...Знакомый уже нам человек и его товарищ тихо и незаметно соскользнули с берега в воду, взяв в руки шнур, а в рот длинные тростниковые трубочки, чтобы можно было дышать под водой...
Начали осторожно толкать перед собой небольшой плотик, замаскированный под охапку полусухого сена... Охапка сена медленно поплыла по течению... Рядом с ней двигались две торчащие из воды тростниковые трубочки.
Третий солдат улыбался при виде пляшущего у костра под музыку.
...Охапка сена уже под мостом. Двое сопровождавших осторожно показались из воды, осмотрелись... Быстро сбросили с плотика сено, под ним оказался небольшой ящик. Так же быстро они вскарабкались вверх по перекладинам моста и прикрепили к свае ящик, к ящику — тонкий черный шнур. Другой конец шнура подключил к ящику с поворотной ручкой оставшийся на берегу в укрытии третий партизан...
Заминировав мост, двое первых осторожно, и тихо снова ушли под воду, выставив наружу кончики трубочек…
А у костра уже ели печеную картошку с салом. Пару картофелин бросили на насыпь постовому, Тот с удовольствием стал уплетать их.
...Ку-ку... Ку-ку... Ку-ку...— донеслось из лесу.
Василек сделал вид, что не слышал кукушки. Не торопясь, завязал свою торбочку, уложил в футляр скрипку. Кивнул на прощанье головой.
Ауфвидерзеен...
Солдат проводил его до заграждения, поднял проволоку. Мальчишка очутился по ту сторону, еще раз кивнул.
Пошел, как ни в чем не бывало, по узкой лесной тропинке. Даже не оглянулся.
И только где-то на повороте прибавил шагу, вспомнив наказ уходить как можно скорее...
Василек не знал, почему он должен спешить, если партизаны, как ему казалось, благополучно перешли дорогу. Ни им, ни ему вроде бы ничего уже не грозило. Но приказано было уходить как можно скорее, и Василек спешил. Он даже не обратил внимания на далекий гул поезда. Гул наплывал все ближе и ближе. Слышен уже четкий перестук колес…
...К железнодорожному мосту приближался немецкий эшелон.
...Партизан положил руку на поворотный ключ взрывателя, внимательно посмотрел на своих товарищей. Они следили за приближением эшелона.
А эшелон, видимо, срочного назначения перед мостом даже не замедлил хода, машинист дал только длинный гудок.
Подрывник не сводил глаз со своих товарищей. Один из них поднял руку... Резко опустил... Подрывник повернул ключ, и раздался оглушительный взрыв...
Василек почувствовал слабый толчок от взрывной волны. Упал с перепугу на землю... Отполз под густую низкую крону ели... Прислушался...
Истошные крики... стрельба... Еще взрывы. Но не такой уже силы... Взметнулось над лесом пламя... Мальчик задрожал в страхе. Не знает, что делать: бежать дальше? А вдруг кто заметит… Может, пересидеть в этом укрытии?..
Так и не решил, пока не послышался треск сухих сучьев...
Раздвинув ветки, увидел, как двое партизан несли третьего... Василек сразу узнал их. Неужели они не успели перейти дорогу? Неужели он сам чего недосмотрел и что-то сделал не так, как уговаривались?.. И не по его ли вине несут сейчас третьего, убитого или раненого?.. И что сейчас делать? Показаться им — страшно. А вдруг он действительно в чем-то виноват... Оставаться одному в глухом незнакомом лесу рядом с тем, что творится на дороге,— еще страшнее...
И решил Василек незаметно следовать за партизанами. Уж они-то знают наиболее безопасный путь через лес, знают, куда идут... Придет и он за ними куда-то, ну, а там будет видно...
И пошел. Не выпуская из поля зрения удалявшихся партизан. Переходя от дерева к дереву. Прятался, когда партизаны останавливались передохнуть или лучше приспособиться нести своего товарища.
...Шли долго. Полдня. Вечер. Началась ночь. Васильку пришлось сократить дистанцию, чтобы в темноте не потерять партизан из виду...
...К утру перешли в какой-то другой лес. Все чаще и чаще отдыхали... Мальчишка тоже устал. Он не привык к такому трудному переходу. Без сна и отдыха.
К середине дня Василек и партизаны со своей тяжелой ношей уже еле-еле плелись...
Но случилось то, чего паренек уж никак не ожидал. Вдруг рядом с ним вырос человек с винтовкой и сразу схватил Василька за ворот:
— Ты чего?..
— Что — чего?— не понял Василек.
— Следишь за ними?
— Я не слежу.
— А почему крадешься?
— И не крадусь я!
— Пошли.
— Куда?
— Куда надо.
Человек взял Василька за воротник. На всякий случай завязал ему глаза. Вел его долго, специально плутал по лесу. Видимо, хотел, чтобы мальчишка подумал, как далеко они зашли. И вот партизанский лагерь.
Из штабной землянки вышел партизан, в руки которого Василек попал, убегая от полицая.
— Петро!
— Га!
— Ты кого ведешь?
— Сцапал на посту. Шел за вами. Выслеживал…
— Не может быть!
— А вот в штабе пускай разберутся — может или нет. Партизан подошел к Васильку, снял с его глаз повязку.
— Музыкант! Милый ты мой!..— поднял мальчишку на руки и так ввалился с ним в штабную землянку.— Вот он!— крикнул сидящему за столом командиру отряда.
Командир поднялся навстречу.
— Ну... здравствуй, артист...
— Я не артист...— потупился Василек.
— Да нет, братец... Ты настоящий артист... Даже, пожалуй, почище... Не всякий артист так бы справился...
Василек ничего не понимал. Какое там справился, когда дорогу партизаны не перешли и одного своего товарища потеряли.
— Дяденька...— осмелел паренек,— вы не успели перейти дорогу?
— Ничего,— улыбнулся партизан.— В следующий раз успеем...
— Ну так что будем делать дальше?— спросил командир Василька, присев с ним рядом.
— Пойду снова играть.
— Куда?
— Мне все равно. Только покажите дорогу...
— А у нас не хочешь остаться?
Василек был озадачен:
— А разве берете таких?
— Почему бы и нет!
— Я же... не умею воевать,
— Умеешь. Да еще как!
Мальчику показалось, что над ним просто шутят. Ну какой из него вояка! Смешно даже. Но остаться ему так хотелось! Кое-что он слыхал про партизан. В его представлении это были люди смелые, как герои. Немцы боятся их, а они немцев — нисколько. Да, но просто так остаться, ни с того ни с сего... Ведь привык зарабатывать свой хлеб сам. А тут где заработаешь? Не брать же с них...
— Что ж задумался, музыкант?
— Я... останусь...
— Ну и лады.
— А... если я захочу есть?
— Накормим, конечно.
— А если я каждый день захочу?
— Каждый день будем кормить.
— Просто так?
— То есть, как это — просто так?— не понял командир.
— Мне давали есть, когда я играл.
— Ну и нам сыграешь. С удовольствием послушаем. Хлопцы наши соскучились по музыке.
— Я стану играть вам... Каждый вечер.
— Там видно будет. А пока дядя Максим сводит тебя в столовую. И поселишься у него. Он дядька — ничего. Подружитесь.
— Мы уже подружились...— улыбнулся Максим.— С первой же встречи крепко обнялись... Правда, рот пришлось зажать. Чтобы не крикнул на радостях...
...Максим в своей землянке ладил топчан для Василька. Василек вертелся около, стараясь хоть чем-то помочь.
Управившись с топчаном, партизан начал раздеваться.
— Ты тоже разоблачайсь...— предложил Васильку.— У нас такой порядок: вернулся с задания — полагается поспать.
— А я не был на задании...
— Как так не был? А пойти к немцам и отвлечь их музыкой?.. Теперь ты такой же партизан, как я.
— А почему вы не взяли меня с собой?
— Тут, браток, мы и сами не знали, вернемся ли... А вдруг бы немцы пустили по нашему следу собак? Ну, мы погибли — это одно. А тебе с нами зачем голову ложить?..
— Вы одного дяденьку несли... Убили его?
