А что касается героев, — она пожала плечами, — они нереальны и могут существовать только в книжках и мечтах. Так же как, за редким исключением, и любовь.

Марианна взяла книгу и направилась к двери. О, она собиралась сполна насладиться всем, что так щедро предлагали сезон и Лондон, но ее планы не ограничивались только этим. В конце концов, если ей не нужно искать мужа, она может искать что–то другое. Что–то, что позволит ей стать независимой для поиска приключений. Что–то стоящее.

У нее было вполне определенное представление, чем это что–то может быть. Марианна не знала, сможет ли с этим справиться, но чем больше она об этом думала, тем привлекательнее казалась идея.

Дверь распахнулась и она замерла.

Лорд Хелмсли вошел в комнату развязной походкой, которая могла говорить как о количестве выпитого им сегодня, так и о его характере. Он направился к столу и уселся в кресло, так ни разу и не взглянув в ее сторону, затем взял листок бумаги, обмакнул ручку в чернила и начал строчить, как одержимый.

Марианна воспользовалась возможностью как следует его рассмотреть. Его внешность не была отталкивающей, если вам нравятся высокие, широкоплечие мужчины с темными волосами и правильными чертами лица. За те две недели, что они жили в его доме, она видела его только мельком, и задавалась вопросом, а не избегал ли он их намеренно. Сегодня она впервые услышала от него нечто большее, чем слова приветствия, пусть даже эти слова не были предназначены для ее ушей.

Он прервал свое занятие и вскинул голову, задумчиво хмуря брови. Его взгляд был устремлен прямо на нее, но казалось, что он ее не видит. О чем он думает и о чем пишет? Или он был слишком пьян и не мог сосредоточиться? Конечно, длинная библиотека была хорошо освещена только по краям, а она стояла прямо в затемненной середине комнаты. Какой бы не была причина, она стояла, не шевелясь, боясь даже вздохнуть.

Спустя, казалось, целую вечность, он вернулся к прерванному занятию. Что ж, она не собиралась торчать здесь и дальше, изображая статую. Она сделала глубокий вздох и направилась к двери.

— Ей–богу, вы реальны! — Хелмсли поднялся на ноги.

Марианна застыла на полушаге. Конечно, было наивно надеяться, что ей удастся незаметно скрыться. Она внутренне собралась и повернулась к нему.

— Конечно, я реальна. А вы что думали?

— Я думал, я вас выдумал. — Он потряс головой, словно пытаясь избавиться от наваждения.

— Выдумали? — Человек придумывает себе людей? Как… Бог? Великий Боже, может, он сумасшедший? Она слышала, что некоторых членов семьи Эффингтон считали немного эксцентричными. В этом свете, легкий налет безумия — не такая уж невозможная вещь. Она начала медленно двигаться по направлению к двери. — И часто вы видите воображаемых людей?

— Нет, не очень. — Он обошел стол и приблизился к девушке. — Вообще–то, до сего момента — никогда. Кто же вы?

— Кто я? — медленно переспросила она. Если бы она не была озабочена состоянием его здоровья, ее глубоко оскорбил бы тот факт, что он даже не помнил их встречу. Вместо этого она постаралась припомнить советы, приведенные в одной из книг, как следует обращаться с теми, у кого помутился рассудок. Разговаривать с такими людьми нужно спокойно, терпеливо, как с маленьким ребенком. — Как вы думаете, кто я?

— Я думал, вы плод моего воображения. Или ангел, который спустился ко мне с небес. Или, возможно, муза, которая сжалилась над моими мучениями. — Он усмехнулся, и она поняла, что черты его лица не просто правильные. Он действительно весьма красив. Для сумасшедшего.

— Смею уверить вас, я не ангел и не муза. — Она подавила порыв метнуться к двери. Лучше его не пугать. Однако она задумалась, а бодрствует ли кто–то еще в доме, чтобы прийти ей на помощь, если возникнет такая необходимость.

— Но вы и впрямь видение. — Его пристальный взгляд дерзко и интимно скользил по ее фигуре, и она пожалела, что не успела накинуть что–нибудь более существенное, чем ночная рубашка и халат. — Даже если теперь я вижу, что вы совершенно точно из плоти и крови.

В его безумии можно было сомневаться, но вот в дерзости — нет. Так же как в блеске его глаз. Она никогда раньше не видела откровенного желания, но, несомненно, это было именно оно. Внезапно она осознала, что он вовсе не был безумен.

— А вы, милорд, совершенно точно пьяны.

— Пьян? — Он приподнял подбородок в раздражающе надменной манере и вызывающе посмотрел на нее. — Разумеется, я не пьян. Я никогда не напиваюсь. Я могу выпить немного больше, чем следовало бы, стремясь жить полной…

— Полной кружкой, без сомнения.

— Ха. Я знаю таких, как вы. — Он осуждающе ткнул в нее пальцем. — Вы одна из тех женщин, которые полагают, что мужчина обязан быть респектабельным и ответственным, и ему не позволительна даже толика хорошей забавы.

— Нет. — Она рассмеялась сама над собой. — Я все время была права. Вы сумасшедший. Хуже того, вы пьяный сумасшедший.

— Я не сошел с ума и не пьян, ничего подобного. Правда, я немного выпил в этот вечер, но не более чем обычно.

— Я бы на вашем месте этим не хвасталась.

— Я — не вы, и я не хвастаюсь. Я просто констатирую факт. Я не навеселе и вполне способен сделать все, что требуется. Или все, что мне захочется сделать, коли на то пошло.

— Действительно? Сомневаюсь. Еще минуту назад вы не были уверены, кто я — реальное существо или творение из воздуха и теней. Так что же вы желаете сделать?

— В данный момент — ничего особенного. — Он пристально посмотрел на нее, и она заметила, как в его глазах снова появился тот самый блеск. — Но может быть, мне захочется удостовериться, что видение, вторгшееся в мое одиночество, действительно реально, что оно не плод моего нетрезвого воображения.

— И как вы собираетесь в этом удостовериться?

— Поцелуй послужит достаточным доказательством, — он шагнул к ней, — что вы действительно из плоти и крови.

— Могу уверить вас…

Прежде чем она успела произнести еще хоть слово, он приблизился к ней вплотную и схватил в объятия.

Книга выпала у нее из рук, и Марианна во все глаза уставилась на маркиза. Эта сцена была так похожа на то, что она читала в романах! Мужественный герой держит храбрую героиню в объятиях и целует ее до потери сознания. Возможно, ей следовало бы испугаться, но сейчас она чувствовала себя достаточно храброй, а он был более чем мужественен. Она почувствовала, как по позвоночнику пробежала дрожь волнительного предвкушения. Ее никогда раньше не целовали до потери сознания. Да, в общем, просто никогда не целовали. Марианна пристально посмотрела в его глаза и улыбнулась.

— Очень хорошо.

— Очень хорошо? — Он вскинул на нее удивленный взгляд, и его недоумение сменилось ужасом. — Проклятье. — Он резко, без предупреждения, отпустил ее и сделал шаг назад. — Вы — Мерри.

— Ну, в данный момент мне отнюдь не весело, впрочем, я начинаю испытывать что–то вроде эйфории. — Она вскинула голову и усмехнулась. — Разве вы не собирались меня поцеловать?

— Нет! Ни в коем случае! Никогда! — Его глаза расширились, и он отскочил от нее, словно она прокаженная.

— Никогда? — Она сдвинула брови, и уперлась кулачками в бедра. — Как это невежливо с вашей стороны. Почему же нет, ради всего святого?

— Потому что вы — Мерри[1]… Мерри…

— Я уже объяснила вам, что мне не до веселья, скорее я чувствую досаду.

— Нет, черт возьми, я не это имел в виду. — Из его груди вырвался сдавленный вздох. — Ваше имя — какая–то Мерри. Как вас на самом деле зовут, в конце–то концов?

Она закатила глаза к потолку. Очевидно, не следовало ждать от человека, который забыл ее лицо, что он будет помнить ее имя.

— Меня зовут Марианна.

— Вы — сестра Ричарда, — простонал Хелмсли. — Великий Боже, я чуть было не соблазнил сестру Ричарда.

— Вы собирались меня соблазнить? — Ее пронзила волна удовольствия. — Как восхитительно. Меня никогда раньше не соблазняли.