— Для вас, кажется, неплохо, — кивнула сестра. — Лучшего конца и не придумаешь, Если у него, конечно, не было привычки подцеплять хорошеньких девушек. Не смотрите на меня так, миссис Уилтон, я пошутила.

Луиза заставила себя улыбнуться и не собиралась рассказывать этой милой старательной девушке, как сейчас обстоит дело. Оставалось лишь помнить о том, что она вышла замуж слишком молодой и слишком невинной. Будучи старше, она бы лучше справлялась с трудностями. Научилась бы больше доверять Клайву или, как делают мудрые женщины, закрывать глаза. И сумела бы избавиться от постоянного гнетущего страха. Об этом можно было мечтать, но представить себе, что Клайв возьмет её в Лондон, Луиза уже не могла.

— Вот и все, — успокоила девушка. — Осталось чуть-чуть.

Она укладывала сумку, собираясь уйти. Луиза схватила её за руку.

— Сестра, скажите правду. Я сильно изменилась?

— Я не видела вас до болезни, миссис Уилтон. Но думаю, нет. Вы, конечно, сильно похудели, но это поправимо.

— Я поправлюсь? Это правда?

— Так говорит доктор Леннокс, я сама слышала.

На глазах Луизы выступили слезы. Она была до глубины души благодарна милой девушке с таким очаровательным нежным лицом. Нужно попросить Клайва купить ей браслет. Настоящую хорошую вещь. Как тот, который кто-то оставил на умывальнике в туалете ресторана, и вернулся с криком как раз в тот момент, когда Луиза взяла его в руки. Она всегда о нем помнила. Но Клайв как не слышал её рассказа и сказал, что предпочел бы видеть на ней красивую брошь, которую, конечно, ей купил, и которую она, конечно, надела, чтобы доставить мужу удовольствие. Но Луизе брошь казалась грубоватой и старомодной.

— Теперь я оставлю вам письмо, — сказала сиделка. — Думаю, муж пишет, что скоро приедет.

— Может быть, он пишет, что я могу вернуться домой, — прошептала Луиза так тихо, чтобы сиделка не услышала. Она не могла даже себе признаться, что Клайв не хочет её возвращения домой.

Письмо начиналось как обычно:

«Мой милый ангел!

Когда ты получишь это письмо, надеюсь, ты будешь чувствовать себя лучше и счастливей, чем при нашей последней встрече. Доктор говорит, что огорчаться нет причин, потому будь хорошей девочкой и верь ему. Я посылаю тебе несколько книг; надеюсь, они поднимут тебе настроение. Там новая книга о Риме, но не вздумай страдать от желания вернуться на родину. Выставка прошла удачно, хотя и не удалось продать столько картин, как я рассчитывал. Главное, что о ней говорят. Я присмотрел большую галерею на Бонд-стрит, но требуется терпение. Очень жаль, что дела так задержали меня в Лондоне. Через неделю выставка закроется и я смогу надолго вернуться домой. Тогда я буду навещать тебя каждый день, если только это не заставит тебя грустить, как было прежде. Тогда мы оба становимся несчастными. Мне кажется, лучше мне держаться подальше. Но я уже писал об этом раньше и уверен, что сейчас ты будешь чувствовать себя достаточно прилично, чтобы верить мне, врачу и всем остальным.

Буду счастлив вернуться домой на чистый морской воздух. В Лондоне все это время было жарко, сухо и пыльно.

Мои долгие поиски девушки на должность ассистентки, похоже, увенчались успехом. Временно она поработает секретарем, пока не поднатаскается достаточно, чтобы самостоятельно принимать клиентов в галерее и принимать гостей на выставках и деловых приемах. Манеры и внешность у неё подходящие, но все покажет время. Полагаю, через полгода она выскочит замуж, хотя горячо заверяла меня, что это не так. Зовут её Маргарет Берни. Ей двадцать четыре года. Надеюсь, когда ты вернешься домой, она тебе понравится и станет приятной компаньонкой, конечно, когда она мне не понадобится в Лондоне.

К нам я её привезу в следующий понедельник и, если интересуешься, приведу в больницу с тобой познакомиться. Она очень мила и умна, я уверен, все будет хорошо. По крайней мере, она будет не хуже ужасной мисс Джонс, согласна?

Вот и все. В понедельник я приеду слишком поздно, чтобы тебя навестить, но с утра приду как можно раньше. Всего доброго, мой ангел. Обнимаю, целую — Твой Клайв.»

Не забыть, — равнодушно подумала Луиза, — сказать Клайву, чтобы не называл её ангелом. Слишком неподходящее имя. Или как раз наоборот, подходящее как нельзя лучше?

Письмо она зло скомкала. Предыдущую девушку он, по крайней мере, не приводил в дом. Она жила в деревне, но её прятали в библиотеке. Не имея понятия, как обращаться с книгами, она все-таки продолжала работать, — Клайв умел уговаривать людей. Дженни Хоуард с её вздернутым носиком и улыбкой на красивом, но пустом лице…

Клайву не было нужды писать Луизе, хороша ли собой новенькая, Маргарет Берни. Разумеется да, иначе Клайв в её сторону и не взглянул бы.

Луиза притихла, глаза потемнели от обиды и гнева. Клайву удобно так долго держать её здесь под надзором врачей. Слишком удобно. Он полагался на её безоговорочное подчинение и на свои собственные желания.

Может быть, он и любил её, по крайней мере часто говорил ей этом. Но у Клайва были другие планы, и посвящать жену в них он не собирался.

Почему она это терпит? Ведь Луиза все ещё его жена. Пусть больная, она хотела сохранить свое законное место в его жизни. Не будет она тут беспомощно лежать, пока другая — юная и привлекательная — хозяйничает в её доме.

Клайв зашел слишком далеко, полагаясь на её застенчивость и несмелость, а ещё на прежнюю слепую преданность.

Нет, пришло время показать мужу, — она не та, что раньше. Но вот удастся ли ей это?

Луиза долго размышляла о трудностях и той энергии, которая понадобится, чтобы их преодолеть. Ведь Клайв мог рассердиться. И доктор Леннокс тоже. И её долго никуда не пустят.

Но одна мысль о том, что Клайв с обычным дружелюбием принимает в её доме чужую девушку, причиняла Луизе невыносимые муки. И собрав в кулак долго дремавшие решительность и твердость, она нажала кнопку звонка.

В туалете вагона Мэг посмотрела на себя в зеркало и в который раз задумалась, прав ли Дерек, сказавший: «— Думаю, его в тебе интересуют не секретарские таланты. Стал бы он из-за них стараться!»

Подозрительность всегда была присуща Дереку; слова Саймона Саммерса опирались на личные впечатления: ведь они были соседями с Клайвом Уилтоном.

Но и их предупреждения лишь подогрели в Мэг интерес к тому, что её ожидало. Потому что, судя по всему, у Клайва Уилтона была прекрасная жена, и он не проявил меньше к Мэг никакого интереса, когда забавный незадачливый мазила Ганс Крамер с таким энтузиазмом ею восхищался. Быть может, ему больше нравились брюнетки. Конечно, пригласив Мэг на ленч, он оглядел её как следует, но во взгляде личного интереса не было заметно. Внешность её Клайв оценивал только с точки зрения бизнеса. Если широко расставленные ярко-голубые глаза и прямые светлые волосы на него не действовали, то на большинство прочих мужчин они производили совершенно иной эффект. Мэг стала бы украшением галереи. К тому же она была умна. Во всяком случае, в этом Клайв удостоверился, задав ей несколько вопросов по делу.

Клайв Уилтон был само обаяние. Он уделил Мэг максимум внимания. Сказал, что долго искал кого-то вроде нее, но на выставке был слишком занят, чтобы познакомиться с ней поближе. Зато позже оценил мисс Берни по достоинству, вспомнив её ум и уравновешенность.

— Полагаю, ваша нынешняя работа скучновата, мисс Берни? Хотите перейти ко мне? У вас очаровательная внешность и способности к секретарской работе. К тому же вы интересуетесь искусством.

— Я вам не говорила про искусство.

— Но это так? По-моему, вы говорили, что только что вернулись из Флоренции.

Клайв ободряюще улыбнулся. Его живые черные глаза светились теплом и дружелюбием. Сейчас в нем ничего не осталось от рассеянного и замкнутого человека, встреченного ей накануне. Клайв даже сказал, что раз она говорит по-итальянски, его жене приятно будет с ней встретиться.

Истомившееся сердце Мэг радостно забилось в предвкушении перемен. Ведь она была так несчастна. Чтобы избавиться от Дерека, его вечной нерешительности и безответственности, ей нужен был не просто отпуск за границей, а полная перемена обстановки и работы. Шанс был словно дарован судьбой. А если, как опасался Дерек, Клайва Уилтона заинтересуют не только её деловые способностях, это тоже не помешает.