В то время как Грозный довершал кровавую расправу с новгородцами, в Российское царство двигалось посольство Речи Посполитой во главе с Я. А. Кротовским. Переговоры, едва начавшись в мае 1570 г., прервались в связи со слухами о появлении огромного войска крымцев под Рязанью и Каширой. Иван IV отправился с войском навстречу ему. Но оказалось, что набег был уже отбит. Позднее царь жестоко расправился с одним из воевод — В. Прозоровским, дрогнувшим при встрече с крымцами. Он заставил его брата Никиту напустить на Василия медведя, который и растерзал злополучного военачальника. Несмотря на успех похода, на Оке было оставлено большое войско во главе с И. Д. Вельским, И. Ф. Мстиславским и М. И. Воротынским.

Опасность очередного нападения крымцев вынудила царя поспешить с заключением перемирия с Речью Посполитой. Кроме того, еще в 1569 г. в Москву просочились слухи о желании «взять на Великое княжество Литовское и на Польшу царевича Ивана». В 1570 г. польские послы открыто говорили о такой возможности. 20–22 июня были выработаны условия приемлемого для обеих сторон трехлетнего перемирия, которое должно было подготовить почву для заключения прочного мира.

Установив мирные отношения с Речью Посполитой, приняв под свой протекторат «Ливонское королевство», глава которого — датский герцог Магнус — должен был жениться на ближайшей родственнице Грозного, дочери Владимира Андреевича, который объявлялся невинно пострадавшим из-за наветов клеветников, Россия вступила на путь разрыва со Швецией. Во время переговоров с Магнусом был выработан план осады Ревеля. Послы нового шведского короля Юхана III во главе с епископом г. Або Павлом, прибывшие в Новгород осенью 1569 г. с целью возобновления мирных отношений, прерванных в связи с низложением Эрика XIV, не были приняты царем. Потом их отправили в ссылку в Муром за то, что они отказались принять условием мира со Швецией выдачу России Екатерины Ягеллонки, жены Юхана III.

Разрыв со Швецией свидетельствовал об отказе Грозного от проекта тройственного англо-шведско-русского союза. Королева Елизавета обещала русским послам в мае 1570 г. только одно: убежище царю в Англии, буде «по тайному ли заговору, по внешней ли вражде» он окажется вынужден покинуть родину. Уклончивая позиция Елизаветы вызвала ярость Грозного. В письме к Елизавете осенью 1570 г. он резко порицает ее за политику, проводимую по отношению к России, и язвительно укоряет за то, что Англией вместо нее («мимо тебя») управляют «не токмо люди, но мужики торговые, и о наших о государских головах и о честех и о землях прибытка не смотрят, а ищут своих торговых прибытков». Вот эти-то «прибытки» Грозный отнял: осенью 1570 г. все торговые привилегии Московской кампании были ликвидированы. В Вологде было прекращено строительство судов и барж, предназначенных для бегства царя в Англию.

Очередной поворот внешней политики сопровождался возобновлением казней. Был убит брат главы Посольского приказа Третьяк Висковатый, якобы оклеветавший Владимира Старицкого. Видный воевода боярин П. С. Серебряный был казнен за какую-то служебную оплошность.

Но все это было прелюдией к еще более страшным событиям. 25 июля Москва стала свидетельницей массовых казней, совершенных «на Поганой луже» (позднейших Чистых прудах). Много ужасов видала на своем веку русская столица. В 1504 г. в ней пылали костры, на которых сжигались «еретики». Не раз топор палача оканчивал жизненный путь непокорных вельмож. Но то, что произошло в Москве 25 июля, по своей жестокости превосходило все случившееся ранее: здесь, по выражению К. Маркса, «{произошли} самые невероятные зверские сцены».

На площадь на Поганой луже было согнано 300 человек: казначей Никита Фуников, печатник И. М. Висковатый, обвиненный в сношениях с польским королем, султаном и крымским ханом, дьяки земских приказов, бояре новгородского архиепископа Пимена, новгородские дьяки и бояре. Сначала царь объявил монаршую «милость» — 184 человека были отпущены на свободу. Зато остальных ждала лютая казнь. В казни участвовала не только опричная свита, но и царь с сыном, вооруженные пиками и саблями.

Иван IV был сыном блистательного, но жестокого века, когда бурное развитие гуманистических теорий сочеталось с истреблением тысяч инакомыслящих во Франции, с деспотическим правлением взбалмошных монархов, убежденных в неограниченности своей власти, освященной церковью, маской ханжества и религиозности прикрывавших безграничную жестокость по отношению к подданным. Полубезумный шведский король Эрик XIV запятнал себя не меньшим количеством убийств, чем Грозный. Французский король Карл IX сам участвовал в беспощадной резне протестантов в Варфоломееву ночь 24 августа 1572 г., когда была уничтожена добрая половина родовитой французской знати. Испанский король Филипп II, рассказывают, впервые в жизни смеялся, получив известие о Варфоломеевой ночи, и с удовольствием присутствовал на бесконечных аутодафе на площадях Вальядолида, где ежегодно сжигалось по 20–30 человек из наиболее родовитой испанской знати. Папа не уступал светским властителям Европы. Гимн «Тебя, бога, хвалим» был его ответом на события Варфоломеевой ночи. В Англии, когда возраст короля или время его правления были кратны числу «семь», происходили ритуальные казни: невинные жертвы должны были якобы искупить вину королевства. По жестокости европейские монархи XVI в., века формирующегося абсолютизма, были достойны друг друга.

Июльские казни 1570 г. коснулись только земской приказной среды и не имели отношения к опричникам. Казненные принимали активное участие в посольских делах. Так, Иван Михайлович Висковатый был выдающимся организатором русской дипломатической службы, уму которого удивлялись все иностранные послы. Он смело высказывал свою точку зрения по различным вопросам. Как в 50-е годы наперекор Избранной раде, так и в 70-е он выступал решительным сторонником войны за Прибалтику. Его суждения о церковной живописи расходились со взглядами митрополита Макария. В 1566 г. Висковатый приложил особые «речи» к приговору Земского собора. Вплоть до 1570 г. он оставался доверенным лицом царя.

Чем объясняется такая жестокость расправы над недавно ближайшими сподвижниками царя? Официальная современная версия («изменное дело», хранившееся в Посольском приказе) гласила, что лица, которых постигла казнь, «составили заговор против… жизни» царя. Опричный боярин Афанасий Вяземский был убит Григорием Ловчиковым за то, что якобы предупредил новгородцев о готовящемся походе.

С делом о «новгородской измене» не связываются казни тех лиц, которых перечисляет опись дел Посольского приказа. Алексей Данилович Басманов вскоре погиб от руки собственного сына, позднее тоже казненного. Заплечных дел мастер Ловчиков и сам погиб позднее, отвезя очередной донос царю. По-видимому, серьезные финансовые затруднения в обстановке начавшегося экономического упадка вызвали у Ивана чувство раздражения против тех, кто был ответствен за сбор податей и пошлин, т. е. против казначеев (Н. Фуников) и руководства приказа Большого прихода (Иван Булгаков). В ходе опричных переселений вскрылась также неупорядоченность поместных дел, находившихся в ведении Василия Степанова. Подобно тому как новгородским походом Грозный покончил с политической обособленностью Новгорода, так теперь он физически расправился с Земской думой и приказами, приобретшими некоторую видимость самостоятельности и обособленности. Строительство централизованного аппарата власти в России шло далеко не прямолинейным путем. Сначала Грозный сам создал дублирующую друг друга систему приказов и дум, что неизбежно повлекло за собой обособление земщины, подчиненной Боярской думе и общегосударственным приказам, потом, упорно не желая отказываться от государева удела, он не нашел никаких иных средств для подавления земщины, кроме физического истребления ее руководства. События июля 1570 г. показали, что после выполнения основных задач по борьбе с пережитками политической раздробленности опричнина явно изжила себя.