А кольцо, тем временем, сжималось все туже и туже. Оратор, со своей самодельной трибуны распалялся все больше и больше, иногда посматривая на Васю, словно выжидая какого-то момента:
— Будьте готовы ко всему! Будьте готовы, что однажды ночью к вам постучатся люди с красными корочками и увезут от семьи. И никто никогда не узнает, что же с вами случилось! Всякий раз, как вы начнете говорить, или что-то делать ради улучшения жизни в нашей стране — смотрите за плечо. Не поленитесь и оглянитесь! Всем ли из тех кто стоит рядом с вами можно доверять? Будьте бдительны!
… Бурная горная река, или многодневные походы в такую глушь, что даже и не верится в существование таких вот нетронутых людьми местечек.
— Мы будем сражаться за наше общее будущее!!! — взмах рукой и слаженный крик множества осипших глоток.
… Простая, самая простая и беззаботная жизнь, какую только можно придумать! Палатки, сбор грибов и ягод, спокойная рыбалка в кристальном озере, полном рыбы…
— Любые средства! Потомки нас оправдают!!
… А потом уха! Такая ароматная, такая сытная! И водочки, совсем чуток, буквально капельку, только лишь для здоровья…
— Мы, новая власть!!! — выкрик был подобен выстрелу, удару хлыстом.
Бешеная бабка едва не впала в религиозный транс. Она уже была готова выполнить любой приказ своего вождя. К сожалению, на таких как она, откровенно сумасшедших, никто не мог воздействовать успокаивающе. Ей всего-то нужен малый толчок, и она пойдет по накатанной колее — «Все отнять и поделить». Потому такие бабки и являются основным «электоратом» для всех революционеров с красными тряпками в руках.
— Они среди нас! Слуги кровавого режима, они следят, записывают, высматривают! Вы их не замечаете! Но я научу вас! — оратор, выпучив глаза, уже почти срывался на визг, — Вот они! Вот! И вот и вот! Смотрите же, ну?! Видите?!!
Вася отвлекся от воспоминаний, манипулятор указывал прямо на него дрожащей рукой.
— Он пришел, чтобы нам помешать!!
Бабка с флагом вскрикнула, подпрыгнула, уставилась на Васю и медленно, спиной вперед, отошла от него. Как будто увидела самого сатану. Так что Вася даже не удивился, когда она вдруг несмело перекрестилась.
Буквально за секунду вокруг Васи, как около чумного, образовалось много свободного места — его выделили из толпы. Женщина со страшными глазами стояла прямо перед ним, чуть улыбалась и что-то говорила себе под нос, студент теперь оказался слева и спереди, а седоватый, видимо, переместился за спину.
Вася спокойно, флегматично оглядел толпу вокруг себя и уставился на оратора, чуть прищурившись. Ну, хоть покурить теперь можно спокойно. Вася глубоко затянулся, выпустил дым тонкой струйкой в сторону манипулятора и вызывающе улыбнулся.
— Ты чего делаешь, придурок! — зашипел в ухо Вова, будто раненый ботинком в мягкое место кот, — Уноси ноги оттуда, живо! Подкрепление уже выдвигается!
Словно в подтверждение его слов откуда-то с периферии митинга раздались громкие, яростные крики.
— Слышите? Вы слышите? Вот они, прихвостни режима! Своего бегут выручать! — закричал манипулятор, — Держите их! Не дайте пройти!
— Это они за этим вот идут! — закричала вдруг тетка со страшными глазами. Кажется она, наконец, тоже включилась в игру по написанному кем-то сценарию.
— Точно, точно! — подхватил студент, — Морда какая наглая!
— Ишь, вылупился! — подал голос седоватый, ждавший своего часа за спиной.
Первой очнулась бабка. Перехватив древко флага поудобнее, она заголосила:
— У-у-у, ироды проклятые! Управы на вас нету!
Вся толпа, вроде бы уже потухшая, зашевелилась, угрожающе колыхнулась. Лица исказились ненавистью — вот он враг во плоти, есть кого изничтожить! Шелестом пошел ропот, усиливающийся, будто морской прибой. Сейчас волна достигнет берега и незадачливого «шпиона» накроет с головой, если он не успеет отбежать на сухое место.
Вася не сдвинулся с места.
— Чтобы победить в борьбе, нужно убрать внутренних врагов! — крикнул оратор, все так же указывая на Васю.
— Давить, как клопов! — звонко поддержал студент и шагнул вперед, набычившись. Толпа шагнула следом, будто загипнотизированная. За плотной людской стеной виднелась макушка Леонида, он пробовал пробиться к попавшему в беду товарищу, но даже с его ростом и физической силой эта затея казалась невозможной, так крепко спаялись митингующие в едином порыве ненависти.
Всё, приятные мечтания о безмятежных временах были безжалостно прерваны, растоптаны и развеяны по ветру. Столько стараний ушли почем зря, просто коту под хвост. Вася почувствовал, как начинает злиться. Не любил он, когда кто-то так бесцеремонно разрушает воздушные замки, которые он так старательно строит в своем воображении. Не любил он таких вторжений в свой мир, будто кто-то в окованных сапожищах врывается в спальню, и она сразу наполняется грохотом строевого шага и вонью войны.
— Глядите-ка, глазки сузил, покраснел весь! — ядовито заметил студент и сделал еще один шаг вперед, — Страшно?
Вася вспомнил, как очень давно, еще в школе, в старших классах, его, такого апатичного и мечтательного, отец посчитал мямлей и отдал в боксерскую школу. Там мальчик долго не мог понять, что же от него хотят, пока на ринге, во время спарринга тренер не спросил:
— Что же ты не дерешься, как следует? Я знаю, ты можешь. Удар я тебе поставил, сила и скорость есть…
— Да ему просто страшно! Страшно? — так же ядовито, как этот вот самый студент, спросил соперник. На голову выше и на класс старше, уже широкоплечий и сильный.
Тогда Вася шмыгнул носом и без всякого предупреждения врезал классическим прямым правой этому ухмыляющемуся недорослю. Победа оказалась полной — у парня даже треснула челюсть от удара. После этого тренер сказал, что психи, не умеющие держать себя в руках, ему в секции не нужны и отправил Васю на все четыре стороны. Отец был недоволен…
Круговерть тех самых эмоций снова подхватила Васю, спустя уже столько лет. Сначала недоумение «Это он мне?», потом обида «Ах ты ж сука!», потом злость «Тварь!» и Вася текучим движением сделал полшага вперед и ударил прямой правой, как учил тренер. Правый кулак тяжелым пушечным ядром выстрелил прямо в челюсть студенту. Он успел лишь только удивленно округлить глаза, после чего мешком упал на мокрый, истоптанный асфальт и замер.
— Твою ма-а-ать… — потерянно, но с ноткой восхищения молвил Вова, и снова замолчал. Сейчас он был очень занят, координировал действия спасательной бригады.
Толпа замерла, так стремительно потеряв своего вожака. Сейчас был он, момент истины, гребень волны, когда решалось, что же случится дальше — общая истерия и десятки пострадавших, или…
Вася оглядел растерянные лица. Все чувства, вся гамма эмоций отражалась на них: некоторые не знали, что же делать, некоторые только ждали сигнала, рывка, чтобы с обезьяньим криком напасть и растоптать, многие в истерике уже почти ничего не понимали и не замечали.
Вася резко, всем телом, обернулся и двинулся вперед, на еще одного «катализатора». Седоватый успел подобраться довольно близко, но замешкался, хотя и держал руку в кармане потертого плаща. Вася не сомневался что там, в кармане, этот плотный мужичок с красной рожей сжимал нож. С тонким и длинным лезвием. И готовился ударить наверняка — в почку. Но Вася пошел на него и остановился нос к носу.
— Ну и что? — будничным, рассеянным голосом спросил Вася, вглядываясь в бегающие, желтоватые глаза.
Седоватый затравленно осмотрелся.
— Пошел вон, шакал, — тихо приказал Вася и дождался, пока седоватый судорожно выдохнет и протолкается в толпу, с глаз долой. Осталась только последняя помеха, ее надо устранить, и тогда можно будет смело заканчивать этот спектакль и идти на долгожданное свидание. Оставалась та женщина с тяжелым, страшным взглядом.
Вася оглянулся на нее, ожидая увидеть что угодно — разъяренную, достающую пистолет, или толкающую кого-нибудь вперед, на расправу, тетку, но увидел испуганную почти до ужаса пожилую женщину. Происходящее явно не входило в ее планы, не помещалось в ее мировоззрении, не входило в обычный алгоритм развития ситуации. Засунув руки в карманы, Вася пошел к ней, с интересом наблюдая, как еще один шакал, оставшийся без стаи один на один против буйвола, не знает что делать, то ли бежать, то ли поджать трусливо хвост и обмочиться.
