Я подошёл к ярко горящему очагу. На каминной полке — массивной каменной плите, нависающей над огнём, — располагался непременный атрибут любого «приютного дома». Алтарь Хозяина Дорог. Как на самом деле именовали этого древнего бога, неизвестно: сии знания утонули в бездне промчавшихся веков, а в памяти осталось только прозвище. На Старшем Языке оно звучит примерно так: Вейнаадис, что, собственно и означает: «Тот, кто стелет под ноги Дорогу». Имеется в виду, под ноги молящимся конечно же. Ну и под свои тоже…

Статуэтка, как заведено, изображала путника, закутанного в плащ и примостившегося у костра. Полагаю, что на всём протяжении Королевского Пути алтари оснащены совершенно одинаковыми деревянными фигурками. Да, Хозяина Дорог делают из дерева или из камня, а сталь считается запретной. Зато монету любого достоинства можно и нужно класть туда, где расходятся в стороны язычки «костра». Наша дань богу уже весело поблёскивала серебром, но я, поразмыслив, добавил ещё одну монету из щедро подаренного «купцом» кошеля. Как не бывает лишних денег, так не бывает и лишним уважение, оказанное тому, кто выше тебя. Во всех смыслах…

— Спасибо, конечно, но, право, и тех монет было достаточно! — ехидно замечает откуда-то снизу хриплый, словно слегка простуженный голос.

Оборачиваюсь.

Рядом с камином, протянув ноги в стоптанных сапогах поближе к огню, уселся на низкой скамеечке человек, закутанный в потрёпанный плащ. Руки скрещены на груди. Длинный посох со сбитым наконечником прислонён к плечу. Под капюшоном не видно лица, да и ни к чему: только одно существо могло оказаться здесь и сейчас, не прибегая к помощи магии. Сам Хозяин Дорог.

— В ногах правды нет! — мудро замечает он и приглашающе машет рукой: — Присаживайся!

Пододвигаю к огню ещё одну скамеечку и сажусь рядом. Нежданный собеседник некоторое время смотрит на язычки пламени, весело облизывающего поленья, потом поворачивается ко мне:

— Есть просьба?

— В некотором роде, — киваю.

— Для себя или для других? — Допрос продолжается, но я ничего не имею против: если потребуется, отвечу на любой вопрос. Даже самый личный. Хотя бы потому, что бог всё равно знает все ответы и просто проверяет мою искренность.

— Наполовину то, наполовину другое.

— Подробнее!

— Мне нужно добраться до Виллерима быстрее, чем это возможно без чар и иных ухищрений.

— Что за спешка?

— Видите ли, мой спутник… весьма горячий молодой человек, и, если путешествие продлится не одну неделю, есть опасность, что он ввяжется в сотню разных неприятных историй, а я хочу доставить его в столицу в целости и сохранности… Так что ускорение событий полезно и мне, и ему.

— А кому нужнее?

— Наверное, мне. Поскольку я ничего не знаю о его целях, не могу предполагать. Но, думаю, против он не будет…

— А хочешь узнать? — Даже не видя его лица, могу поспорить: сейчас он улыбается. Хитро-хитро.

— Хочу. — Нет смысла притворяться.

— Рассказать?

— Нет.

— Почему? — Некоторое удивление в голосе.

— Это будет нечестно.

— А если рассказ поможет тебе принять верное решение? — Искушение усиливается.

— Верное — для кого?

— Для тебя.

— А для других? Каким оно будет?

— Разным, — честно признаётся бог.

— Тогда тем более не стоит! То, что я считаю нужным и правильным, всеми остальными обычно воспринимается как глупость, так что… не надо. Буду до всего доходить сам.

— Правильный ответ! — Он откровенно радуется, и я запоздало понимаю, что, сам того не ожидая, выдержал испытание. Ответил именно то, что хочет услышать Хозяин Дорог. Ответил без уловок и хитростей. И как мне это удалось?

— Просто ты был самим собой, — подсказывает бог. — Запомни это ощущение! Пригодится…

— Вы поможете?

— Почему бы и нет? — Он пожимает плечами. — Помогу. И даже сделаю больше: попрошу свою жёнушку, чтобы она на время обходила тебя стороной.

— Жёнушку?

— Конечно! Кто может ждать дома Хозяина Дорог, если не та, к которой приходят независимо от желания? Рано или поздно она привечает всех…

— Хозяйка Серых Пределов — ваша жена?

— Её ещё зовут Вечной Странницей, помнишь? Отличная из нас пара вышла, верно?

— Да уж… — Честно говоря, никогда не задумывался над родственными связями небожителей. Что ж, в самом деле они друг другу подходят. Более чем.

— И как… семейная жизнь?

— Да как у всех! — хохочет бог. — Ссоримся, миримся… Ворчит, конечно, старая, что меня дома не застать — но что поделать? Работа такая, по Дорогам ходить… Вот к тебе с радостью заглянул на огонёк — хоть косточки погрел. Теперь надолго тепла хватит…

— И часто вы так… «на огонёк» заходите?

— А ты сам подумай!

— Я думаю, что не очень.

— Правильно! Я, знаешь ли, рад с любым поговорить, да вот только не каждый меня услышать может… Тебе проще: даже имя помогает!

— Имя? Оно значит всего лишь «обречённый»…

— А ещё оно значит: «Тот, кто следует предписанному Пути», неужто не задумывался над этим?

Ну да, конечно… «Rohn» и значит «Путь»… Но в этом ракурсе я никогда не присматривался к короткому имени, которым меня нарекли…

— То-то! — Он грозит пальцем. — Чем больше у слова значений, тем больше выходов можно найти из Лабиринта.

— Но ведь это одно и то же!

— Разве? Ты играл в игры, да? И что уяснил? Если следовать правилам, невозможно выиграть? А старый и глупый бог считает иначе…

Пламя в камине на миг вспыхнуло ярче, чем прежде, заставив испуганно зажмуриться. А когда я открыл глаза, скамеечка слева от меня была пуста. Только на полу неспешно таяли влажные следы разношенных сапог.

Хозяин Дорог сдержал обещание: в середине следующего дня наша карета остановилась перед воротами Виллерима. Воротами Первого Луча…[40]

Бог работал виртуознее лешака — я не чувствовал «стыков» разномастного Пространства, только догадывался по скачкообразному изменению вкуса и теплоты воздуха, что мы движемся на север. Движемся быстрее, чем можно себе представить. В какой-то мере даже Порталы действуют медленнее,[41] чем прямое божественное вмешательство в Ткань Мироздания. Но, в отличие от магов, Хозяин Дорог ничего не потревожил и не испортил — всего лишь соткал более короткий Путь из кусочков длинного…

Возница почуял неладное, лишь когда мы въехали в предместья столицы. Сначала раздалось сдавленное ругательство. Потом карета остановилась, а в окошечке появилось донельзя растерянное, можно даже сказать, испуганное лицо:

— Господа хорошие… Не знаю, как и сказать…

— Скажи как есть, — посоветовал я.

— То ли я с ума сошёл за ночь, то ли… Кажется, мы подъезжаем к Виллериму, — виновато сообщил он.

— Что?! — Мэй высунулся в окно кареты. — Не может быть!

— И я говорю: не может… — продолжал сокрушаться возница. — А ведь есть…

— Да ладно вам причитать, — ухмыльнулся я. — Считайте, что Хозяин Дорог решил нам подсобить и доставил в пункт назначения раньше, чем мы рассчитывали!

— Так не бывает! — авторитетно заявил эльф.

— Почему?

— Ну… потому что!

— Не веришь в чудеса? — растягиваю рот в ехидной улыбке. — Мы ведь оставили подношение на его алтаре… Почему бы богу на минутку не прислушаться к нашим желаниям?

— Я вовсе и не желал! — начинает листоухий, но тут же осекается. Желал, значит. Конечно, чем раньше, тем лучше! Раньше попадёшь в яму, раньше и выберешься… Если повезёт.

— Ладно, будем считать случившееся чудом, и хватит об этом!

У ворот Первого Луча нам пришлось вылезти из кареты. Хамоватый стражник заявил, что «нонеча в город проезд во всяческих повозках открыт только через другие ворота, так что господам придётся ножки потрудить, если хотят здесь войти, а если не хотят, так дорога открыта — милости просим, да придётся весь город за стеной объехать…». Я ответил ему в тон, что «господа не боятся трудностей», и, откидывая капюшон, одарил наглость на королевской службе такой хищной улыбкой, что стражник поперхнулся очередной нелюбезной фразой, заготовленной для тех, кто не может достойно ответить.