— Откуда вы узнали, что Терикель мертва? — спросила Веландер.

— Ларон сказал мне.

— Ларон! Он в Альберине?

— Да, и находится здесь. Он приехал час назад.

— Старейшина, можно я задам личный вопрос?

— Личный? Но мы едва знаем друг друга — в смысле, вы почти ничего обо мне не знаете.

— Личный, касающийся Ларона.

— Ларона? О нет, между нами ничего не было — я имею в виду, вообще ничего.

— Я думаю, вы говорите о делах.

— Да — ну, нет, я не вела с ним дел, за исключением нынешнего момента. Он спит с нами — с моими жрицами — здесь, один. Стена Драконов! Из-за нее Ларон должен встретиться с важными людьми. Завтра.

— И я тоже. С Лароном еще кто-нибудь пришел?

— О да, несколько довольно милых людей. Медикар по имени Гилврэй и его помощница Долвьенн здесь, и еще Риеллен, студентка. Приятная девушка, она умнее, чем многие из нас, вместе взятые, но некоторые из ее идей…

— Заслуживают того, чтобы повесить ее за измену? — Да.

Веландер обдумывала слова Жустивы. Люди Ларона пришли в Альберин и остановились в храме. Эндри с ними не было. Это смущало. Эндри же не погиб. Наверно. Он много говорил о таверне под названием «Светильник». Веландер решила попозже заглянуть туда.

— Старейшина, когда состоится переизбрание?

— Переизбрание? Завтра, скорее всего. Все, кто обладает правом голоса, находятся в настоящее время в Альберине.

— Назовите мне час, я приду. Конечно, я буду голосовать за вас, мне очень нравится, как вы управляете орденом.

Это было последней каплей в чашу терпения Жустивы. Она упала на кресло-трон, закрыла лицо руками и всхлипнула. Веландер ждала, когда ей сообщат о часе проведения переизбрания, вежливо сцепив руки перед собой.

— Как я управляю? — наконец прошептала Жустива между рыданиями. — Три года назад я была проституткой на острове Гелион и брала с моряков десять монет, и пятнадцать — в праздничные дни. Или когда в порт приходили торговые суда. А что изменилось сейчас? Да у подушки высокоученой Терикель в десять раз больше мудрости. Я просто наблюдаю за Метрологами, но не указываю им путь. Веландер, в глубине души я знаю, вы должны занять этот трон и управлять Метрологами.

Веландер покачала головой. Жустива задрожала. Сейчас она выглядела особенно несчастной.

— Они любят вас, они боятся меня, — произнесла Веландер, подбирая слова. — Они умрут ради вас, но не ради меня, — она помогла Жустиве подняться. — Это все, что я хотела сказать, Достойная старейшина, и теперь мне пора отпустить вас, чтобы вы могли вернуться в постель. У меня есть комната в таверне неподалеку, в «Капризе парня с баржи». Пожалуйста, не говорите никому, что я в Альберине.

— Да. Не скажу ничего. Но, послушайте… я останусь старейшиной, если вы будете помогать мне в некоторых делах… важных делах. Пожалуйста. Станьте старейшиной для старейшины, если вы понимаете, что я имею в виду.

— Отлично понимаю, — сказала Веландер, сжимая ее руку и потом отпуская ее, и проходя вместе с Жустивой к двери. — Вот мой первый совет. Спрячьте все самое ценное, архивы, записи в надежное место. Организуйте небольшую больницу для бедных в другом месте, а здесь пусть не будет никого.

— О, я уже велела сделать все это, — ответила Жустива. — Самое важное уберут к завтрашнему дню, а некоторые из Метрологов остановятся в другом месте.

В первый раз за ночь Веландер удивилась.

— О, почему? — поинтересовалась она.

— Я слышала, что храмы Скептиков разрушены. По словам многих людей, это боги наказывают Скептиков за их атеизм. Может, они и правы. Но Скептики занимались научными исследованиями, как и мы. Я решила, что мы тоже можем быть в списке тех, кто подлежит уничтожению, из-за приверженности науке. Поэтому и начала рассредоточивать орден по всему Альберину.

Жустива отворила дверь на улицу для Веландер, которая поклонилась ей, сделала шаг вперед, затем остановилась и повернулась.

— Если что-то будет не удаваться, старейшина, никогда, никогда не позволяйте себя жалеть и говорить себе, что вы глупая и неспособная! — твердым голосом заявила Веландер и скрылась в непроглядной пелене дождя.

У академика Гарриса, ректора Альберинской Академии Эфирной Философии, была своя кровать, но проводил ли он там время, никто точно не мог сказать. Каждую ночь после ужина он засиживался перед камином с записями, книгами и свитками и читал. В конце концов Гаррис засыпал, обычно приблизительно в полночь. Около часа ночи приходила горничная, укрывала его одеялом, подкладывала в камин дров, затем поднималась в спальню академика и проводила остаток ночи в его роскошной большой кровати.

— Гаррис.

Это было похоже, скорее, на угрожающее шипение. Гаррис проснулся, снял очки для чтения и осмотрелся. Иногда, когда пламя касалось их, шипели поленья. Гаррис не боялся огня. Порой раздавался громкий треск, и повсюду разлетались искры. Или в воздух поднимались облака дыма и заволакивали всю комнату. Однажды выступ на бревне оказался железным наконечником стрелы, который попал в дерево три десятка лет назад, и врос в него. Гаррис даже увидел как-то маленькую фею-хранительницу леса в огне, освобожденную из тела мертвого дерева. Она помахала ему и исчезла в дымоходе. Посмеявшись над собой, Гаррис снова сел.

— Гаррис, ты в опасности.

Гаррис оглянулся, и пожалел об этом. Из мрака на него смотрело бледное лицо. В воздухе витал запах соли для ванны и аромат мускуса. Лицо подплыло ближе, и стало возможным различить женское тело. Под плащом женщины виднелся черный камзол с двойным рядом серебряных пуговиц. На ней была юбка до икр и сапоги для верховой езды. Она выглядела необычно для Альберина в застегнутом плаще и со своей шляпой в форме полумесяца с черным пером, и казалась совсем молодой. Сейчас Гаррис ощутил другой запах. Едва уловимый, это был запах ателье, средства от моли и абсолютно новой одежды. Женщина говорила на диомеданском языке с акцентом.

— Э-э… кто вы? — спросил Гаррис.

— Зовут Вынуждающей, — ответила Веландер.

— О. Ну, замечательное… сильное имя. Что я могу сделать для вас, госпожа Вынуждающая?

— Вчера я проходила мимо земель Коллегии Воинов. Все сожжено дотла. Круг. Храмы Скептиков. Выжженный круг. Академия Тайного Эфирного Познания. Все сожжено. Храм Матери в горах Риджбэк. Выжженный круг. Понимаешь?

— Держу пари, вы проделали долгий путь.

— Я думаю, изучаю. Все обуглилось. Здесь чему-то научусь. Словно змея кусает за палец. Не делай ничего, можешь умереть. Отдерни руку — резко. А вдруг змея не ядовитая. Что скажешь?

— А, да, в такой ситуации я бы, наверно, узнал ответ на вопрос «А что такое змея?». Другое существо, существо как альтернатива человеку. Альтернатива мне, то есть. Ха-ха.

— Понимаешь, что это значит для академий?

— Ну, не совсем. Но подождите-ка. В смысле, что делать? — спросил Гаррис, цепляясь за кресло. — То, о чем вы говорите, отдергивание рук и все остальное, звучит очень серьезно. Я имею в виду, я мог бы опробовать старый план «Случайная катастрофа», да? Ну, знаете, отослать преподавателей, студентов, коллекцию марочных вин, книги, записи, магические амулеты, устройства и так далее.

— Нет. Только людей и книги. Нет времени на остальное.

— Нет, нет, погодите-ка, госпожа. Вы забираетесь сюда без предупреждения, рассказываете о страшных теориях, пытаетесь заставить меня разрушить целую академию и забыть про моих гостей, и на каком основании?

— Метрологи уехали. Вчера. Старейшина Жустива. Поможет спрятать твои книги.

— Метрологи уехали? Ну такого еще не было. Тогда да, наверно… но это важное решение, касающееся плана «Случайная катастрофа».

— Сгорит. Важное решение?

— Ох! Да. Так. Но ведь нужно спрятать семь тысяч книг!

— Вероятно, только библиотеку в Скалтикаре.

— Но почему? Откуда идет угроза?

— Не могу сказать, но доказательства очевидны! Существовавшие прежде академии сожжены дотла.