В одном из ханаанейских текстов Эл (верховный бог) называет себя именем Иерех ("Yerah" — "Луна" (семит.)), а свою божественную супругу — Nikhal (семитическое прочтение имени супруги шумерского бога Луны NIN-GAL). Да и сам Синайский полуостров имеет многозначительное название: "Sinai" означает "Принадлежащий Сину". То есть Тильмун, который искал Гильгамеш, находился на территории именно этого полуострова!
Гильгамеш начал было просить правителя и божество "даровать ему жизнь" и дать "шем", но тут другой, более вышестоящий бог, Кумарби, воспротивился этому, и герою было отказано. Тогда Гильгамеш покинул город и направился к горе Машу. Это место "соединяло Небесный Пояс... и Нижний Мир [южное полушарие]". Через шесть дней пути он подошел вплотную к горе, "где ежедневно видел "темы", которые отбывали [оттуда] и прибували [туда]".
Называется та гора Машу...
Он подошел к горе Машу, где каждый день видел,
Как отбывают [с нее] и прибывают [на нее] "шемы " [433, с. 150].
Гильгамеш достиг входа в охраняемый "людьми из ракет" тоннель. Характеристика этих существ нам уже знакома: "Ужас, внушаемый ими, безмерен; взгляд их [несет] смерть. Их ужасный луч [прожектора?] скользит по горам" (рис. 138 а, б). По каким-то признакам странные создания определяют, что перед ними не просто человек, но "плоть богов в теле его" (Гильгамеш, напомним, на две трети был богом). Он долго беседует с двумя великанами, и те, в конце концов, пропускают его дальше. Во время трудного путешествия к Утнапишти, отцу людей, Гильгамеша не раз отговаривают от его замысла: "Когда боги создали человека, они избрали для человека смерть, а жизнь сохранили для самих себя". Великаны повторили эти же слова.
Гильгамеш вступает в тоннель. Через 12 "беру" путешествия в кромешной тьме стало немного светлей. Из-за повреждения текста почти всей девятой таблички не ясно, что происходит дальше. На следующем фрагменте мы застаем Гильгамеша уже в том дивном саду, где жил Утнапишти. Одиннадцатая табличка повествует о встрече с самим Утнапишти[113]. До того как выйти навстречу к путешественнику, тот "наблюдал за ним издалека". Гильгамеш находит фигуру Утнапишти похожей на его собственную и думает, что они похожи, как отец и сын. Он просит Утнапишти открыть ему тайну вечной жизни, но тот, пояснив, что бессмертие ему просто даровано богами, неожиданно начинает рассказ о своем прошлом, ведя разговор в первом лице. Здесь нам вновь придется вернуться к "легенде" о потопе.
В шумерской версии роль Утнапишти играл Зиусудра (ZI-U-SUD-RA — "Дни его жизни продлены"), набожный царь, руководствовавшийся во всем указаниями богов, получаемыми через видения, сны и предсказания. Сюжет предания практически тот же. Правда, обнаруженные тексты не столь полны, как более поздние, из-за сильных повреждений, но это не мешает увидеть их сходство. Отрывки из них приводил в своих работах, в частности, С. Крамер.
На Совете Двенадцати главных анунаков, принимавших решение об уничтожении человечества, Эа и Нинти были против.
Но Энки все же пришлось связать себя обещанием перед Советом Двенадцати не пытаться предотвратить гибель человечества. Однако он в очередной раз поступил против воли Энлила. Формально он не разговаривал с Утнапишти; он обращался к стене его дома, но так, чтобы его могли слышать. Видя, что это не приносит успеха, он, в конце концов, нарушил обещание не помогать людям и обратился к Утнапишти/Зиусудре напрямую:
Ты, человек из Шуруппака, сын Убар-Туту:
Брось дом свой и построй себе корабль!
Откажись от имущества и спасай свою жизнь!
Отрекись от добра и сохрани свою жизнь!
Возьми с собой на корабль СЕМЯ всех живых существ...
(433, с. 93; 223, с. 109; 306]
Конструкторский совет, данный Утнапишти богом Энки, звучал так:
Тот корабль, который ты построишь,
Очертанием да будет четырехуголен;
Равны да будут ширина с длиною;
Как Океан, покрой его сводом [120, с. 162].
На одной из глиняных табличек Энки показан как получеловек-полузмей, который "завел" для Зиусудры/Утнапишти водяные часы (рис. 139). Любопытно, что Энки дал не имевшему понятия о кораблестроении человеку точные рекомендации по изготовлению огромного MA-GUR-GUR ("Корабля, который может переворачиваться и кувыркаться"). Одна из моделей ковчега, выполненная Полом Хоуптом, походит на современный грузовой танкер [371] (рис. 140). Ветхозаветный термин для обозначения ковчега звучит как "teba", что имеет значение "ящик". Само же слово "teba" произошло от аккадского "tebitu" ("грузовой корабль"). Добавочное его значение — "тонуть".
В соответствующих вавилонских и ассирийских текстах используется термин "tzulili", от которого произошел современный еврейский термин "Tzolelet" ("подводная лодка").
Упоминание "семени" (аккадского и старовавилонского слова "zeru" и, соответственно, ивритского "zera"), а не буквально "каждой твари по паре" существенно изменяет требования к водоизмещению корабля. Это же позволяет предположить, что на Ковчеге находились некие устройства для хранения генетического банка. Впрочем, причастность к созданию корабля "великого ученого-генетика" ставит все на свои места.
И все-таки судно это должно было быть огромным. Как следует из Бытия 6:13—18, длина ковчега составляла 140 м, ширина 23 м, а высота — 13,5 м [408, с. 8]. Как же его удалось построить за считанные дни? Месопотамские тексты сообщают о психологическом приеме, использованном Атра Хасизом. Он объявил, что, поскольку он поклоняется богу Энки, а город Шуруппак оказался во владении Эндила, он, так сказать, "эмигрирует по религиозным мотивам":
У моего бога разногласия с вашим богом.
Энки и Энлил разгневаны друг на друга.
И, поскольку я поклоняюсь Энки,
Я не могу оставаться на земле Энлила [433, с. 92].
Понимая, что в деле замешаны религиозные чувства, старейшины города отрядили в помощь Атра Хасизу рабочих и плотников. Горожане доставили к кораблю домашних и диких животных, птиц и т. д. Таким образом, на корабле оказались как сами живые существа, так и их семя. В "Эпосе о Гильгамеше" (табличка XI, строка 83) Утнапишти повторно упоминает о том же: он собрал на корабле "семя всех живых тварей, какие были у меня". Аккадская версия содержит упоминание о том, что Утнапишти взял с собой также и помогавших ему мастеров и их детей. Берос тоже сообщал, что вместе с Зиусудрой на борт ковчега поднялись его родственники и близкие друзья. Но самое интересное заключается в том, что спасшимся заранее было известно, что плыть нужно к Горе Ницир ("Спасение"). Это, с одной стороны, указывает на то, что потоп пришел с юга; с другой стороны — говорит о наличии на борту , ковчега навигационных средств, позволяющих двигаться в нужном направлении.
В месопотамских текстах дается почти в точности библейское описание пятидневных приготовлений и строительства корабля-ковчега, а на седьмой день — и самого потопа с некоторыми дополнительными драматичными подробностями. Но и там мы встречаемся с тем же вороном, ласточкой и голубем, выпущенными патриархом в надежде на то, что они найдут сушу.
Слушай же мои указания:
По нашему (...) потоп зальет главные святилища,
Дабы уничтожить семя рода человеческого...
Таково решение и постановление собрания богов.
По слову Ана и Энлила (...) Его царству (...) придет конец [127, с. 175—180].
Сигналом к началу потопа должен был стать момент,
Когда Шамаш, вызывая дрожание в час сумерек,
Прольет вниз дождь взрывов (извержений) —
Поднимайся на борт корабля, задраивай вход! [435, с. 397]
Насколько можно судить, Энки вел речь о старте кораблей анунаков. Эпос действительно сообщает о том, что катастрофа напугала богов: анунаки покинули Землю [56, с. 98:
