– Ты хорошо обработал рану, но не она причина такого состояния. Расскажи мне подробно, что с вами случилось.

Я поведал ему о встрече с нежитью-Аристайдесом и его нападении.

– Так ты смог противостоять ему? – заинтересованно спросил Абсалом.

– Не сразу, но потом я впал в бешенство...

Вместо ответа Абсалом лишь слегка улыбнулся, тут же посерьезнев.

– Он нанес твоему другу тяжкое увечье, выпив из него почти всю жизненную энергию. Это нападение непременно бы закончилось гибелью Гарретта, будь оно хотя бы на секунду дольше.

– А он?..

– Не знаю. Скорее всего, но может быть и худший вариант. Этого можно избежать, лишь прервав оборвав магический процесс.

Я молчал, с несчастным видом глядя на вора, который опять лежал без движения и, казалось, едва дышал.

– Езекил сказал мне, что Аристайдес похищал и мою жизненную энергию с помощью Книги. Почему же я сейчас чувствую себя нормально?

– Вероятно потому, что он хотел лишь использовать, но не убивать тебя. И, насколько я понимаю, ты все еще ему нужен, так ведь?

Я медленно кивнул, а Абсалом между тем задумчиво смотрел на меня.

– Это не менее интересно...

– Я думаю, этот выбор предопределен ненавистью ко мне? Или цинизмом?

– Нет, он не так глуп. Все пойдет прахом, если последняя жертва не будет удовлетворять требованиям затеянного им ритуала. Кажется, ему известно кое-что, о чем мы пока не догадываемся.

– Он может попросту заблуждаться, – покачал я головой.

– Так же как и ты. Ведь тебе сегодня удалось противостоять ему, ты мог бы даже нанести Аристайдесу рану. Это уже чрезвычайное достижение.

– Меня захлестнул гнев, только и всего.

– Ты вообще не должен был ничего чувствовать. То, что в твоей душе проснулся гнев, уже более чем необычно. Человек, использовавший на ком-то подобное колдовство, – он указал на Гарретта – должен быть невероятно сильным Магом. Поэтому я думаю, что своей хваткой он очень крепко сдавил твою волю.

Я наморщил лоб, размышляя. Абсалом продолжал:

– Большинство из нас в подобной ситуации попытались бы напрячь до предела свои духовные Силы, чтобы стряхнуть с себя такого рода подчинение. Удивительно, что тебе удалось это сделать с помощью своих эмоций.

– Они, как-никак, самая сильная моя сторона.

– Вообще-то излишние эмоции считаются недостатком. Но, похоже, в твоем случае это не так. Ладно, как бы там ни было, он выбрал тебя в качестве последней жертвы, имея для этого какие-то веские причины. Нам бы тоже неплохо узнать о них, не находишь?

Я поглядел на Мага с некоторым недоверием:

– Что практически означает „узнать о них“?..

– Весь вопрос в том, что... – наклонившись ко мне, он испутующе поглядел мне в лицо. – Случалось ли когда-нибудь так: ты чего-то очень сильно желал и потом был удивлен, что твое желание вдруг исполнилось?

Я подумал о смерти Миа.

– Нет. Иначе сейчас моя сестра была бы здорова.

– Предотвратить смерть человека, чей час уже пробил – это высочайшее искусство, Тим, которым владели лишь единицы чрезвычайно одаренных Магов, живших столетия назад. Когда-то и ты был одним из них. Но вызвать подобное мастерство в своей новой ипостаси, без образования и соответствующего опыта – абсолютно несбыточное желание. Поэтому этот пример не стоит рассматривать. Я имею в виду нечто иное: какие-нибудь мелочи или, допустим, то, что ты желал, охваченный гневом. 

Я напряженно думал.

– Не знаю... пару раз, чисто случайно, да. Но ничего такого, чего не может быть с кем угодно.

– Расскажи-ка об этом.

Мне хорошо помнился тот день, когда поденщик, работавший тогда на нашем дворе, наорал на мою маленькую сестру – она играла в стойле и, пробегая мимо, налетела на ведро с молоком, которое он только что надоил. Он бы дал ей еще и оплеуху, если бы Миа, до смерти перепуганная, не умчалась оттуда. Я отлично помнил, какое бешенство вызвала у меня эта сцена. И тут же, криво ухмыльнувшись, припомнил, как через пару минут после происшествия батрак начал взбираться по приставной лестнице и та рассыпалась, не выдержав его веса. Несмотря ни на что, это было чистой случайностью, как и тот случай с полкой в кладовой, которая обрушилась как раз в тот момент, когда отец наконец-то поймал там мою любимую кошку-воровку и хотел убить ее лопатой. Или как тот удачный выстрел  – водяная стрела, освященная братом Урбаном, угодила прямо в женщину-нежить, хотя я кубарем скатился с лестницы. Если хорошо подумать, то было всего несколько таких происшествий, но не так уж много, чтобы считать их чем-то необычным.

Абсалом тихо выслушал меня и затем спросил:

– Когда ты освобождался из-под контроля Аристайдеса, то что за чувство испытывал?

– Вы имеете в виду что-то еще,  кроме гнева?

Он кивнул. Тогда я чувствовал, что не могу дать случиться происходящему. И тогда во мне проснулось... Но это могло оказаться просто игрой воображения. Самое важное, что я в тот момент противостоял ему изо всех сил и это внутреннее сопротивление было очень мощным.

– Я не хотел этого...

– Магией можно управлять с помощью силы воли, Тим. Это самый первый урок, который должен усвоить любой неофит нашего Братства. Если ты в состоянии вызывать эту сконцентрированную волю, то можешь пользоваться ею.

– Но я не обладаю никакой Магией или как Вы там это называете...

– В принципе никто не обладает ею. Она просто разлита в мире – где-то больше, где-то меньше. Тот, кто научится чувствовать ее, обуздывать ее и повелевать ею, может извлекать из этого преимущества.

Мне вспомнилась та мрачная мощь, которая бурлила во мне, когда я – другой я – стоял у могилы моих близких.

– Но я припоминаю, что очень сильно ощущал ее...

– Ты просто был способен использовать ее с большей силой чем остальные. А еще тебе удалось впитать дальнюю и редкостную Силу, которая являлась недоступной для остальных.

Я осознал, что совсем недавно испытывал те же самые чувства. И это внушало ужас.

– Все это позади, – быстро произнес я, не для того, чтобы переубедить Абсалома, а скорее для собственного спокойствия.

– Не думаю. Хотя в этой жизни ты избрал для себя иной путь и не учился ощущать Магию, но тем не менее весьма восприимчив к ней, что уже много раз доказал.

– Даже если и так, что я могу противопоставить Мастеру-Магу, который вынашивал свои замыслы столько долгих лет?.. В следующий раз он не даст застать себя врасплох.

– Он не приблизится к тебе, если я и мои братья сможем этому помешать, – очень тихо сказал Абсалом. Я с удивлением взирал на него, а он продолжал: – А ты думал, что мы будем сидеть сложа руки и ждать, пока он не завершит свой ритуал? То, что мы теперь знаем, кого он избрал последней жертвой, уже огромное преимущество.

– А вдруг это снова ложный след?...

– Если ему все же удастся завершить ритуал, несмотря на все наши старания, тогда мы будем думать над этой проблемой. И шансы решить ее неизмеримо больше, когда на нашей стороне тот, кто способен получить Силу Змеи.

– Но я...

Маг отмахнулся от моих слабых протестов нетерпеливым движением руки.

– Хочешь ты того или нет, Тим, в этой жестокой игре тебе досталась роль центральной фигуры. Твои сомнения ничего не изменят. Чем раньше ты займешь свою позицию на доске, тем лучше.

Легко сказать – займи свою позицию. Вот бы еще знать, как это сделать, если у меня не было ни малейшего понятия, где она и как должна выглядеть. Они что, на полном серьезе считают Тима-деревенщину тем же самым Магом, каким я был столетия назад?.. Это говорило лишь о том, насколько мало они меня знали.

Гарретт чуть шевельнулся, вздохнул и снова затих. Бледность не спала с его лица, хотя на первый взгляд казалось, будто он просто спит. Глядя на него, я снова ощущал растущий гнев, страстно желая быть тем, за кого меня считали все эти премудрые люди.

Приглушенный шум снаружи свидетельствовал о том, что мой давний враг усилил свою атаку, а громкие взрывы означали, что его подручным оказывают отчаянное сопротивление. Если бы я мог использовать Силу этого созвездия и сумел бы каким-то образом ее активировать, то использовал бы ее, чтобы исцелить своего друга от порчи Аристайдеса. Но что толку предаваться бесплотным мечтам?