Руждан помрачнел, выглушил свой стакан и плюхнулся на диван.
— Можно сказать, никак. Парни из клана Виктиса оседлали все туннели... кроме одного. Эмиграция будет резко сокращена, а цены соответственно взлетят до небес. Ведь теперь Виктис, имаго ему в задницу, м-о-н-о-п-о-л-и-с-т и будет единолично диктовать всем условия! Точно известно только одно: последний вагон в Рай уходит через неделю, а дальше — мрак.
В глазах Лики мелькнула надежда:
— Может, успеем?
Руждан печально улыбнулся.
— Ты знаешь, сколько теперь стоит билет?
— Нет. Но догадываюсь.
— Триста оборотов! Иридием, — конечно.
Лики обреченно поморщился. У него не было и четверти этой суммы.
— Что же нам делать? Как говорили Великие: «Делать-то что?»
— Думать! И действовать! Но сначала — выпить. Лей больше. Неизвестно, что ждет нас завтра. Да хватит хандрить! Я, думаешь, не переживаю? Но не раскисаю же! А ведь мне тоже обрыдло ежедневно корчить из себя идиота в Доме Развлечений, пока нашу национальную культуру добивают свои продажные ремесленники, а теперь — еще иноземные выродки...
Лики почти не слушал его. Все его радужные надежды на изменение жизни лопнули в одночасье. Это был уже не первый крах в биографии Мастера из рода Мастеров. Судьба благоволила к нему в ранней юности — он был лучшим учеником самого Ларса, — лучшим из клана бесчисленных Лики, различающихся лишь номерами, данными при рождении. Ларса — единственного, удостоившегося чести избрать себе новое имя. Ему, Лики, вместе с секретами мастерства должны были достаться после утверждения в правах и собственная мастерская, и именная стипендия из немалых доходов Учителя. Но на Ларса донесли — черт дернул его лезть в политику. И только Всеблагие Спонсоры, видно, заботой своей спасли Учителя и его друзей от Вечного Огня. Учитель успел уйти в Большую Эмиграцию, цех его пошел с молотка в пользу двора Высокородного Деррила, а Лики пришлось встать к конвейеру. Это ему-то — Мастеру, знающему в совершенстве технику филигранных работ... Чего стоило ему усвоить совсем другую технику — технику выноса на черный рынок ходовых «изделий» и «компонентов», технику получения и укрывания с риском заработанных виточков. И вот наконец и ему замаячил свет в конце унылого туннеля — накопленная сумма уже только чуть-чуть не дотягивала до той, за которую Тайный Народ спроваживает ко Всеблагим подданных Царей Вселенной. И теперь — за считанные часы все рухнуло. Снова сборочный цех, ряды микросхем, с утра до позднего вечера бегущие по конвейеру, и всевидящий телеглаз, следящий за каждым движением. Две минуты без работы — а это вовсе не от тебя зависит, если, скажем, опять не завезли нужные шаблоны и мало ли еще какая напасть приключится у смежников, — штраф, пять минут без работы — удар током, десять минут без работы или повышенный процент брака — карцер и лишение еды на сутки. Кстати, теперь, под оккупацией, все еще похреновеет — можно голову давать на отсечение...
И: «Виктис Вае! Виктис Вае-Вае!!!»... Он с силой сжал пальцы и повернулся к другу.
— Мы должны достать деньги любой ценой, — выдохнул он. — Любой!
Раскрасневшийся от выпитого Руждан иронически усмехнулся.
— Хочешь пойти на панель? Ты знаешь — я с удовольствием составлю тебе компанию. Но вот большого притока клиентов — не гарантирую...
Наступила невеселая пауза. Барабаны из-за ставен утешали их: «Др-р-р-рянь — дре-бе-день! Др-р-р-р-рянь — дре-бе-день!!» Гвардии капитан завозился на койке, чуть изменил позу и, не просыпаясь, с большим чувством вполне членораздельно сообщил: «Мир должен иметь форму... стакана!»
И вновь отключился.
Руждан в задумчивости крутил в руках упомянутый сосуд. Пустой. Потом осторожно спросил:
— А ты давно виделся с Поко? Он еще продолжает мечтать об эмиграции?
Лики не сразу понял, о ком его спрашивают.
— Поко? Из Рода Блюстителей? Не знаю... Я как-то не относился к этому серьезно. Во-первых, у него никогда не было достаточно денег, чтобы всерьез думать о взятке Проводникам. А во-вторых, Блюстители и так живут получше прочих. И потом, они все жуткие консерваторы — в их Семье... Они ни за что на свете не бросят Вечный Огонь.
Клоун плеснул себе еще дурной воды и теперь задумчиво смотрел на лампу сквозь зеленоватую опалесцирующую жидкость. После долгой паузы он поставил стакан на пол и, понизив голос до шепота, многозначительно сказал:
— А ведь Поко не из Блюстителей. Он из безымянных ячеек. Так-то, друг.
Вообще-то Лики впервые услышал, что к Вечному Огню подпускают кого-то, кроме членов жреческой касты. А уж какую пользу смогут из этого извлечь двое, задумавших податься в Большую Эмиграцию, понять было и вовсе трудно.
— И чем он нам может помочь? — спросил Лики, с ужасом ощущая, что его собственная трезвость становится непреодолимой преградой для понимания того пьяного бреда, на который стал так похож окружающий его мир.
— Да так, есть у меня одна Мысль... Мыслишка... — Руждан вперился взглядом в глаза Лики, как бы взвешивая в который раз надежность своего старого приятеля. — Пре-вра-ще-ние субстанций... Т-р-а-н-с-м-у-т-а-ц-и-я...
Лики понял, что разрыв между теми уровнями, на которых болтались его и Руждана замутненные сознания, стал уж чересчур велик, и молча, как лекарство, проглотил содержимое своего стакана. Поперхнулся и зашелся кашлем.
— Сам знаешь, я не из Собирателей и не из Много Знающих, — продолжил Руждан, — но вот якшаюсь со многими и слышал кое-какие байки про Храмы. В реакторных шахтах знающий народ давно уже медные виточки в иридиевые превращает. И не так уж много за работу берет... Сколько у тебя виточков в наличии?
Лики не надо было спрашивать дважды. Всю свою многократно пересчитанную наличность он знал наизусть. Хотя мир и слегка плыл перед глазами.
— Шестьдесят иридием, сто двадцать три серебром и около двухсот медью. Только — сказки это все, про трансмутацию...
— А представь себе, что твой старый знакомый Поко твои медные обороты в иридиевые переделает? По курсу четыреста тысяч к одному? А? Каково?
Лики боязливо передернул плечами.
— Использование Вечного Огня в корыстных целях. Преступление Третьего разряда. Если загремим...
— Ах ты, Господи!.. Святая невинность! — Руждан расхохотался. — Дурашка... Кража микросхем, которой ты два месяца занимался ради своих иридиевых оборотиков, под Второй канает, но конец один — Вечный Огонь. Только и разница-то: до смерти шкурку сдерут или после. Мне лично плевать. Так что дуй к нашему дорогому Поко и объясни ему ситуацию. Что, мол, нужно рискнуть, зато есть шанс получить билет в Рай. Он-то сам давно намылился, но выхода на Жвалу у него нет. Зато есть у нас...
Дирк неожиданно, без всякого перехода, очнулся и мгновенным, бесшумным движением перешел в положение сидя.
— Не о том болтаете, ребята! Мозги у вас дерьмом забиты. Р-родина под вражьим сапогом, а вы все с виточками химичите... Надо брать банковский броневик!
* * *
— Этот наглец так и не явился с докладом? — осведомилась Леди Сью.
Леди Эльсбет пожала плечами.
— Он никогда не покидает Пещерной страны, Леди... Но он просил сообщить, что всегда готов выслушать вас по кодированному каналу...
— Они там что, начисто лишены способности понимать, что означают чрезвычайные обстоятельства?
— Боюсь, что да... К сожалению, мы не можем диктовать им условия. Монополия на ТОВАР... — Леди Эльсбет протянула Леди Сью трубку блока связи.
Та взяла ее, словно гадюку, и, раздраженно кривясь, набрала номер вызова. Секунд через сорок голос с сильнейшим акцентом осведомился, кому и кто, собственно, понадобился к телефону...
— Леди Сью понадобился Серж Плотников, — уведомила Леди невидимого нахала.
Еще через пару минут слегка запыхавшийся, но ничуть не виноватый голос сообщил, что Плотников у телефона — ждал, ждал вашего, Леди, звонка, да и навострился на рыбалку... Слава те, Господи, недалеко ушел...
