Во-первых, я хочу поблагодарить Билла Ирвина за возможность работать над этой книгой. У меня ничего бы не вышло без его руководства, терпеливой помощи и мудрых советов. Билл, ты отличный парень, и мне было очень приятно с тобой сотрудничать.

Спасибо редактору отдела философии издательства Wilеу Джеффу Дину, который одобрил этот проект. Работать с Конни Сантистебан и другими милыми людьми из Wilеу было большим удовольствием для меня. Спасибо вам за помощь и поддержку!

Конечно же, я хочу поблагодарить и коллег-философов — ваши эссе великолепны и отлично подготовлены, вы сильно упростили мою работу.

Мой большой друг (мы оба божественно играем на гитаре) Алан Берман читал всю мою писанину, давал дельные советы и вообще всегда оказывался рядом в нужный момент.

И конечно, эта книга не появилась бы на свет, если бы не все те талантливые люди, которые работают над сериалом «Доктор Хаус». Спасибо вам за еженедельный час интеллектуального наслаждения!

Мне помогли и мои коты, Бункай и Уиллоу, главным образом тем, что много спали, так что я мог спокойно работать. Кроме того, они по очереди сидели рядом со мной, когда мне требовалось вдохновение, — они настоящие мастера дзен.

И наконец, спасибо Кэтрин, моей жене, — она добрее, чем Кэмерон, и терпеливее, чем Уилсон. И она помогала печатать текст. Кэти, без тебя я бы ничего не смог сделать!

Доктор Грегори Хаус, гениальная сволочь, ковыляет по коридорам учебной больницы Принстон-Плейнсборо, на ходу глотает таблетки и легким движением трости прогоняет со своего пути медицинскую этику. Он утверждает, что все врут, значение человечества преувеличено, а природа медицины такова, что любой врач когда-нибудь да облажается и убьет пациента. А, и еще одно: меньше книг, больше телевизора! Да, да, именно так. Но Хаус не имеет в виду эту книжку. Эту книжку прочтите непременно. Ее Хаус вам бы посоветовал.

А зачем, скажете вы, нам слушать советы этого Хауса? Он же та еще скотина! Он нам насоветует! Да, в общем-то, так оно и есть, но он еще и неимоверно крут. Он отлично играет на гитаре и на пианино, лихо гоняет на байке, и девчонки считают его сексуальным (это все голубые глаза виноваты). У него даже была ручная крыса по имени Стив МакКуин — скажете, это не круто? И еще одно — он гений. Так что кому какое дело, что Хаус действует согласно собственной формуле «припадки интересно наблюдать, но скучно диагностировать»? Как такого можно не любить?

Я люблю Хауса, и все авторы этого сборника любят Хауса.

Человечество в целом, возможно, и в самом деле переоценивают, но только не команду Хауса! Я бы никого из них не уволил. Впрочем, о них потом (никуда не денутся совсем как амбулаторные пациенты, что вечно ждут Хауса в приемной). Вернемся к вопросу «Как такого не любить?». Может, я забыл, какой он грубый и как высмеивает чужие идеи? (Кстати, я пытался вести себя по-хаусовски. Я решил, что мне тоже стоит преподносить себя как эксцентричного гения и потребовать соответствующую зарплату. Не сработало.) Не учел, что он наркоман? Забыл, как однажды он мимоходом спросил: «Проводить вскрытие на живых людях все еще запрещено законом?» Нет, не забыл, но ведь он жизни спасает. Как сказала Кадди этому гаду Триттеру, он спасает гораздо больше людей, чем теряет. Как Сократа и Шерлока Холмса, Хауса занимают загадки, а его упрямое, неуемное желание докопаться до истины в сочетании с редкостным умом означает, что загадки будут разгаданы, а жизни спасены, и к черту больничные правила!

Кстати, об уме и истине — Хаус и в философии разбирается (я как раз хотел перейти к философской части «Хауса и философии»). Для Хауса принцип бритвы Оккама означает, что самое простое объяснение проблемы — кто-то где-то облажался. Реальность? Философы могут сколько угодно спорить о ней, но Хаус знает — реальность почти всегда неправильна. А, и еще сократический метод! Хаусу он нравится. Он говорит, это лучший способ научиться чему угодно, кроме жонглирования бензопилами.

Авторы сборника (настало время поговорить и о них, все-таки мы не в амбулатории) — лучшие специалисты по своей теме, совсем как команда Хауса. Они профессионально толкуют хаусовские откровения и со знанием дела копаются в его характере. Все под одной обложкой: Сартр и Ницше, Сократ и Аристотель, логика, удача, любовь, дружба и даже дзен. Странноватый набор, но, как выражается Хаус, «мне нравится абсурд». А теперь — принесите мне трусики Лизы Кадди!

Так говорит Грегори Хаус. Не похоже, что он видит в человеческом существовании хоть какой-то смысл, верно? И все же наш доктор Хаус живет жизнью, которую Сократ мог бы назвать «познанной», а Аристотель — «подчиненной уму». Как так получается, что жизнь Хауса, который не устает заявлять, что она бессмысленна, полна смысла?

Отсюда и начнем. Предположим, что наши жизни имеют смысл потому, что мы выполняем начертанный Богом план. В таком случае смысл создается определенным взаимоотношением с божественным существом. Если Бога нет, значит, наши жизни не имеют смысла. Или даже так: допустим, Бог существует, но, если у нас с Ним не сложились отношения, наши жизни опять-таки не имеют смысла.

Может, у Бога есть план, и наша жизнь имеет смысл настолько, насколько мы помогаем Богу в осуществлении Его замысла. Например, Каббала учит, что наше предназначение — помогать Богу спасать мир. Это хороший пример того, о чем я говорю, — предполагается, что мы будем помогать исполнению Божьего замысла. Следовательно, жизнь человека, который помогает Богу, делая добрые дела и все такое, полна смысла. Обратите внимание — если принять эту точку зрения, смысл может обрести и жизнь человека, не верящего в то, что у нее есть смысл. Такой человек мог бы выполнять задание Бога, даже не догадываясь об этом. Может, это про Хауса?

Ну, Хаус в Бога не верит, это ясно. Он вечно оскорбляет верующих, — например, доктора-мормона, которому дал кличку «Большая любовь». Или сестру Августину, монахиню из эпизода «Куда ни кинь» (1/5), уверенную, что раздражение на ее руках — стигматы. Как объясняет Хаусу другая монахиня, она «верит в то, чего нет». «Я думал, это профессиональное требование для таких, как вы», — ехидно отвечает Хаус. Другой пример: в эпизоде «Семья» (3/21) Хаус находит Формана в больничной часовне (Форман испытывает угрызения совести после смерти пациентки) и говорит: «Ну что, ты закончил общаться со своим воображаемым другом? Я тут подумал — может, уже поработаешь?»

Неприязнь Хауса к религии проистекает главным образом из отсутствия смысла в религиозных верованиях. Когда сестра Августина спрашивает Хауса: «Неужели вам так сложно поверить в Бога?», он отвечает: «Мне сложно принять саму концепцию веры — вера не основывается на логике и опыте». Другой пример: в эпизоде «То, что нужно» (4/2) Большая любовь соглашается на участие в эксперименте, который может спасти пациенту жизнь. По условиям эксперимента Большая любовь должен выпить спиртное, что противоречит его религиозным убеждениям. Он соглашается, потому что убежден аргументацией Хауса. «Вы привели хороший довод», — говорит он. Хаус и впечатлен, и удивлен одновременно. «Рациональные доводы обычно не действуют на верующих людей, — замечает Хаус. В противном случае верующих людей вообще бы не было».