остаток выходных она провела в каком-то тумане, машинально исполняя роль хозяйки. Том уехал в это же утро, ни с кем не попрощавшись. Она бы тоже уехала, но не бросишь же гостей одних! Жаль, что в те два дня рядом не было Джуди, иначе она проплакала бы у нее на плече, не отрываясь. Чуть позже, вернувшись в Детройт, совершенно разбитой, простуженной и несчастной, она смогла реализовать свое желание сполна, но утешения не получила. Джуди сказала, что их союз не имел бы перспектив, в первую очередь из-за матушки Тома, которую она хорошо знала, так как они вращались в одних кругах.
– Одри, поверь, она не только не даст вам пожениться, она на пушечный выстрел не подпустит тебя к сынуле, как только узнает, кто ты.
– А кто я?
– А кто ты? Кто твои родители? Каков размер их состояния? Что тебе дадут в приданое? Сколько тебе лет, в конце концов?.. Ты меня понимаешь?
– К сожалению…
– Ты можешь еще помотать себе нервы, но мой совет: остановись сейчас. Ты же разумная девочка.
– Том тоже хорош!
– Он испытывает твое терпение: ему с тобой интересно, по своему, ты ему дорога. Но, Одри, я скажу неприятную вещь: все прекрасно видят ваши отношения. Вы забавно выглядите, когда пытаетесь их скрыть.
– В самом деле?
– Только мнения разделились: одни думают, что вы еще не переспали, а другие – что вы готовы это делать на каждом углу.
– Занятно.
– Уж куда более! Одри, что с тобой происходит? Ты можешь сказать, что любишь его?
– Нет!!! – Она подняла на Джуди несчастные заплаканные глаза. – Не знаю. Но я точно могу сказать, что он любит меня. Я это не только чувствую, Джуди, более того: это правда.
– Ну так он никогда тебе не признается! Помяни мое слово.
– Признается! И вообще мне никто больше не нужен, по крайней мере, пока.
– Одри, запомни: Том слишком любит игру. И правила всегда придумывает сам.
– Все равно. Не сейчас, так через несколько лет! – упрямо прошептала она.
И Одри бросила свою квартиру, вновь поселившись у тетушки. Ей больше не нужно было пространство для личной жизни, раз она твердо решила, что когда-нибудь выйдет замуж за Тома, несмотря ни на что.
…А мир действительно словно ополчился против них. Со стороны все выглядело, как будто они избегают друг друга, а на самом деле Том и Одри по каким-то необъяснимым, просто мистическим причинам перестали оказываться в одно и то же время в одном и том же месте. Одри ничего не делала для этого специально, она думала, что Том ее избегает. Но он звонил ей вечерами очень часто, почти каждый день, и спрашивал, почему она не приходила на работу. Она отвечала, что приходила, но в другое время. Они по-прежнему любили поболтать, посплетничать про общих знакомых, но Том как будто чувствовал себя виноватым, а Одри все время старалась держаться с ним бодро и иногда перегибала палку. Он спрашивал, не нашла ли она себе мужчину, она отвечала, что да, но пока рано об этом рассказывать, потом все всё узнают, будет сюрприз…
– Н-да? – загадочно переспрашивал он. – Слушай, я почти ревную! Одри! Если бы не моя будущая жена… Какая же она все-таки глупая… Ну ладно, я потом тебе все расскажу.
Ей всегда, когда он упоминал жену, хотелось крикнуть:
– Заткнись и перестань морочить мне голову!
Но она изо всех сил держала себя в руках и даже изображала интерес.
Иногда Том загадочно пропадал на несколько дней, не звонил и не появлялся на работе, и тогда Одри было особенно неуютно. Они никому не говорили о том, что между ними прошла трещина, но коллеги отлично все видели и не всегда проявляли доброжелательность. Взять хотя бы Хелен и Джона… Они просто ликовали. Подобная публика, как водится, жаждала крови: наконец-то красавицу Одри бросил мужчина, а не наоборот! Это – нонсенс! Это – надо видеть! К тому же весть о возможной женитьбе Тома на какой-то богатенькой девочке уже разнеслась по кулуарам. Только о его грядущем увольнении никто не знал. Одри честно хранила тайну.
Весь ноябрь Том ездил в Кливленд, поговаривали, что невеста живет именно там, но Одри он ничего не рассказывал, хотя обещал, что они встретятся и поговорят обо всем откровенно.
В начале ноября Одри слегла с температурой, и тетя Эллин жалобно и заботливо кудахтала вокруг нее целую неделю.
– Тебе звонит какой-то молодой человек, – степенно сказала однажды тетушка, внося в комнату горячее молоко. – Представился Томом. Я сказала, что ты никого не хочешь слышать. Но он настаивает. Что ему передать?
Одри подпрыгнула на кровати.
– Тетя! А ну быстро неси телефон!
– Ах, лежи, тебе нельзя вставать! Я сказала, что ты переживаешь душевную драму и у тебя температура.
– Тетя, что же ты наделала!!!
Она схватила трубку.
– Одри, это правда? – Том, как всегда, был насмешлив.
– Что именно?
– Про душевную драму.
– Правда. Я жалею об ушедшем лете, а так же об истреблении снежных барсов.
– И в этом состоит драма?
– Конечно! А ты о чем подумал?
Том рассмеялся.
– Ты – прежняя. А у меня… а у меня действительно драма. И еще я должен извиниться перед тобой.
– Ты ничего не должен. – Она заставила себя принять светский тон. – Как у тебя дела?
Том вздохнул, как будто ждал этого вопроса.
– Я опять ездил в Кливленд…
– Зачем?
– Ну… там живет Лора.
– Ах, ее зовут Лора. Вот куда ты время от времени пропадаешь на несколько дней?
– Да. Одри, ты должна знать. Я… меня заставляют на ней жениться.
– Ты за этим и звонишь?
