Тоу Ван открыла глаза. — Мальчик-крестьянин, из тебя могла получиться хорошая маленькая собачка. — Ее глаза перешли на Лунного Мальчика. — Тебе бы я поклонялась. — Она опять взглянула на Мастера Ли.

— Ты, тебя не сломать, не выдрессировать, поклоняться тебе тоже невозможно, — прошептала принцесса. — Уходи, старик. Тебя я боюсь.

Мастер Ли поклонился, и мы с Лунным Мальчиком последовали его примеру. Глаза Тоу Ван закрылись, рот, закрываясь, щелкнул, как замок. Я поднял государственный зонтик и мы пошли прочь.

— Что за удивительная юная женщина! — восхищенно сказал Мастер Ли. — Фраза "твердый как Тоу Ван" должна стать поговоркой, и мы попытаемся что-нибудь сделать с ее ледяной кроватью.

Мы шли по длинной серой равнине к огромной серой стене Шестого Ада. Серая трава сгибалась по холодным серым ветром, а серое небо, казалось, давило на нас своей тяжестью.

— Мастер Ли, я не понимаю, — сказал я. — Этот камень. Разве он не зло? Так считал Сыма Цянь, и так написал автор "Сна в Красном Тереме", а весь он цитировал Анналы Неба и Земли.

Мастер Ли какое-то время шел молча. Потом заговорил. — Бык, ученые до сих пор спорят о том, что включали в себя легендарные анналы, но мы точно знаем, что оба, Сыма Цянь и Цао Сюэцинь, посчитали доказательством реакцию двух великих людей, которые обладали камнем. Лао-цзы и Чжуан-цзы крикнули «Зло» и отбросили его прочь, но действительно ли это означает, что зло — камень? Не исключено, что они имели в виду что-нибудь другое. Есть по меньшей мере еще одна возможность, и, возможно, речь идет о форме камня.

Форма? Я попытался вспомнить точные слова Сыма Цяня. "Плоская гладкая область, окружающая вогнутый сосуд." Как сосуд может быть злом?

— Но Тоу Ван сказала, что он сделал ее мужа сумашедшим, — заметил Лунный Мальчик. — Разве отсюда не следует, что камень — зло?

— Нет, — спокойно ответил Мастер Ли. — Ее слова абсолютно ясны. Внутренняя сила камня искушала Смеющего Принца, и он решил попробовать использовать ее в исключительно опасной науке, известной как Идеальное Дыхание Дао. Цель — личное бессмертие, а такая цель всегда приводит к катастрофе, рано или поздно. Ты ложишься на спину, прижимаешь язык к нёбу, которое Даосы называют крышей рта, и хватаешь росу мозга, так они называют слюну. Обычно ты прижимаешь средний палец каждой руки к противоположной ладони, но я подозреваю, что Смеющийся Принц прижимал пальцы к камню, в котором пульсировала сила чии. Ты вдыхаешь воздух, тридцать секунд не дышишь, очищаешь его, выпуская росу мозга, а затем посылаешь в грудь и сердце. Это называется Малый Круг. Каждый лунный месяц ты увеличиваешь на пять секунд время задержки дыхания, и когда ты можешь не дышать сто пятьдесят секунд, ты готов к Большому Кругу.

— Задержка дыхания на две с половиной минуты может быть очень опасна, — заметил Лунный Мальчик.

— Да, начинает кружиться голова и ты теряешь ориентацию, — поддержал его я. — А если продолжишь не дышать, то можешь повредить мозг.

— Действительно можешь, — согласился Мастер Ли. — Но это только начало. Большой Круг посылает очищенный воздух через твою грудь, сердце, желудок, печень, почки и половые органы, а каждый лунный месяц ты по-прежнему добавляешь пять секунд. И вот, когда ты достигаешь тысячи секунд, внутри твоего тела должно появиться нечто, что называется Эмбриональной Жемчужиной, которая является Эликсиром Жизни.

— Жизни? Да ты уже умрешь! — воскликнул я.

— Не обязательно. Тело способно на многое, — возразил Мастер Ли. — Другое дело мозг. Он должен постоянно получать свежий воздух. И вот, Смеющийся Принц сошел с ума.

Я видел, как Смеющийся Принц, держась за камень, все больше и больше задерживает дыхание, пока враги не начинают качать головами и приказывают бить в Облачный Гонг. Похоронный звон несется над головой сумасшедшего принца, завернутого во тьму и сдерживающего дыхание. Идут столетия, вдруг глаза открываются, поднимается крышка гроба и сумасшедший, одетый в нефрит, выскальзывает из могилы; я увидел тень, мелькающую в свете луны и Утреннюю Печаль, беспомощно лежащую на кровати—

— Бык, для тебя есть дело, — сказал Мастер Ли.

Я вернулся к реальности. Я думал, что плоская серая поверхность тянется до самых стен, но ошибся.

— Кто-нибудь из вас посмотрел назад, когда мы вошли в Ад? — спросил Мастер Ли.

Нет, никто.

— Дверь за нами закрылась и исчезла. Остался только утес, голый утес, — сказал он. — А это означает, что у нас есть единственный выход из подземного мира, Великое Колесо, и, значит, мы должны достичь Десятого Ада.

Но сейчас у наших ног лежала Расселина Инь-Янь, и с одного края на другой протянулась качающаяся веревка в два цуня шириной. Мы стояли на самом краю, я посмотрел вниз, но дна не увидел.

— Ну, что думаешь? — спросил Мастер Ли.

Я огляделся. У демонов были низенькие слуги, которых они называли рикшами. Некоторые из рикш несли длинные деревянные коромысла, на концах которых висели огромные ведра с водой, и я сказал. — Господин, я думаю, что два аристократы должны как следует вздуть наглого крестьянина и заставить его нести коромысло на своих глупых плечах.

Демоны, кажется, одобрительно смотрели, как Мастер Ли и Лунный Мальчик колотили меня, и никто из них не возразил, когда жестокий эмиссар Сына Неба набросился на рикшу и отнял у него коромысло. Я вылил воду из ведер невероятного размера, и униженно попросил Мастера Ли и Лунного Мальчика залезть в них. Мастер Ли добавил камней в свое ведро, чтобы уравновесить коромысло, и мы подошли к веревочному мосту.

Любой, кто видел на ярмарках канатоходцев, знает, что они держат равновесие при помощи длинных шестов, и, чтобы добиться идеального баланса, крестьяне проводят множество времени, подвешивая тяжести на концах шестов. Я знал, что это скорее долго, чем трудно, и не паниковал. Кроме того мой зонтик был намного лучше тех, которыми пользуются канатоходцы.

Я поставил левую ногу в сандалии на веревку и медленно пошел, время от времени используя зонтик для дополнительного баланса. Веревка дрожала, но, поскольку я не боялся, мне это не мешало. Очень быстро я приноровился к дрожи и почувствовал себя совершенно уверенно. Без малейших затруднений я достиг центра пропасти. И тут из черной глубины донесся ужасный звук, и я понял, что там нас поджидает кто-то намного худший чем все то, что мы видели в Аду.

— Будда! Лунный Мальчик, что это было? — спросил Мастер Ли из своего ведра.

Звук раздался опять, еще более громкий и еще более ужасный, и я почувствовал, как волоски на задней стороне моей шеи затвердели, оттягивая кожу на лице, а зубы невольно оскалились в широкой безрадостной усмешке.

— Злобный министр! — в ужасе воскликнул Лунный Мальчик. — Цинь Куай, это его губы вопят, видя падающего грешника!

Я едва не упал с веревки. Цинь Куай был тем самым первым министром, который приказал убить великого генерала Юэ Фей,[51] и в наказание получил тело, которое отражало его подлую душу. Огромные слизистые губы, и больше нечего! Из них торчали маленькие острые зубы, которыми министр жевал и жевал, поглощая плоть грешников, начиная с глаз. Отвратительный звук, долетевший до нас, раскачивал веревку туда и сюда, как будто порыв сильного ветра пытался сбросить мост в пропасть.

Пот заливал все мое лицо, я почти ничего не видел. Я смахнул его и попытался сосредоточиться на веревке под ногами, но мысленно видел только одно: жирные слюнявые губы, поднимающиеся из глубины. В какой-то момент я чуть не упал. Единственное, что пришло мне в голову — наклониться чуть-чуть вперед и побежать. Пока меня спасал государственный зонтик, он набрал воздух и тянул вверх, но мне надо было держать плечи прямо, чтобы ведра не раскачивались, и я не сколько бежал, сколько шел вперед, быстрыми короткими шагами. Но веревка продолжала раскачиваться, и рано или поздно я должен был ошибиться.