- Он ей, конечно, не стал объяснять, кто он по жизни такой? - усмехнулся Мазур.
- Да уж конечно. К чему еще больше пугать? Коммерсант и есть коммерсант. Потом-то разобралась, конечно, но к тому времени она уже в законных числилась, и животик рос... Ничего, перенесла. Как-никак в двадцать первом веке живем. Да и Папа умеет убедительно поговорить за жизнь. Мало ли кто в молодости в пиратах плавал. - Котовский тяжко вздохнул: - А знаешь, что самое пикантное? В тот день Папа мог в мерсюк и не сесть, и ехал бы в нем я один - и уж не позволил бы такой лялечке под ливнем мокнуть... Я ж его и убедил тогда, брось, говорю, Папа, дела до завтра подождать могут, не горит, поедем лучше проветримся, ливень, мол, хлыщет, а мы - внутри, в тепле и уюте, коньячок посасываем...
- Жалеешь?
- Жалею, - признался лысый. - Ты ж ее сам видел. Идеальная жена, точно тебе говорю. В наши годы пора бы и очаг обустраивать...
- А Томка что из себя представляет? - спросил Мазур.
- Томка? Девка как девка. Обыкновенная. По-моему, до сих пор не привыкла к иным жизненным переменам. Неловко ей, сам прикинь. Сначала - полная безотцовщина, с мамой-бюджетницей в хрущевке, потом вдруг, как чертик из коробочки, объявляется Папа, да какой... Ничего, привыкнет. Папа к пятидесяти сентиментальным стал, как все мы, грешные, квартирку ей купил в "дворянском гнезде", денежку сыплет на лопате. Томка лошадей любит, так он ей собрался собственную коняшку подарить... Ты, кстати, в курсе, что нам с тобой за ней завтра лететь?
- В курсе.
- И правильно Папа раскинул, по-моему. Лучше, чтобы была под рукой и под присмотром, а то, не ровен час...
- Ага, в заложницы кто возьмет, - усмехнулся Мазур. - У вас в Шантарске случается, а?
- Степаныч... - убедительно сказал лысый. - Ну что ты, как дите малое? Такова се ля ви! Ты - человек, опытный, профессионал, крутанешь это дело, как орешек, щелкнешь, и отпустят твою лапочку, зуб даю... Еще и денег дадут. Папа свое слово держит. Ты уж, главное, постарайся...
- Далеко еще? - спросил Мазур.
- А вот уже и приехали почти...
...Мазур вовсе не прикидывался, не имитировал бурную деятельность, когда в течение двух последующих часов осматривал все четыре точки. Сухое, казенное описание, пусть даже сделанное профессионалом - это одно, а самоличный осмотр места происшествия - совсем другое. Кто-то может и назвать это мистикой, но при таких вот осмотрах вполне можно понять убийцу. Догадаться, хотя бы примерно, что он из себя представляет.
Работа на пейзаже лишь подтвердила первые впечатления: вот именно, профессионал. При такой серии о везении, лихости и прочей лирике говорить не приходится. Всех четырех работал неслабый спец - наверняка располагавший сообщниками, пусть и не в особенно большом количестве... а впрочем, нет. Не обязательно. Мазур вполне мог бы провернуть все четыре дела в одиночку - а он не единственный в стране, кто на это способен, и даже не сотый...
- Ну, и что скажешь, профессор? - с любопытством спросил Котовский, когда они уселись в машину.
- Все то же самое, - ответил Мазур задумчиво. - Тут постарался нехилый профессионал, и я бы на твоем месте обзавелся броником...
- Шутишь? - насторожился Котовский.
- Ничего подобного. Вы же сами так и не поняли принципа, по которому он щелкает. Кто поручится, что он не на тебя теперь нацелится? Пока одно ясно: босс ему не нужен. А вот за остальных ручаться не могу.
- Типун тебе на язык, - пробурчал лысый, ерзнув на сиденье. - Ну, куда теперь?
- В союз художников. Знаешь, где это?
- А вот представь себе! - хмыкнул лысый. - Знаю. У них там есть магазинчик, мы одному индивидууму на день рожденья покупали отличную картинку с голой бабой. С большим чувством и мастерством насобачено... А зачем тебе художники?
- Голубчик... - сказал Мазур. - Мне же предстоит с искренними глазами объяснять интеллигентной старой даме, почему ее любимая племянница так и не появилась... Ты же за меня это делать не будешь? Вот то-то и оно... Ждать меня не надо, я поболтаюсь по городу в одиночестве. Босс разрешил, имей в виду.
- Да знаю я, - сказал лысый настороженно. - Ты только смотри, Степаныч, дурочку не пори...
- Не стриги ушами, - сказал Мазур недовольно. - Черт с вами, играем по вашим правилам... Я не самоубийца, знаешь ли.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ. ОБИТЕЛЬ ИЗЯЩНЫХ ИСКУССТВ
Как и следовало ожидать, штаб-квартира шантарских художников являла собою не богемное обиталище с холстами на подрамниках, голыми натурщицами и грудами глины, а несколько комнаток сугубо канцелярского вида. Три из них оказались незаперты, но внутри никого не было, четвертая на замке, а в пятой помещалась замордованная жизнью дамочка неопределенных лет, с истеричным блеском в глазах и дымящимся окурком в уголке ненакрашенного рта. Она восседала над какой-то обширной ведомостью с видом Пушкина, заканчивавшего "Онегина". Нежданный визит Мазура ее отнюдь не обрадовал, она сухо проинформировала, что Анна Всеволодовна Нечаева вообще-то должна быть, но ее пока что нет, и когда появится, в точности неизвестно. После чего, сочтя, должно быть, свою миссию выполненной, с вдохновенным видом уткнулась в ведомость.
Мазур вышел в крохотный вестибюль. Там имелась еще одна дверь, куда он не заглядывал, но на ней красовалась табличка "Посторонним вход воспрещен. Служебное помещение" - и он, будучи вышколен армией, не стал дергать за ручку.
Вышел на улицу, постоял в раздумье, медленно завернул за угол, прикидывая, как бы убить время.
И остановился с размаху.
Там, за углом, он увидел невысокое крыльцо, настежь распахнутую дверь, ведущую в обширное помещение с картинами на стенах и какими-то стеклянными ящиками в глубине. А над дверью красовалась полукруглая вывеска, золотым по черному: "Магазин-салон "Радость". Живопись, антиквариат, народные промыслы". Часы работы, выходные...
Он ощутил себя охотничьи псом на тропе, нюхнувшим свежий, густой запах дичины.
И тут же задребезжал пейджер. Мазур несколько неуклюже снял его с пояса, надавил кнопки - он почти не пользовался такими игрушками и плохо умел с ними обращаться. По зеленоватому экранчику поползла надпись: "Этот самый магазин, этот самый..."
"Вот, значит, как..." - сказал себе Мазур, пытаясь сохранять полное хладнокровие. Не стал подниматься по ступенькам, достал сигарету и присел на лавочку, изо всех сил стараясь не озираться очень уж откровенно.
Чудес не бывает. В подобные совпадения что-то не верится. Тот, кто передал ему весточку через Ксюшу, явно не хотел чтобы Мазур спутал этот магазинчик с какой-нибудь другой "Радостью" - название очень уж банальное, быть может, но в Шантарске не единственное. И просто обязан был сейчас за Мазуром наблюдать только так и можно расценить нежданное послание.
Где он может быть? Да где угодно... Мазур сидел лицом к тихой улочке, к трехэтажному универмагу. Перед ним и поблизости стояло не менее тридцати машин, и во многих сидели люди. И гуляющих на улице хватало - местечко было тихое, пешеходная зона, неподалеку сразу три уличных кафе, фонтан, неширокая протока Шантары, куда обыватели ходят купаться... Нет, вычислить наблюдателя не смог бы и Джеймс Бонд.
Друг это или враг? Если друг - то с каких щей? А если враг - то что у него на уме? Поди определи...
Докурив сигарету, Мазур аккуратно бросил бычок в урну, встал и не спеша поднялся по ступенькам. Обширное светлое помещение было увешано картинами от пола до потолка по всем четырем стенам, и на каждой приклеена аккуратная полосочка бумаги с ценой. В глубине зала - нечто в роде стеклянного прилавка. И ни единой живой души.
Мазур громко закашлялся в кулак. Никого. Пожав плечами, он подошел к прилавку, стараясь ступать, как можно громче, то бишь сразу обозначая в себе честного человека, а не крадущегося мазурика. Присмотрелся. В стеклянной витрине лежали стопочками медные монетки, какие-то значки, мельхиоровые кухонные ножики и прочая дребедень. Рядом стоял обычный стол, а на нем открытая книга с рукописными строчками, пивная бутылка, опустошенная почти досуха и хвост вяленой рыбки неведомой породы.
