Литмир - Электронная Библиотека

— Томас?

— Да?

— Смею предположить, что мне, несомненно, понравится ощущать всю полноту жизни. — Она послала ему дерзкую улыбку, и выскользнула за дверь.

Сердце мужчины заполнила волна безрассудного восторга. А лицо, как он предположил, озарила самая что ни есть идиотская ухмылка. Нет, конечно же, он прекрасно знал, что случилось бы этим вечером, появись Марианна здесь в чем–то легком, таком, что намного проще снять, нежели это платье, надетое на ней сейчас. Томас не сомневался, что еще несколько минут, и он сорвал бы одежду с ее жаждущего тела и занялся бы с ней любовью, прямо здесь на столе в библиотеке. Он знал наверняка, если бы удары часов не вырвали его из мира грез обратно в реальность, то здесь кое–что произошло бы. Он хотел, чтобы это случилось.

Он хотел, чтобы это случилось?

Милостивый Боже, когда его желание защищать успело перерасти в чувство совсем иного рода? И что ему теперь делать со всем этим?

Мужчина подошел к креслу с высокой спинкой, стоящему у стола, сел в него и, облокотившись на стол, закрыл лицо руками.

Думай, черт возьми, Томас, думай!

Он желал сестру своего лучшего друга. Невинную сестру своего лучшего друга. Он желал молодую женщину, забота о которой была возложена на него ее братом и его матерью. Его матерью! Да она ему голову оторвет, если Ричард не сделает этого раньше.

Конечно, пока у него с Марианной не произошло ничего, что повлекло бы за собой какие–либо последствия. Приподняв голову, Томас окинул комнату невидящим взглядом. Несомненно, он сможет проследить за тем, чтобы ничего и не произошло в дальнейшем. Что же в этом трудного?

Безусловно, Марианна очень упряма, и может запросто отправиться на поиски того, с кем могла бы испытать полноту жизни. Хотя, если он продолжит с ней уроки, ей не придется искать кого–то другого. Ему лишь нужно будет проследить, чтобы они не увлекались. Стон вырвался из его груди. Ведь он обманывает сам себя. Будет крайне сложно не увлечься. Черт возьми, да практически невозможно.

Он должен сконцентрировать все свои силы на том, чтобы найти для нее мужа, и как можно скорее, пока не стало слишком поздно. Вот в чем в действительности заключается его долг.

Томас сделал глубокий вдох, игнорируя беспокоящую его мысль о том, что поиски мужа для Марианны теперь не кажутся такой уж заманчивой идеей, как раньше. И задача не упрощалась. Но тем не менее, он был настроен решительно. Вопрос был улажен, и сегодня он уже ничего не мог сделать.

Решительно отбросив дальнейшие мысли об упрямой искусительнице в очках, Томас решил провести часок–другой за занятием, которое доставляло ему радость. Предастся тайному пороку, так сказать.

Хелмсли открыл ящик стола и вытащил лист бумаги, над которым работал, до того, как пришла Марианна. Положив его перед собой, он внимательно изучил текст, написанный неразборчивым почерком, и вздохнул.

Поэзия была тайной страстью Томаса. Но он прекрасно знал, что сочинение стихов не входило в число его талантов. По сути, его творчество оставляло желать лучшего. Он признавал это. Хотя даже, если бы и нет, те несколько человек, которым он, пару раз, все же давал прочесть их, подтвердили тщетность его попыток. Тем не менее, это приносило ему радость. И где–то глубоко в сердце, Томас лелеял тайную надежду, что настанет день, и он напишет что–то, что заставит дам пасть к его ногам, а сильных мужчин зарыдать от силы слов.

Взяв перо, он пристально посмотрел на листок. Ему хотелось написать о поцелуе, который он разделил с Марианной. Это был так вдохновенно и незабываемо. Не важно, что произойдет в будущем, но сила этого поцелуя должна быть увековечена, даже если лишь в плохой рифме.

Особенно теперь, когда он решил, что между ними больше не произойдет ничего подобного.

Как и должно быть. Как он и хотел.

* * *

Марианна закрыла за собой дверь библиотеки, и направилась в отведенную ей спальню. Она поднялась по лестнице, затем прошла по коридору, при этом соблюдая абсолютно ровный и умеренный шаг. Она шла так, словно в ее жизни не произошло ничего невероятного, и ею совсем не владело непреодолимое желание пуститься вприпрыжку по коридору, хихикая при этом, словно сумасшедшая.

Девушка зашла в комнату, закрыла дверь и, прислонившись к ней, глубоко вздохнула.

Неужели она была такой дерзкой? Такой бесстыдной? Она практически требовала, что бы он ее поцеловал. Нет, она действительно потребовала, чтобы он ее поцеловал. Она, в самом деле, угрожала мужчине, что если он ее не поцелует, то она найдет того, кто с радостью исполнит ее просьбу. Опять.

Издав стон, Марианна пересекла комнату, и упала на кровать. Маркиз, должно быть, решил, что она какая–нибудь уличная девка. Да разве она не сделала все возможное, чтобы убедить его в этом мнении. Особенно учитывая то, как они целовались.

Перевернувшись, она посмотрела на кессонный[2] потолок, на лепном замысловатом рисунке которого мерцал свет свечей. Их первый поцелуй был довольно приятен, но сегодня — вся кровь прилила ей к лицу — сегодня все было по–другому. Это было, ну, сильнее.

Это, конечно, не может быть любовью. Такое страстное желание одного человека к другому. Это странное волнение в крови… Будоражащее и трепетное, но без каких–либо сентиментальных чувств? Как бы там не было, но она совершенно точно не была той женщиной, которую бы он захотел, а Томас, несомненно, был не тем мужчиной, которым она вообще смогла бы заинтересоваться. Конечно, Хелмсли был привлекательным, а порой, даже весьма обаятельным. И определенно знал толк в поцелуях, но это было все, ничего более. Большего и быть не могло. Верно?

Не то чтобы Марианна никогда не задумывалась, что ее может сильно заинтересовать эта ерунда, связанная с познанием полноты жизни. Но как она осмелилась?

А почему бы нет? Она резко села. Почему бы и нет, на самом деле? Она действительно хочет познать в жизни нечто большее, чем то, что ей уже довелось узнать. А разве отношения между мужчинами и женщинами не являются частью жизни? Она была предельно серьезна, когда высказала Томасу свое мнение относительно своей добродетели. Ее сохранение было пустой тратой, если Марианна не собиралась выходить замуж. У ее семьи было слишком много неурожайных лет, чтобы так легко принять трату. К тому же, мужчины не чувствуют угрызений совести, не сохраняя себя до брака. Так отчего же женщины должны жить по другим правилам?

Не то чтобы она намеревалась затащить Томаса сию же минуту в свою постель, если вообще такое случится. Но прекращать с ним уроки жизни не было никакой нужды, а если они зайдут дальше обычного поцелуя… Эта мысль заставила ее покраснеть. Это станет увлекательным приключением, и определенно, обеспечит ей отличный материал для историй о провинциальной мисс. Чем лучше будут продаваться истории, тем больше ей заплатят, и она станет на один шаг ближе к желаемой независимости. К тому же если ее репутация будет погублена, ее брат сможет передать ей ее приданное.

Тогда действительно сможет начаться ее приключение.

А благодарить она должна будет будущего герцога Роксборо.

вернуться

2

Кессоны — это квадратные или многоугольные углубления на потолке или внутренней поверхности арки или свода. Как правило, кессоны образуют оригинальную балочную структуру и состоят из ячеек, балок с орнаментом и декоративных розеток. Во все времена они играли не только конструктивную, но и декоративную роль.

17
{"b":"128192","o":1}