— Вы должны выбрать себе тело. — Этот молодой ублюдок улыбался, пока я, почти теряя сознание, смотрел.

От шестнадцати до шестидесяти лет, высокие и низкие, могучие в кости, или наоборот стройные. Женоподобные и похожие на обезьян страшными чертами, блондины и брюнеты: все они незряче, пусто, смотрели в потолок сквозь прозрачные купола своих камер. Мертвенно бледная кожа (или может это из-за освещения?), выпученные глаза, бессмысленные как у рыб, мерное движение грудной клетки…

Почти теряя сознание, я наугад ткнул в кого-то пальцем и понял, что обратной дороги нет.

Пока я шел в операционный зал, девушка с мертвой, прилипшей навеки улыбкой, говорила мне:

— Все будет нормально. Ваше сознание просто будет перенесено из одного мозга в другой. Будто вы перешли из места в место. Никакой боли или неприятных ощущений вы не испытаете. — Этот ее тон вызывал лишь желание грязно выругаться и сбежать, но я вошел внутрь. Выбранное мною тело, выращенное как растение, уже находилось здесь, прямо в своей стеклянной камере, рядом стояло кресло, неуловимо похожее на зубоврачебное. Сопровождающая девица бесшумно удалилась, оставив меня одного, растерянного и напуганного. Но ненадолго, в помещении раздался уверенный и спокойный голос Виктора.

— Пожалуйста, Евгений, можете занимать место. — Он вошел тихо и плавно, немного напоминая робота, потому что был слеп. Сразу было видно, что все его движения отточены и проверены. До кресла пять шагов. До двери восемь, до пульта связи с охраной два. Виктор внимательно вслушался в то, как я прошел к своему креслу и удобно в нем устроился. Жесткий подголовник холодил кожу на шее, вызывая неприятные ассоциации со стоматологическим креслом. В глаза бил яркий белый свет галогенных ламп. Из подголовника выдвинулись два полуобруча, который сошлись где-то на уровне моих глаз. «Теперь, если я вдруг надумаю встать, то обязательно ударюсь» подумалось мне с некоторой долей фатализма.

Кривянцев занял свое место возле странной приборной панели. Она не моргала лампочками и не светила надписями, только большое полотно для слепых. Я не мог всего этого видеть, теперь мы были на равных, поскольку он находился за моей спиной, я мог только ощущать его дыхание и легкие прикосновения рук к переключателям приборов.

— Как я понимаю, удалять будем все. Желаете ли что-нибудь оставить? Или может быть фальшивые воспоминания?

Я прокашлялся, в горле уже давно было сухо, как в пустыне, не хватало только лишь песка.

— Удаляем все, только оставить период с двух двадцати дня сегодня, до двух сорока сегодня же. — Пальцы Виктора сухо щелкнули клавишами старомодной клавиатуры. Я услышал предупреждающий писк готовности оборудования.

— У вас еще есть несколько секунд, чтобы передумать. — Он говорил деловито, но явно слышалось, что он ждет отказа. — Я начинаю обратный отсчет. Пять…

Я закрыл глаза. До боли, до красного света под веками, зажмуриваясь.

— Четыре.

Я сжал подлокотники кресла и приказал себе ни о чем не думать.

— Три.

Я почти потерял от ужаса сознание — сейчас я умру!

— Два.

Всё кругом заполнила звенящая пустота. Я пытался проститься с тем, что имел. С тем, что у меня было — с собой.

— Один.

Я уже не думал ни о чем. Устал.

— Старт.

… пустота…

Первое, что пришло мне в голову — «Кто я?». Ответа не было. Странная прозрачная конструкция перед глазами зашевелилась и с легким шелестом ушла в сторону. На душе была необъяснимая легкость, тело прямо свербело от желания что-нибудь сделать, например — подпрыгнуть… Можно и побегать, или отжаться.

Вместо всего этого я просто сел. Удивительно, я был голый. Хотя точно помнил, что это неприлично. Странное место, вообще-то. Что-то не помню, чтобы я сюда приходил. Впрочем, я вообще ничего не помню.

— Могу вас поздравить. Переливание прошло успешно. — сухой, без эмоций голос. Я резко обернулся. Высокий, нескладный человек с мышиного цвета волосами, смешно оттопыренными ушами и странным, пронизывающим взглядом. Спустя некоторое время я понял, что он слепой. Я не знал кто он.

— Можете встать, не смущайтесь. — Не знаю, каким образом он догадался, что я покраснел. — Одежда на столике. Я отвернусь.

Я рассмотрел то, что мне предлагалось. Простенькие джинсы, пара носков, невнятного цвета рубашка. И еще была дешевая куртка, скорее всего из новых типов кожзаменителя. Небогатый набор. Не понимая в чем дело, я быстро оделся, и повернулся в сторону слепца. Как и обещал, он стоял спиной ко мне.

— Рассказывайте. — Попросил я. Необычные ощущения, в такой ситуации любой нормальный человек был бы напуган обстановкой. Я же чувствовал себя вполне спокойно. Мало того, даже умиротворенно.

Он повернулся ко мне и первым делом представился:

— Меня зовут Виктор Кривянцев. Разумеется, вы не помните кто я. Пожалуйста, ознакомьтесь с бумагами. — Он протянул мне достаточно пухлую папку. — Я думаю, здесь неудобно будет читать, давайте выйдем в приемную.

Я неглупый человек. Могу сказать это без лишней скромности, потому довольно быстро разобрался в ситуации:

— Наверное, сейчас я буду банален, как и все ваши пациенты. — Сказал я и всмотрелся в его лицо. За наше недолгое общение я понял, что наблюдать на нем проявление каких-либо эмоций довольно редкая удача. — Зачем я это сделал? Кто я?

— Не хотелось бы вас разочаровывать, но вы действительно банальны. Так же как и ответы на ваши вопросы. Я не знаю.

— Можно ли все вернуть обратно? — спросил я, внутренне надеясь на то, что такая операция невозможна.

— Сама технология вполне позволяет обратный процесс. — Улыбнулся Кривянцев. — Но не позволяет закон. Согласно тому же закону, я не имею права передать вам данные о вашей памяти. Да даже если бы и захотел, то не могу этого сделать. Все записи уже уничтожены.

Он сложил на коленях свои руки, всем своим видом показывая готовность ответить на другие вопросы. Но только вот у меня отпало какое-либо желание спрашивать, за исключением одного:

— Что же мне делать дальше?

Он просто улыбнулся и развел руками в стороны.

Все было таким знакомым и одновременно блистающим новизной. В лужах отражалось начавшая пробиваться на ветках листва. Холодный весенний ветер набивался мне в волосы и в нос, принося странные, но издалека знакомые запахи. В моих руках была новенькая картонная книжка с красной обложкой — паспорт, дань прошлому в наш цифровой век. Паспорт нового человека, вот только одна пометка в самом конце — «Перелив» — ставила на меня клеймо. Разумеется, мне хотелось знать, почему «тот» я решился на это. И одновременно мне было страшно…

Оставалось только одно маленькое дело. Настойчиво лезла мне в голову какая-то скучная автостоянка перед маленьким магазином, скомканный, быстро и нервно, клочок бумаги с какими-то цифрами, спрятанный потом за водосточную трубу. И мысль, что меня вот-вот поймают и надо срочно что-то делать. Ехать.

Ехать. Значит, у меня была машина. Я огляделся, но возле «Начните жизнь сначала» ничего не было. Ну, пара велосипедов и жутко дорогая модель огромного джипа не считается. Мне такие машины никогда не нравились. Выходит, так и должно быть. О моих старых вещах позаботились.

Однако это забавно — ощущать себя чужим в родном городе. Я даже забыл схему воздушного метро, потому до места, которое мне помнилось, я добирался более часа. На стоянке было пустынно, не смотря на довольно ранний вечерний час. «Тем лучше, обойдемся без свидетелей» подумал я. Бумажка в моих руках была пугающим призраком прошлого. Особенно меня поразил мой собственный почерк. То, что это был код виртуальной кредитной карты, я догадался сразу, но все равно еще некоторое время медлил, стоя перед уличным терминалом.

Денег оказалось больше, чем я ожидал. Никогда не думал, что я такой предусмотрительный, мне хватило средств снять на длительное время квартиру, и заняться вдумчивым поиском новой работы. Ведь я был пуст, ничего не знал и ничего не умел…