– Благодарю вас, сестра Мария. Я так и поступлю. Вы мне в самом деле помогли. Теперь у меня гораздо больше надежды.

– Я рада, что вы приехали. Как сейчас помню вашу мать! В ней было что-то особенное. Надеюсь, она нашла свое счастье. – Уже провожая Молли к выходу, добрая монахиня задержалась и взяла девушку за руку: – Я вам лишнего сказала, но это мое дело. Конечно, вам следовало бы обратиться к нам официально, и у меня бы появилась масса головной боли, но я уже стара для этих дел. И вообще я никогда не верила ни в какие учреждения, эти гнусные мужские изобретения, иначе я бы уже давно стала настоятельницей. Пусть меня господь накажет, если сочтет нужным. А воссоединение родных – это такое счастье! Надеюсь, вы отыщете своего брата, но будьте осторожны, моя дорогая. Я знаю, что вы действуете из лучших побуждений, но вы вступили на опасную стезю. Можно сказать, на эмоциональное минное поле. Вы должны быть уверены, что ваша мать этого хочет. Не только вы, но и она.

Выйдя на улицу из печальной тишины этого дома, Молли ощутила прилив возбуждения. Эндрю не ошибся, фамилия матери Джо была Льюис, и теперь Молли знает ее полное имя, а также то, что она была необычайно красива. Поскольку жить она должна была где-то в этих краях, наверняка найдутся те, кто ее вспомнит. Молли охватило пьянящее возбуждение от близости к цели. Она решила немного обследовать окрестности.

Ближайшая деревня находилась всего в паре миль по шоссе, но вы попадали просто в другую эпоху. Молли поразилась, что приют, с его нескладной урбанизированной архитектурой, разрешили построить в такой близости от пахнущего вечностью райского сада, каким являлся Нижний Дичвелл. Наверное, дело решали какие-то разные, совершенно не имеющие отношения друг к другу ведомства.

Можно себе представить, какие страсти разгораются между крупными перенаселенными городами и их мирными симпатичными соседями, повергаемыми в ужас безликой многоквартирной застройкой для молодых семей или имениями больших начальников, нарушающими их безмятежный пейзаж английской деревни. Таким бельмом на глазу снобистских обитателей Дичвелла, по-видимому, был приют Святого Сердца, но здесь верх оказался на стороне воли господней.

Молли припарковалась на стоянке у местного паба, надеясь, что ей простят эту вольность. Как все милые английские деревушки, Нижний Дичвелл совсем не имел парковок, поскольку период его развития пришелся на времена, когда в путешествие отправлялись только по крайней необходимости, да и то куда-нибудь поблизости – миль этак за шесть, верхом или в экипаже. Четырехколесные чудища тогда еще не появились.

В поселке было около сотни домов под соломенными или известняковыми крышами, с черепицей из пластов тяжелого камня. Большинство домов были облицованы галькой и скромно сияли белыми входными дверями. В это солнечное утро воздух был напоен запахом жимолости и роз.

В гуще домов Молли приметила чайную и направилась прямо туда. Чай был естественным аккомпанементом для сплетен, и Молли могла поклясться, что сплетни со всей округи в радиусе нескольких миль стекаются именно сюда, где и перемываются косточки ближних над фарфоровыми чашками и домашним бисквитом.

Чайная была полна народу, и Молли поняла, что поступила опрометчиво, заявившись сюда с капризничающим ребенком. Здесь собирались бабушки и дедушки с исключительно благовоспитанными внуками, и, увы, шум стоял такой, что о чем-то расспрашивать было бы невозможно.

Хозяйка чайной сжалилась над Молли и выкроила ей место в сторонке. Присев, Молли порылась в сумке Эдди в поисках спасительной бутылки сцеженного молока, чувствуя, что хныканье в любой момент может перерасти в сирену.

– Подогреть в микроволновке? – спросила заботливая хозяйка. – Я знаю, что это не положено, но мы всегда так делаем для моего внука. Это не страшно, если как следует встряхнуть.

– Спасибо. – Молли с благодарностью протянула ей бутылочку.

Когда женщина вернулась, принеся молоко, Молли спросила телефонную книгу. У нее возникла самонадеянная идея выписать всех Льюисов в округе, но в книге таких оказалось больше сотни.

– Я могу где-нибудь снять с этого ксерокопию? – спросила она, покачивая Эдди на коленке и пытаясь вынуть у него изо рта угол телефонного справочника.

– Вот наказание, да? – усмехнулась хозяйка. Молли попыталась уловить в этой характеристике хотя бы толику позитива.

– Может, у «Сторз» можно сделать. Это почта. Дорин! – прокричала женщина, заставив всех посетителей вздрогнуть. – В «Сторз» делают ксерокопии?

– Угу. – Из пышущих паром недр кухни возникла добродушная, похожая на дворнягу особа в переднике. – Я там делала ксерокс ветеринарной справки. – Незнакомка вызывала всеобщее любопытство. – Ты кого-то ищешь, детка? Может, мы тебе чем поможем?

– Вообще-то… – замялась Молли, не вполне уверенная, что это подходящий метод для ее деликатного расследования. Что, если мать Джо сидит среди этих дам, увлеченная булочкой и беззлобными сплетнями? Но устоять перед соблазном Молли не смогла:

– Да, ищу.

– Может, мы знаем? – К ней повернулось с десяток возбужденных лиц. – Как фамилия тех, кого вы ищете?

– Льюис. – Было так странно произносить эту фамилию вслух. Она собралась с духом и уточнила: – Я ищу некую Аманду Льюис. – И замерла.

– Льюис? – переспросила хозяйка кафе. – Вроде был какой-то Льюис за Полхэмптонской дорогой? Держал конюшни.

– Он давно умер, – охотно вмешался единственный в зале старик. – Не успел выйти на пенсию, как через неделю помер от сердечного приступа. Должно быть, жены не выдержал в таких дозах.

– А как ее звали? – в нетерпении спросила Молли. – Его жену?

– Мейбл.

– А не было у них дочери по имени Аманда?

– Нет, одни собаки да лошади, – с удовлетворением объявил старик. – Они говорили, у них ни на что другое времени не остается. Но спроси меня – его больше интересовали овцы, чем женщины. Имей в виду, – он покосился на пестрое сборище, – саутдаунская овца очень симпатичная. Во всяком случае, куда симпатичнее его жены.

Дорин круто переменила тему.

– А эта парочка возле Вейгхевена – их фамилия не Льюис? – спросила она.

– Это были брат с сестрой, – изрек старик.

– Брат с сестрой? – взвизгнула Дорин. – Да они здесь все за ручки держались! Не знала я, а то бы их выставила!

Старик хихикнул:

– Может, они так согревались.

– Чарли Фарлоу, ты просто гнусный развратник!

– Ну, я-то, по крайней мере, не лапаю сестер и тетушек, – парировал Чарли, продолжая усмехаться.

– Да, глядя на них, тебя бы никто не осудил! – Дорин повернулась к Молли, у которой от этих деревенских разоблачений голова шла кругом. – Мне жаль, детка, но, кажется, в этой деревне никаких Льюисов нет.

Эдди наконец расправился с молоком, и Молли с облегчением стала готовиться к выходу. Она запихала детские вещи в сумку и двинулась к двери, торопясь выйти на солнце и свежий воздух. На какой-то миг у нее мелькнула мысль, не подшутили ли над ней.

Дорин проводила ее на улицу.

– Не обращай внимания на Чарли, моя птичка. Он уже умом повредился. Удачи в поисках!

Молли покатила коляску по узкому тротуару, а Дорин вернулась в чайную.

– Эй, Дорин, – пропищала одна незаметная старушка, – ты забыла про этого типа из «Лавки Льюиса».

Дорин ахнула.

– Хотя он здесь и не живет. Он живет в Брайтоне, как все эти вонючие торговцы антиквариатом. Старьевщики!

– Но зовут-то его Льюис, верно?

– Это точно. – Она оглянулась в поисках Молли, но та уже скрылась из виду. Молли торопилась вернуться назад к месту, где оставила машину. Она вдруг ужасно захотела в грязный, пропитанный наркотиками Лондон, подальше от этих деревенских любителей овечек и родных сестер.

Она уже была почти у самой машины, когда Эдди, решив, что одной бутылочки ему мало, снова поднял рев. Так-так, теперь придется кормить его по-настоящему. Молли огляделась в поисках укромного местечка и увидела дощатую будку автобусной остановки. Хотя внутри было темновато и пованивало, зато будка была увита жимолостью и розами. Молли принялась расстегивать пуговицы на рубашке и тут заметила, что за ней из-за аккуратно подстриженной изгороди дома напротив следит высокая, стройная дама в шляпе с полями, в брюках для верховой езды и белой кружевной сорочке, похожая на главного героя пантомимы. Она словно хотела заговорить. Должно быть, сейчас скажет, что кормить ребенка на автобусной остановке в этих краях не принято. Молли уже придумала, как ловчей огрызнуться.