Впрочем, такие билеты не для восемнадцати лет. Но вот уже двадцать пять дураку, а резво так поднялся, молочной смеси "Малыш" глотнул наспех - и бегом в гараж выяснять, у кого сегодня в Красновишерск путевой. Зря бежал - бензовоз только едет, но уже занят, Мухина с Наташкой Сойкиной еще вчера места забили. Ладно, разберемся.

Пошел паспорт получать и портянку об освобождении. Частенько мы спорили, первоходчики: ставят отметку в паспорте отсидевшему или нет? У Шукшина в "Калине красной" персонаж говорит, что есть закорючка, хотя на нее, мол, и не смотрят.

Ерунда. Никакой закорючки не нашел (у Шукшина этот фильм весь на лаже - как и положено подлинному искусству, но забавный, конечно, - как и надлежит хорошему кино).

Канюка - он дежурил - руку протянул, удостоил. Думал, сейчас скажет, типа:

ступай и не греши - но нет, хватило ума, обошелся без сентенций.

- А чего ж ты вчера-то не уехал? - спросил только.

- Как это?

- Вчера бы вечером мог взять документы, и машина была до города.

Мать честная, выходит, я лишнюю ночь отсидел! Впрочем, не жалею - неэстетично бы получилось: целый день ходишь зэком, а вечером - нате, свободен, без всякой ощутимой границы. Может, умирать так и лучше - плавно, без перепадов, но освобождаться - нет, черта нужна какая-то.

Но что же с транспортом? По бороде. Все разъехались, пусто в гараже. Что ж, сюда довезли, спасибо, а отсюда и пешком уйду - всего-то 50 километров. Вещей нет никаких (я все важное: журналы, книжки - посылкой отправил заранее), ботинки только под мышкой - сам в сапогах.

Километров пять отмахал полурысцой - дальше Краз> подбросил, до Вишерогорска.

Тут еще деньги надо получить. В Серебрянке за два года ни копейки на лицевом не осело, но зоновская тыща в неприкосновенности.

Римка в конторе вишерогорской, улыбается:

- К Сереге-то зайдешь?

- А как же.

Получил деньги; дедок-кассир, сталинский сокол облезлый, поскрипел напутственно:

- Всё освобождаются!.. Кто работать будет?

Я его хотел утешить, что из них, из конторских, как раз бригаду сколотить можно, но не стал: Бог с ним, думаю, сам скоро умрет, без моих подначек.

С Серегой провели полчасика, он дернулся было градусы организовывать, но я его тормознул:

- Не надо. Если лететь до Перми - всё обратно стравлю. Как ты, прижился тут?

- Ничего, нормально. Римка еще малo го хочет.

- И завязь есть?

- Три месяца. Уже в стадии жабы.

- Пацана хочешь?

- Что получится. Какая разница?

Во Римка дает, до чего парня феминизировала.

- Ну, пришлешь фотку. Всем семейством щелкнитесь, ладно?

- Обязательно.

(Не прислал. Но я надеюсь, что все-таки мальчик родился. Хотя, если в маму, то можно и девочку, согласен.)

- В Красновишерск-то будут машины сегодня?

- Да, через два часа начальство на партактив поедет. Вон Уазик> стоит, на нем.

В кузове если, годится?

- Конечно.

До города двадцать километров еще, на машине все равно быстрее, а раз есть два часа - можно и на нижний зайти, с Санькой-сторожем попрощаться. Мелькнуло - к Ленусе, но отбросил тут же, задавил.

Шагаю по дороге, вполглазка на себя со стороны поглядываю - умора! Даже походка переменилась! Так и разит от всего: смотрите, смотрите скорей! Ничего не замечаете? Да это же вольный идет, совершенно свободный человек!

Будка сторожа всегда с краю, и от нее - собачара на меня, белобрысая, тощая.

Гавкнула, но тут же осеклась, завиляла. Следом Санек вышел:

- Смотри, Леня, узнала тебя!

- Так это Белка, что ли?

- Ну.

- А чего такая худая?

- Щенят кормила. Вон, под будкой, хочешь посмотреть?

Я глянул из вежливости, поумилялся.

- А Жулик где?

- Жулика съели давно.

- Я думал, это от него.

- Нет, где-то в деревне нагуляла. Чайку попьешь?

Санька раздул угли около будки, кинул щепочек, подвесил жестянку. Едва успели чифирнуть - мне пора в гараж двигать, еще уедут раньше времени партийцы-то эти.

- Через два дня дома, значит, - вздохнул Санек. Без зависти, просто показать, что врубается в мой кайф.

- Если повезет - так и сегодня. - Не повезло, не было авиарейса из Красновишерска, а в Перми, назавтра, билетов до Питера не оказалось. Увидишь Ленусю, Санек, передавай привет.

- Хорошо. Да где увижу-то.

- Ну, вдруг.

Обратно дорога в горку, и я сверху оглянулся разок. Давно ли сплав закончился, а штабелей опять накатано - берега не видать. Усталую серую Вишеру кто-то рассекает на моторке. Дымок от Санькиного костерка медлящей струйкой неуследимо растворяется в небесах.

Словарик: Автозэк - спецмашина (официально - АвтоЗАГ,не знаю,как расшифровывается) Балан - бревно (от "баланс" - название разделанной древесины) Бирма - снег по сторонам дороги Бобан - батон БУР - барак усиленного режима Децел - немножко ДПНК - дежурный помощник начальника колонии, а

также строение, где он дежурствует Звонок - конец срока Коник - одна из стоек на лесовозе, между которыми

грузятся хлысты Коть-моть - житель Коми-Пермяцкого автономного округа Откинуться - освободиться Петух (гребень, опущенный, обиженный) - пассивный педераст Пидерка - форменная зоновская фуражка Столыпин - спецвагон Терпила - потерпевший(ая) Фофан - ватник Хап - погрузчик Химия - условное освобождение с обязательным привлечением к труду Хлыст - сваленное дерево ШИЗО - штрафной изолятор (то же, что "кича") Чокерман - чокеровщик, тот, кто собирает хлысты на волоке в пачку,

прицепляя их на отводы основного троса - чокера Шконка - кровать Шлёмка - миска Шмон - обыск Шмалять - стрелять Нижний склад - участок берега у сплавной реки, где штабелюется

разделанный лес Верхний склад - площадки непосредственно возле лесосеки, где штабелюются

хлысты для последующей вывозки 117-я статья - изнасилование (простое, с угрозой для жизни, в извращенной

форме, групповое. 4-я часть - изнасилование малолетних) 102-я статья - убийство с отягчающими обстоятельствами 102-я статья - убийство с отягчающими обстоятельствами