— Но какое же заключение вы делаете из всего этого потока плохо связанных между собой происшествий?

— Бегство Аркадии было подготовлено…

— Я говорил то же самое.

— …Но загвоздка тут вот в чем: Аркадия должна была догадаться, что оно подготовлено. И Аркадия, эта блестящая девочка, которой всюду мерещатся интриги, разгадала данный замысел и рассуждала точно так же, как и вы. Они хотели добиться, чтобы она вернулась на Установление, и поэтому она вместо того предпочла отправиться на Трантор. Но почему именно на Трантор?

— Ну, почему же?

— А потому, что именно туда, спасаясь бегством, направилась в свое время Бейта, ее обожаемая бабка. Сознательно или бессознательно, но Аркадия имитировала ее. Я даже начинаю задумываться, не бежала ли Аркадия от того же самого врага.

— От Мула? — спросил Дарелл с вежливым сарказмом.

— Разумеется, нет. Под врагом я имею в виду менталитет, с которым она не в силах бороться.

Она бежала от Второго Установления — или от обнаруженного ею на Калгане влияния такового.

— О каком это влиянии вы толкуете?

— А вы ожидаете, что Калган защищен от этой вездесущей угрозы? Мы ведь оба каким-то образом пришли к заключению, что бегство Аркадии было организовано. Правильно? Ее искали и нашли, но сознательно дали ей ускользнуть — при поддержке Дириджа. Дириджа, понимаете? Почему так получилось? Потому что он был нашим человеком. Но они-то откуда знали об этом?

Рассчитывали ли они на то, что он окажется предателем? Как по-вашему, док?

— Теперь вы станете меня уверять, что они и в самом деле хотели захватить Аркадию во второй раз. Честно говоря, Антор, вы меня несколько утомили. Кончайте ваш доклад, я хочу лечь спать.

— Мой доклад подходит к концу.

Антор вытащил из внутреннего кармана небольшую пачку фотокопий. То были знакомые извивы энцефалограмм.

— Волны мозга Дириджа, — сказал Антор небрежно, — снятые после его возвращения.

Дареллу все стало ясно с первого же взгляда. Когда он поднял голову, лицо его посерело.

— Он под контролем.

— Именно. Он позволил Аркадии убежать не потому, что он был нашим человеком, а потому, что был человеком Второго Установления.

— Даже после того, как он узнал, что Аркадия отправляется на Трантор, а не на Терминус?

Антор пожал плечами.

— Его настроили на то, чтобы позволить ей уйти. Этого он изменить не мог. Он был только орудием. Аркадия же лишь последовала наименее правдоподобному курсу и теперь, вероятно, находится в безопасности. По крайней мере до тех пор, пока Второе Установление не пересмотрит своих планов, чтобы учесть изменившиеся обстоятельства…

Он остановился. На видео замигал сигнальный огонек, означающий поступление чрезвычайных новостей. Дарелл тоже заметил сигнал и включил видео механическим движением, выработанным долгой привычкой. Они попали на середину фразы, но еще до ее завершения поняли, что найден «Гобер Мэллоу» или, точнее, обломки такового, и что впервые за полвека Установление опять втянуто в войну.

Антор выпятил челюсть.

— Что ж, док, вы все слышали сами. Калган атаковал нас, и Калган находится под контролем Второго Установления. Быть может, вы последуете примеру своей дочери и переберетесь на Трантор?

— Нет. Я рискну. Здесь.

— Доктор Дарелл! Вы вовсе не так разумны, как ваша дочь. Я начинаю сомневаться, насколько вам можно доверять.

Он в последний раз задержал на Дарелле свой долгий, бесстрастный взгляд и, не сказав больше ни слова, вышел.

Охваченный неуверенностью, на грани отчаяния, Дарелл остался.

Забытое видео являло собой мешанину возбужденных звуков и образов, описывая в нервных подробностях первый час войны между Калганом и Установлением.

Мэр Установления тщетно пригладил кустики волос, обрамлявшие его череп. Он вздохнул:

— Годы, потраченные даром, упущенные возможности… Я никого не обвиняю, доктор Дарелл, но мы заслуживаем поражения.

Дарелл спокойно произнес:

— Я не вижу причин терять уверенность в ходе событий, сударь.

— Терять уверенность! Терять уверенность! Клянусь Галактикой, доктор Дарелл, а что нам еще остается? Подите-ка сюда…

Он, почти насильно, подвел Дарелла к прозрачному овоиду, изящно подрагивавшему в силовом поле подвески. От прикосновения руки мэра овоид засиял, и внутри появилась трехмерная модель двойной спирали Галактики.

— Желтым цветом, — взволнованно проговорил мэр, — показана область пространства под контролем Установления, красным — Калгана.

Дарелл увидел малиновую сферу, покоящуюся внутри приоткрытого желтого кулака, окружавшего ее со всех сторон — кроме той, что была обращена к центру Галактики.

— Галактография, — сказал мэр, — наш величайший враг. Наши адмиралы не делают секрета из почти безнадежного стратегического положения. Вот, следите. Враг имеет внутренние линии коммуникаций. Он консолидирован и может с равной легкостью противостоять нам со всех сторон.

Он может обороняться минимальными силами. Мы же растянуты. Среднее расстояние между населенными системами Установления почти втрое больше, чем у Калгана. Чтобы добраться, к примеру, от Сантанни до Локриса, нам придется совершить перелет в две тысячи пятьсот парсеков, а им — только восемьсот парсеков… если оставаться в пределах своих территорий…

— Я все это понимаю, сударь, — сказал Дарелл.

— Но почему-то не желаете понимать, что это может означать наше поражение.

— На войне имеет значение не только расстояние. Я утверждаю, что мы не можем проиграть.

Это совершенно невероятно.

— А исходя из чего вы утверждаете подобное?

— На основе моей собственной интерпретации Плана Селдона.

— О, — губы мэра скривились, а руки, заложенные за спину, погладили друг друга, — так вы тоже ссылаетесь на мистическую помощь Второго Установления.

— Нет. Скорее на помощь неизбежности, смелости, и настойчивости.

Но под покровом своей ясной уверенности Дарелл все же задумывался…

Что если…

Что если Антор был прав, и Калган явился орудием ментальных волшебников? Что если их целью было победить и уничтожить Установление? Нет! В этом не было смысла!

И все же…

Он горько улыбнулся. Опять то же самое. Все те же попытки проникнуть взглядом сквозь гранитную стену, столь прозрачную для врага.

Галактографический образ ситуации был достаточно ясен и Стеттину.

Лорд Калгана стоял перед точным подобием той модели Галактики, которую рассматривали мэр вместе с Дареллом. Но там, где мэр хмурился, Стеттин улыбался.

Адмиральский мундир величественно сверкал на его массивной фигуре. Малиновая перевязь Ордена Мула, пожалованного ему бывшим Первым Гражданином, которого шестью месяцами позже он сменил — надо сказать, не без умеренного применения насилия, — пересекала его грудь по диагонали, от правого плеча до пояса. На левом плече блистала Серебряная Звезда с Двойными Кометами и Мечами.

Он обратился к шестерым членам своего генерального штаба, чьи мундиры лишь немногим уступали в великолепии его собственному, а также к своему первому министру — худому и серому, выглядевшему среди этой пышности как паук в темном углу. Стеттин сказал:

— Я думаю, что решение очевидно. Мы можем позволить себе выжидать. Для них каждый день задержки явится еще одним ударом по моральному духу. Если они попытаются защищать все части своих владений, то растянут свои силы, и мы сможем нанести два удара одновременно: здесь и здесь.

Он указал направления на галактической модели: два клинка белого огня, пронизывающие желтый кулак, вырывались из заключенного в нем красного шара и отрезали Терминус по обе стороны узкой дуги.

— Таким образом мы рассечем их флот на три части, которые могут быть разбиты по отдельности. Если же они сконцентрируют силы, им придется добровольно отдать нам две трети своих владений и, вероятно, оказаться перед угрозой мятежа.