— Потерпи родная, — прошептал смотритель и провел рукой по растрепанным красным волосам. — Потерпи, совсем немного осталось.

Фонарщик и книгочей настороженно переглянулись. Они недооценили длинноносого служителя гостиницы. Методы его врачевания были на лицо и сейчас, это лицо возвращалось к жизни.

Ольга, наконец, встала и подошла ближе. Перемена в бывшей подруге, была заметна и ей.

— Я вижу, ей становится лучше. Но зачем я тогда наливала столько воды?

— Сейчас станет ясно, — ответил смотритель и решительно встал. — Время пришло. Отойдите все. Давайте же! — Приказным тоном произнес он, открыл на пустой странице тоненькую книжку принесенную из аптечки положил ее рядом с диваном.

Ольга, Марк и Нэльс переволновавшись, отошли в самый дальний угол и попытались спрятаться друг за другом. После секундной перепалки все спрятались за фонарщиком.

Действия смотрителя в последующую минуту были ещё более странными. Он взял ведро воды и немного отошел от дивана.

— Закройте глаза, — тихо попросил он.

Но никто не успел этого сделать. По кивку своего высоко друга, карлик дунул на свечу. В темной комнате раздался звук вылитой воды. И вдруг яркий свет. Красная размазанная тень вырвалась из медальона, она захотела раствориться в воздухе. Но неожиданно, та самая маленькая и неприметная книжонка легко затащила пищавший фантом к себе на страницы.

Смотритель захлопнул книгу и в комнате включился основной свет. Катя открыла глаза и глубоко задышала. Медальон, что висел у нее на шее, выглядел, как новенький.

— Вот и все! — кажется, не веря в успех совершаемых им действий, произнес смотритель. Он резко выдохнул и поставил пустое ведро. — Давно я этого не делал…

Катя посмотрела на свою насквозь промокшую одежду.

— Это вообще что? — удивилась она. — Иван Купало?

Силы очень медленно, но все, же возвращались к ней.

— С ней все в порядке! — воскликнул Марк и радостно подошел к дивану. За ним быстро последовал Нэльс. Блондинка же решила помедлить.

— Как вы себя чувствуете? — спросил фонарщик. Он был все ещё обеспокоен.

— Вообще-то, очень старой, — сморщилась Катя.

— Уверяю вас, это не так.

— Тогда, может, прекратишь называть меня на "вы". А то ей Богу, не семнадцать, а семьдесят.

Нэльс понимающе кивнул. — Хорошо, я понял.

— И все-таки, как себя чувствуешь? — вмешался незнакомый для Кати смотритель.

Катерина удивленно оглядела всех присутствующих. Она конечно же ничего не помнила, с того самого момента, как острые, словно лезвия когти монстра вонзились в ее горло. Девушка могла лишь догадываться, о том, что произошло.

— Как будто я лысая.

— Почему? — усмехнулся Марк.

— А что вы все на меня так смотрите?

Длинноносый лекарь подбросил полы пиджака вверх и присел на диван.

— Давай-ка я посмотрю на раны твои. Я осторожно.

— Так, стоп. А вы кто?

Смотритель засмеялся.

— Ах да, простите, я ведь даже не представился. Меня зовут Улимор, — он осмотрел каждого, ожидая, только понятной ему реакции на произнесено имя. Реакции никакой не последовало, и смотритель продолжил. — Улимор Харвенкус. Кстати титулованный…

Карлик закатил глаза и поковылял к заветному чемоданчику с амулетами.

— Начало-ось, — протянул он. Видимо хвастовство большого друга было не единожды знакомо ворчуну.

Смотритель покрутил ус и покосился на карлика.

— Ты бы не ворчал, а принес нашим гостям, чего-нибудь вкусненького. Вы же есть хотите?

— Хотим, — в один голос, произнесли Марк и Ольга.

Фонарщик тоже был голоден, но сосущее чувство в животе, он принял за волнение.

— Вот и замечательно. Отли, плюшек своих принеси. Они быстро вашу красноволосую подругу, на ноги поставят, — сказал Улимор и потянулся к склянкам с подозрительным содержимым. Наконец дошла очередь и до запасов из "аптечки". — Так, нам надо, что-нибудь заживляющее. — Смотритель резко повернул к себе Катину голову и рассматривая раны на ее шее. — Пожалуй, пыльца с крыльев бабочки и пучок фиолетового мха, самое оно, — затем его взгляд упал на баночку с зеленой жижей. — Или же ставикокус?

— Фиолетовый мох, — насторожилась Катя. — Лучше фиолетовый мох.

Ей как-то не захотелось, что бы длинноносый лекарь даже открывал это баночку, что уж говорить о применении ее содержимого.

— Хорошо, — согласился Улимор. — Мох так мох.

Катя облегченно вздохнула и наконец, сообразила спросить.

— А что вообще было?

Улимор прищурил левый глаз, посмотрел на фонарщика и книгочея.

— Твои друзья говорят, что на тебя напал упырь…

Катерина знала, кто на самом деле напал на них. Ее взгляд осторожно проскользил по ребятам.

— Клыки и когти их отравлены, — продолжал длинноносый смотритель, — Видимо их яд и гулял по твоему телу. А один из моих магических амулетов, помог вывести его из твоего тела. Теперь ты жива и здорова. И скорее всего, похожа на саму себя. — Улимор широко улыбнулся. — Я ответил на поставленный тобой вопрос?

— Ещё не поняла, — ответила Катя.

Ее руки, сами собой потянулись к медальону, что до сих пор висел на ее шее.

— О! — вспомнив о золотом кулоне, воскликнул Улимор. — А вот это уже можно снять. — Он протянул крепкую руку и быстро стянул с Кати амулет. — Отли где ты, старый ворчун? Отли! — тут же прокричал он.

Карлик появился откуда-то из стены.

— Чего зовешь? Мне жизни не даешь? — в его руках был тяжелый поднос с железным чайником, четырьмя керамическими кружками и горой "чудодейственных" плюшек.

— Прекрати кряхтеть коротышка, — в очередной раз осек его смотритель гостиницы. — Оставляй поднос, а это отнеси на место, — он протянул Отли золотой медальон.

Карлик небрежно шмякнул поднос на трехногий столик и восхищенно посмотрел на переданный ему амулет.

— И не в карман себе положи, а на место, — предупредил Улимор. — Знаю я тебя.

— Говорил мне папа, — запричитал коротышка. — "Отли, не чахни над золотом, не вырастишь" Так оно и вышло, накаркал старый колдун. Командуют мной, все, как хотят. Все потому что мал я и невинен, как дитя.

Фонарщик улыбнулся, ему уже пришлось слышать причитания старого карлика о его матери, и он решил спросить.

— Твои родители, судя по всему, были неплохими колдунами.

Отли сунул золотой медальон в карман красных панталон.

— Нет, с чего взял? Они были гномами, — удивился он, — Но они умели колдовать, но из-за них, я вырос от горшка два вершка!

— Тогда это не колдовство, — заметил Марк. — Это генетика.

— Генетика, шменетика, проблематика, — проворчал гном, истинный сын своих родителей.

Смотритель гостиницы потрепал своего маленького друга по голове. — Иди уже, — смеясь, произнес Улимор и вернулся к своим банкам. Немного пыльцы крыльев бабочек он добавил в Катин чай, а вот сиреневый мох, как хороший антисептик нанес на раны на шее.

— Думаю, этого будет достаточно. Когда допьешь чай, захочется спать, — предупредил он. — Но это хорошо. Организму легче восстанавливаться во сне. Да и вам бы, — смотритель оглядел остальную молодежь, — Не помешало отдохнуть. Да и мне тоже. Хотя мне ещё нужно разобраться с той толпой, что топчет мои полы. Которые, кстати, я мою.

— Ух, ты! — воскликнула Ольга. — Вы ещё и полы моете?

Улимор хлопнул себя по коленам и встал.

— А что делать. Долг платежом красен. Ну, я пошел, а вы отдыхайте. Самое страшное уже позади.

Всем четверым, перенесших немало приключений за сегодня, захотелось поверить в эти слова, но они лишь вздохнули.

— А что на страницах той книги, — успел спросить Марк, прежде чем смотритель вышел из номера. — Это же поглотитель фантомов верно?

Как нам известно, Марк был книгочеем, и многое знал, и многое слышал. Однажды, когда он работал в библиотеке при врачевальных палатах магистериума, ему попалась странная толстенная книга. Которую все называли "поглотителем фантомов". Она хранилась в непроницаемом стеклянном шкафу под тремя замками и никогда не использовалась. Поэтому Марку, так и не довелось ее полистать. На позолоченной табличке от времени чернели буквы "Самостоятельный справочник по психотерапии". На самом же деле, такой волшебной книгой мог пользоваться лишь врачеватель, обладающий исключительными привилегиями, один из тех немногих, кому разрешено было использовать магические амулеты. Сейчас, длинноносый служитель гостиницы вызывал у книгочея если не восхищение, то, как минимум уважение.