Нет смысла подробно расписывать все, что я думал об Утренней Печали, но в ту ночь я проснулся около полуночи и пролежал несколько часов, думая о том дня, когда она выздоровеет и Мастер Ли возьмет ее себе в жены. С задней стороны дома Мингов находится большой сарай. Теперь, когда прадедушка умер, он им не нужен. Можно его купить, укрепить, надстроить, короче, сделать из него хибарку с несколькими комнатами, для меня и для гостей — я с большим удовольствием поработал бы над домиком, и, представляя себе каждую деталь, я опять уснул.

Прежде чем отправиться за яблоками, мы остановились в Зале Единорогов, печальном комментарии к претензиям на мировую славу. Гордые сановники Династии Хань украсили все стены зала своими портретами и думали, что им будут поклоняться вечно, но сейчас Зал Единорогов лежит в развалинах, повсюду репей и чертополох. Столетия никто не чинил крышу, и дождь заливал зал. Народ растащил на дрова двери и пол, и портреты остались только потому, что на них никто не позарился.

Портрет Императора У-Ди остался невредимым, но даже льстивый придворный художник изобразил его похожим скорее на быка, чем на человека. Портрет Смеющего Принца очень походил на портрет, висевший в поместье, и там и здесь странные глаза глядели неизвестно куда. Однако Мастера Ли интересовал не принц. Он пристально разглядывал жену принца, Тоу Ван.

— Один мой друг — умерший шестьдесят лет назад — как-то рассказал мне интересную историю о Тоу Ван, — сказал Мастер Ли. — По его словам она была единственным аристократом, носившим заколку для волос с обыкновенным камнем на конце, как у крестьян, хотя во всех остальных отношениях она была классическим образцом расточительницы.

Юная дама, глядевшая с портрета, поражала надменной красотой, хотя я бы не сказал, сколько здесь было лести художника, а сколько жизненной правды. Волосы держались простой длинной застежкой, конец которой был отчетливо виден. Мастер Ли разглядывал его, чуть ли не сунув нос в картину.

— Да, вот что он имел в виду, — пробормотал он. — Бык, помнишь слова Сыма Цяня? Второй удар топора отколол от камня маленькую пластину, и, похоже, именно она украшает конец заколки жены Смеющего Принца. Напомни мне, чтобы я спросил ее об этом.

Мы изумленно посмотрели на него, но он больше он не сказал ни одного слова.

Когда дело касалось Утренней Печали, Лунный Мальчик не отвлекался ни на что. Он не убегал в поисках хорошеньких мальчиков, и мы двигались достаточно быстро. Через несколько дней мы остановились на гребне холма и увидели впереди крышу простого храма, который, как сказал Мастер Ли, и был нашей целью.

— Храм Лиу Линя, — сказал он. — Кто-нибудь слышал о нем?

Мы сказали, что нет.

— Мы скакали группой, но Линь был на много ли впереди нас, — сказал Мастер Ли, улыбаясь воспоминаниям молодости. — Я как сейчас вижу его тележку, запряженную двумя оленями, за ней шли двое слуг. Один нес вино, которое должно было убить Лиу Линя, а второй — заступ, чтобы закопать его прямо на месте смерти — как и положено по Конфуцианскому церемониалу. Когда я подъехал и позвал его, он приветствовал меня, раздевшись догола, и я еще успел услышать его крик, "Место моего обитания — Вселенная, а моя единственная одежда — мой дом. Почему ты хочешь войти в мои штаны?"

Мастер Ли указал на храм. — Линь решил, что люди слышат только ложь, основал Храм Иллюзий и распорядился, чтоб даже после его смерти в нем шли службы. Лунный Мальчик, может ли иллюзия убивать людей?

Лунный Мальчик пожал плечами. — Мой учитель, Лин Це-нин однажды оглушил бандита, уверив его, что в соседней комнате ревут два громадных дракона. На самом деле там не было ни одного. Звук был настолько слаб, что даже воробей бы не испугался, но бандит оглох, навсегда.

— Бык?

— Бабушка Хо однажды рассердилась на своего приемного сына, — сказал я. — Она ввела его в подобие транса, и сказала, что он упал с лестницы и сломал левую ногу. Когда он проснулся, то только посмеялся над ней, но через день его нога посинела, стала распухать, он охромел и несколько недель не мог ходить.

— Великолепно, — сказал Мастер Ли. — Мои юные друзья, я должен кое-что вам рассказать. Много лет назад я гулял и увидел Бомбейское колючее яблоко. Но я давно забыл, где это было. Кроме того мне нужно посмотреть совершенно свежим взглядом на то, что видел раньше или о чем догадывался, но не полностью понял. Короче говоря мне нужно отправиться в путешествие по собственному сознанию, и я возьму вас с собой. Нет ничего более опасного, чем внутренние путешествия. Если ваше сознание говорит вам, что копье направлено прямо вам в сердце, имеет ли значение, настоящее это копье или воображаемое?

Я обдумал его мысль. — Мне кажется, что я умру в любом случае, — сказал я и Лунный Мальчик кивнул, соглашаясь со мной.

— Не забывайте об этом, — мрачно сказал Мастер Ли. — Храм Иллюзий — шедевр Лиу Линя, множество людей приезжало сюда в карете, а уезжало в гробу.

Утешив нас таким образом, он спустился с холма. Храм оказался маленьким и почти пустым, из небольшого дворика мы вошли в маленькую комнату, где за письменным столом сидел настоятель и читал свиток. Мы вошли, но он даже не посмотрел на нас. Несколько монет скользнули по столу. — Один, — сказал Мастер Ли. Потом добавил еще кучку. — Два. — Еще небольшая кучка. — Три. — Настоятель по-прежнему не поднимал взгляда от свитка, но зазвенел колокольчик, вошел другой монах и привел нас в маленькую комнату, на полу которой лежал ряд циновок, а на стене висела единственная табличка.

Я был, скорее, разочарован. Я ожидал мистической музыки, дыма от благовоний и прочего мумбо-юмбо, но, судя по всему, иллюзия Лиу Линь не нуждалась ни в каких украшениях. Текст на табличке был написан простыми иероглифами, и я с интересом прочел его.

Сон Бабочки

Чуан Цу[46] как-то сказал:

"Однажды я спал и видел себя бабочкой, плавающей в воздухе, как лепесток розы, и я был счастлив, что не знаю, кто я такой. Потом я проснулся, и, откровенно говоря, заставил себя стать Чуан Цу. И я спросил себя: это Чуан Цу снилось, что он стал бабочкой, или бабочке приснилось, что она Чуан Цу? Конечно, если вы поместите рядом Чуан Цу и бабочку, то увидите различие, но разве любая материальная форма не является иллюзией?"

Появился молчаливый настоятель с тремя стаканами вина и тремя маленькими чашками, и жестом показал, что мы должны это съесть и выпить.

Мастер Ли в видим знатока съел то, что было в его чашке. — Я не знаю, что они кладут в вино, но в чашке Ухо Дьявола — один из самых сильных галлюциногенных грибов, — невозмутимо заметил он. Потом повернулся и указал на табличку.

— Как-то раз Чуан Цу съел Ухо Дьявола. А потом ему приснилось, что он нашел решение всех проблем человечества и записал его. Проснувшись, он жадно схватил листок бумаги и прочел следующие слова: "Погонщик Овец женился на бамбуке, который никак не мог вырости в высоту, и родил траву Зеленый Мир. Трава Зеленый Мир родила леопардов, леопарды — лошадей, а лошади — людей. Через какое-то время люди вернулись к Погонщику Овец. Все всегда возвращается на круги своя, не правда ли?"

Я прожевал свои грибы, Лунный Мальчик свои, мы легли на свои тюфяки, я положил одну руку на голову, вторую вытянул вдоль тела и ждал, когда руки сами по себе разлетятся в сторону или, наоборот, хлопнуться друг о друга. Ничего не случилось, я немного расслабился и задышал полегче. Вернулся молчаливый настоятель, жестом приказал нам встать и повел за собой. Мы прошли через дверь и вышли в сад. И тут я, не веря собственным глазам, уставился на тени.

Судя по солнцу был, самое малое, двойной час лошади. Но в храм мы вошли ранним утром. Четыре часа исчезли. Что же с ними случилось? Корова языком слизнула? Мастер Ли, однако, ничему не удивлялся. Он подошел к небольшому круглому бассейну с прозрачной водой в центре сада, на его лице сияла счастливая улыбка. Когда я подошел поближе, то увидел на дне что-то белое, и сообразил, что нам скалится человеческий череп.