- Войну Пракстин-Тар понимает, - ответил триец. - Но тебе не нужен Кэлак.

- Нужен. Он должен был возглавить трийскую армию. Он нужен своей стране.

- Ты меня не слушаешь. Тебе не нужен Кэлак. Я пойду с тобой.

- Как? - выпалил Алазариан. - Как ты сказал?

- Я буду твоим мечом! - объявил Пракстин-Тар. - Я возглавлю моих воинов от твоего имени и выиграю для тебя эту битву.

- О нет! Ты не можешь этого сделать. Я не прошу тебя о помощи, Пракстин-Тар.

- Не отказывайся. Я тебе нужен, а ты нужен мне. Я не оставлю тебя, как не оставил бы Тарна, будь он жив. - Лицо Пракстин-Тара было совершенно серьезным. - Ты - дверь в небеса, юноша. Ты - то свидетельство, которое я искал.

- Свидетельство?

- Того, что боги существуют, что Тарн не был случайностью или капризом судьбы. Ты одарен небесами. Тебя надо охранять.

- Пракстин-Тар, я не могу допустить, чтобы ты...

- Ты не можешь мне помешать, - твердо заявил военачальник. - Это решаю я. - Его лицо смягчилось. - Пока ты не появился, я жил без надежды. Тарн показал мне иную жизнь, а потом унес ее. Я старался снова открыть эту дверь, но Лоррис и Прис со мной не разговаривали. А вот с тобой они говорят. Так что тебя надо охранять.

Спорить с военачальником было невозможно. Алазариан ощутил его убежденность: она, словно волна прилива, сметала со своего пути любое сопротивление. Пракстин-Тар посвящал ему самого себя, душу и тело. Для него дело было не в дружбе, не в любви к войне. Это было нечто святое.

- Если ты это сделаешь, то можешь погибнуть, - предостерег его Алазариан. - И твои люди тоже. Мой дед силен, и у него есть союзники. Победить его будет нелегко.

Пракстин-Тар ухмыльнулся.

- Пракстин-Тар не боится нарцев! - хвастливо объявил он. - Мы пойдем в бой, и мы победим. Я сделаю тебя королем твоей страны.

- Нет, я хочу не этого. Я делаю это не для того, чтобы получить трон. Может быть, у меня даже получится спасти моего деда.

Из горла военачальника вырвалось неодобрительное рычание.

- Излишняя чувствительность. Для победы нужна беспощадность.

- Он - мой дед, Пракстин-Тар. Я должен попытаться. Пракстин-Тар кивнул.

- Ну, если ты иначе не можешь... Но если у тебя не получится, я собственноручно его убью. Ты сможешь превратить его голову в военный трофей.

"О Боже! - подумал Алазариан. - Он тоже мясник!" И тут же он понял, что Пракстин-Тар уловил эту мысль.

- Извини, - поторопился сказать Алазариан. - Наверное, дело в том, что я не воин.

- Воины получаются из солнца и луны, - ответил военачальник. - Лоррис - это сила, гнев. Прис - это сострадание и разум. Ты больше похож на Прис.

Алазариан рассмеялся.

- Тут мой отец с тобой согласился бы. Военачальник в упор посмотрел на юношу.

- Ты спас моего сына, но еще ты спас мою душу. Я буду твоим защитником, куда бы ты ни пошел.

- Нет, Пракстин-Тар, мне не нужен раб.

- Я никому не раб, - возразил Пракстин-Тар. - Я - слуга Лорриса и Прис, как и ты сам. - Он поднял глаза на звездное небо. - Раньше мне казалось, что они призвали меня для другого, но теперь я вижу мою судьбу.

- Тогда я с радостью приму твою помощь, - сказал Алазариан. - И приношу тебе мою благодарность.

Он выпустил руки военачальника Рийна - и тут увидел, как из темноты к ним ковыляет еще один человек. Пракстин-Тар встревожено повернулся, но успокоился, узнав Джала Роба. Священник шел с трудом, словно был измучен или пьян, и когда Алазариан увидел ссадины у него на лице, то понял, что произошло что-то серьезное.

- Бог мой, Джал! - воскликнул он. - Обо что это ты так?

- Об Вэнтрана, - ответил Джал с кривой улыбкой. - Мы с ним слегка схлестнулись.

Алазариан указал на багровый синяк на скуле священника:

- Это он тебе это устроил?

- И не только это, - ответил Джал. К своему изумлению, Алазариан понял, что его спутник совсем не злится. - Вэнтран бьется, как дикий кабан.

- Но что случилось? Почему вы подрались?

- Великолепные новости, парень, - объявил Джал. Улыбка у него была широкой, как океан. - Вэнтран отправится с нами. Он присоединится к Праведникам!

- Что?! - Алазариан засмеялся, качая головой. - Боже, ну и ночка! И теперь у нас есть армия, Джал. Пракстин-Тар решил нам помочь. Он намерен вести своих воинов в Арамур, чтобы вступить там в бой.

Джал изумленно посмотрел на военачальника.

- Ты уверен? - спросил он. - Я имею в виду - он прямо так и сказал?

- Да, - спокойно подтвердил Алазариан. - Они станут нашей армией, Джал. Может быть, твои молитвы наконец-то получили ответ.

Священник осенил себя знамением.

- Благодарение Богу. - Он поднял лицо к небу и рассмеялся. - Спасибо Тебе, Господи! Я принесу Арамуру свободу во имя Твое, клянусь!

- Все получается именно так, как хотел Бьяджио, Джал, - сказал Алазариан. - Теперь мы все становимся его армией.

- Нет, - поправил его Джал, продолжая смотреть в небо. - Мы не армия Бьяджио. Мы - Праведники Меча.

37

Два следующих дня Алазариан провел в постоянных переходах между Фалиндаром и лагерем Пракстин-Тара. Надо было составить планы, собрать припасы и ответить на самые разные вопросы. Пракстин-Тар произнес перед своими воинами зажигательную речь, сообщая, что они отправляются в славный поход. Он сказал им, что война будет вестись за Лорриса и Прис, в помощь их смертному посланцу Алазариану. Пракстин-Тар не стал говорить своим воинам, что они должны будут освободить Арамур или что решается вопрос о мире во всем Наре. Он просто владел толпой, словно фокусник, и поскольку воины обожали своего военачальника, они повиновались ему. Воины Рийна принялись точить жиктары и готовиться к долгому переходу на запад. Под своим знаменем с вороном и под стальным взглядом своего военачальника они готовились сражаться за своих капризных богов.

Как это ни странно, Ричиус Вэнтран спустился из своих апартаментов в Фалиндаре, чтобы проводить время с воинами Пракстин-Тара. Шакал никому не объяснял причин своего молчания, но все решили, что он тревожится за жену и ребенка, которых ему снова придется оставить. Среди воинов шли разговоры о том, что Вэнтран так и не стал трийцем, несмотря на свои чудовищные усилия добиться этого, и что его сердце по-прежнему принадлежит Арамуру, хоть он и утверждал обратное.

На совещаниях в шатре Пракстин-Тара Алазариан внимательно наблюдал за Шакалом, пытаясь понять его настроение. Даже когда обсуждались планы освобождения его родины, Вэнтран мыслями был далеко, тревожась за жену и дочь. К удивлению Алазариана, короля пытался успокоить Джал Роб. Убедив Вэнтрана присоединиться к Праведникам, Джал почти все время тенью следовал за Шакалом, заставляя его невольно улыбаться и громко обещая скорую победу.

Вэнтран добродушно терпел присутствие Джала, но Алазариан чувствовал, что король страдает.

Вечером накануне выхода Алазариан в последний раз вернулся в Фалиндар. Было еще довольно рано, и Вэнтран остался в лагере, делая последние приготовления к длинному переходу, однако Алазариан не сомневался, что на ночь Шакал вернется в крепость. И до этого Алазариан хотел поговорить с женой Вэнтрана - без посторонних. Видя, как Вэнтран разрывается между двумя мирами, Алазариан почувствовал нечто вроде озарения. Долгое путешествие и множество тревог, а также заботы последних двух дней заставили его забыть о второй части своей миссии, но теперь юноша вспомнил о своем обещании матери, и это заставило его действовать.

Он надел чистую одежду, ускользнул из лагеря незаметно для Пракстин-Тара и Джала и поехал к цитадели Фалиндара. Бронзовые ворота по-прежнему охранялись, но стражники узнали его и спокойно пропустили в крепость. Вскоре он оказался на дворе, где услужливый мальчишка триец взялся позаботиться о его коньке, получив в уплату одну только улыбку. Волнуясь перед встречей с Дьяной, Алазариан пригладил волосы и попытался вспомнить, что он собирался ей сказать. Проходя по роскошным коридорам, он вспомнил Фалгера, непокорного трийца из Экл-Ная, который просил передать привет Дьяне. Алазариан решил воспользоваться этим в качестве предлога, а потом постепенно перевести разговор на интересовавшие его вопросы. Дьяна Вэнтран показалась ему удивительно доброй женщиной, и Алазариан верил, что она не отправит его ни с чем.