— Мы? — переспрашивает эльф.
— Ты против?
— Н-нет… я… Ты останешься со мной? — Искреннее недоумение в начинающем светлеть взгляде.
— А куда я денусь?
— Но Кэл сказал, что…
— Кэл понятия не имел, что случится! Если бы имел… А, ладно! Бери ноги в руки, и пойдём!
— Куда?
— Искать ночлег конечно же! Думаю, цены в столице выше, чем в Вайарде, а денег у нас немного… Стало быть, жильё требуется недорогое, но приличное… Будем думать на ходу. В крайнем случае, первый раз переночуем в карете…
Я изо всех сил старался выглядеть весело и бодро, хотя на деле был не менее растерян, чем эльф. У меня в Виллериме знакомых не то чтобы нет, просто… Своеобразные знакомые. Можно заглянуть в лавку иль-Руади, но где вероятность, что старый Акамар успел предупредить всех родственников на мой счёт? Можно прямиком отправиться к Боргу, но тогда… Во-первых, придётся поглотить невероятное количество горячительного по поводу встречи, а во-вторых, мне будет не отвертеться от обстоятельной (и совсем не доброй) беседы о моём прошлом, настоящем и будущем… Нет, к Боргу в гости торопиться не будем! Куда ещё податься? Есть ещё и дядя Хак, но он, судя по всему, находится в пределах Вайарды, значит, раньше наступления недели празднеств в дом на улице Проигранной Зари идти незачем…
В таких невесёлых раздумьях ваш покорный слуга неспешно брёл по улице, краем глаза следя за тем, чтобы расстроенный эльф не потерялся в толпе горожан, спешащих по личным, господским и иным неотложным делам. Уворачиваясь от норовящих воткнуться прямо в меня людей (где бы ни оказался, всегда получается, что кому-то мешаю пройти), я отрабатывал навык забрасывания недавно разученной «паутинки» — выпускал несколько лучиков, переплетал параллельными ниточками, быстренько пробегал мыслями по полученным клеточкам и втягивал всю конструкцию обратно. Очень помогает сосредоточиться. И не только сосредоточиться, как выяснилось…
Очередная заброшенная «сеть» противно заскрипела где-то по ходу движения, на удалении примерно двадцати шагов от того места, где находились мы с эльфом. Скрип мне не понравился, и я невольно повнимательнее всмотрелся в мельтешение лиц впереди. А спустя вдох звонкий женский голос жалобно вскрикнул:
— Помогите, люди добрые! Да держите же его…
Искусно лавируя между крутобёдрыми горожанками и их дородными спутниками, прямо на нас нёсся по улочке сорванец лет пятнадцати от силы, на ходу пряча за пазуху небольшой свёрток. Или кошелёк? Очень возможно… Так вот почему кричала женщина! Мальчишка попросту её обворовал. Должно быть, она только собралась расплачиваться за покупку, а воришка выхватил из рук кошелёк и дал дёру… Нехорошо.
Я сделал шаг вправо и вытянутой вперёд рукой поймал шею сорванца. Надавил на ямки у закруглений челюстей, заставив мальчишку судорожно дёрнуться, и ласково спросил:
— Куда торопимся?
— Я… господин… я ничего… не делал… — По себе знаю, как трудно говорить, когда горло сжато немилосердным захватом, но парень оказался не робкого десятка, раз нашёл силы для оправданий.
— А это где взял? — Моя левая рука пошарила за отворотом драненькой куртки и вытащила на свет маленький, типично женский кошелёк. Подозрительно лёгкий, кстати.
— Ой, не знаю, господин! — заныл воришка, когда я чуть ослабил хватку. — Само как-то завалилось…
— Само? — Позволяю себе улыбнуться. Ещё не «хищно», но уже и не ласково. Парень начинает резко бледнеть.
— Ах, вы его поймали, сударь! — Через толпу зевак протискивается молодая женщина. — Я вам так благодарна!
— Не утруждайтесь, сударыня…
Было бы за что благодарить! В кошельке, похоже, от силы пара монет. Да и сама владелица выглядит, прямо скажем, нероскошно: одета чистенько, но отнюдь не по последней моде. Да и не по погоде даже: накидка совсем лёгкая, такую носят осенью, а не зимой… А девушка не из простых — покрой платья дворянский, а ткань хоть и старая, но из дорогих. Представительница обедневшего рода? Какая удача… У неё наверняка есть собственный дом в городе…
Да, мыслю слишком практично, но куда денешься? Не спорю, по отношению к девушке невежливо и некрасиво, но я же не собираюсь причинять ей вред? Всего-то и надо, что переночевать…
— Сударь, я, право, не знаю, что и сказать… — Она смущённо улыбнулась, сжимая хрупкими пальцами (по морозу и без перчаток?) возвращённый кошелёк. — Мои средства не позволяют…
— Кто-то говорил о плате? — улыбаюсь, как прирождённый покоритель женских сердец. — Вы в самом деле можете оказать мне услугу… Если сочтёте возможным.
— Какую же, сударь? — Девушка слегка насторожилась.
— Видите ли, я и мой приятель, — кивок в сторону Мэя, — только что прибыли в город и не успели определиться с ночлегом… Не подскажете ли, где здесь можно за умеренную плату найти гостеприимный кров?
— Если вы не посчитаете моё предложение непристойным… — прозрачные голубые глаза смотрели смело, но как-то… жалобно, что ли, — я почла бы за честь пригласить вас в свой дом!
— Не смел и надеяться на столь великодушный приём в столице! — Я подмигнул девушке, от чего она растерянно моргнула и чуть порозовела, а сам перевёл взгляд на воришку, ожидавшего решения своей участи в обществе моих пальцев, крепко держащих тощую шею.
— Тебя родители учили, что воровать нехорошо?
— Нет у меня родителей, господин, и не было никогда! — жалобно затянул парень.
— Так уж и никогда? Насколько я понимаю, люди не возникают из ниоткуда, и если ты не знаешь своих родителей в лицо, это ещё не значит, что их не было вовсе… Хорошо, кто тебя воспитывал?
— Никто и не воспитывал… — Он гнул свою линию.
— Интересно, как в Воровской гильдии Виллерима отнесутся к твоим словам? — задумчиво усмехнулся я.
— А что? — Парень сразу набычился. — Ничего я такого не сказал…
— Ничего! — лукаво подтвердил я. — Кроме того, что не признаёшь никого из них своим воспитателем…
Видели когда-нибудь смертельно испуганного ребёнка? Я даже решил, что парень забыл, как нужно дышать, и отпустил его горло, чтобы хлестнуть ладонью по белым щекам. Справа налево и обратно. Потом вернул пальцы на место.
— Господин… Вы же не скажете…
— Всё будет зависеть от тебя. Если дашь слово, что не будешь воровать у тех, кто беднее тебя, не скажу.
— Да чем хотите поклянусь! — Воришка чуть ожил.
— Клясться не надо, достаточно твоего слова. Если, конечно, ты уважаешь себя и свои слова. — На сей раз улыбаюсь по-доброму и разжимаю пальцы.
Парень некоторое время смотрит на меня странным взглядом, словно не может понять, что мне вообще было нужно, потом важно сообщает:
— Я своё слово сдержу.
— Надеюсь! — Достаю из своего кошелька серебряную монету и кидаю незадачливому воришке. Он оторопело ловит серый кругляшок и раскрывает рот, намереваясь спросить: «Почему?» — но я машу рукой:
— Считай это моим вкладом в твою будущую карьеру!
Парень остаётся стоять посреди улицы, не обращая внимания на недовольные комментарии прохожих, вынужденных его обходить, а мы с эльфом следуем за девушкой, столь любезно и просто решившей проблему нашего проживания в столице.
* * *
Роду Агрио графский титул был дарован исключительно за военную доблесть и верность престолу: в каком-то лохматом году молодой офицер оказал его величеству неоценимые услуги и получил взамен сомнительную радость считаться дворянином. Впрочем, и он сам, и его наследники верой и правдой служили своим королям до тех пор, пока более пронырливые и менее благородные соперники не оттеснили бравых, но недальновидных вояк подальше от трона. Сейчас — спустя несколько веков после возвышения — род Агрио медленно умирал. Конечно, старая графиня была ещё жива и здорова, к тому же растила дочь, но… Графское имение, полуразорённое ещё во время последней гражданской войны, давало доход, позволявший лишь не протягивать ноги с голоду да с неимоверным трудом содержать в относительном порядке столичный дом. Графиня и рада была бы жить на природе, но тамошнее «гнездо» было давно разобрано на камни и продано, чтобы расплатиться с кредиторами, так что приходилось ютиться в мрачном особняке, располагавшемся на Третьем Луче. Место престижное, участок земли большой, позволяющий разбить целый парк, но ведь чем больше размер имущества, тем больше нужно вкладывать средств, чтобы оное имущество не теряло своей привлекательности… Впрочем, парк был. Нерегулярный, конечно, потому что старик-садовник, приехавший из имения, был уже не в состоянии тщательно следить за клумбами и героически бороться с сорняками. Вечером нагромождение деревьев и лабиринт тропинок показались мне неприглядными, однако наступило утро, и россыпь инея, нарядным узором украсившая чёрный бархат веток, смягчила впечатление. Очень милый парк. Особенно из окна…
