19 апреля. Аэропорт Берна находится в долине, зажатой между гор. На нем базируется летная школа. Целый день ребята летают на планерах и самолетах спортивного типа. Невольно вспоминается аэроклуб, где я когда-то учился... Наш прилет всколыхнул весь Берн, о котором сами швейцарцы в шутку говорят, что он в два раза меньше чикагского кладбища, но вчетверо скучнее. С утра уехали в горы, где мы должны работать. По воздушно-канатной дороге поднялись на 2600 метров. Внизу было лето, а наверху бушевала метель. Зрелище грандиозное, но с непривычки страшное.

20 апреля. Весь день демонстрировали на аэродроме возможности вертолета. Народу понаехало ужасно много. Военные привезли пушки и снаряды, а коммерсанты — трактор, большие цистерны, катушки с кабелем. Все это мы поднимали на внешней подвеске. Эффект поразительный. Но это не главное. От нас требуют поднять кабину подвесной дороги на высоту 2670 метров и там установить. Работа для нас совершенно новая и непонятная. Но мы попробуем с ней справиться.

21 апреля. Живем в гостинице аэропорта на втором этаже. Рядом стоит наш вертолет. Из окна видно все летное доле, а дальше бесконечные горы — сначала зеленые и выше белые, покрытые снегом.

22 апреля. Сегодня необыкновенный день! С утра прояснилась погода, и мы вылетели в горы. Опустились в ущелье глубиной больше километра. Оно узкое, и лопасти нашего вертолета едва прошли между скал. Со дна ущелья мы должны взять кабину и на внешней подвеске поднять ее на вершину горы, а там опустить на маленькую площадку — пять метров на пять. На эту же гору идет фуникулер, но кабина нужна для дороги, которая пойдет еще выше. Когда мы подлетели с кабиной к вершине горы, там было много народу. Все обалдели. Мы благополучно закончили работу. Ура! Первая победа в Швейцарии!

24 апреля. После завтрака поехали в горы, чтобы осмотреть места, где нужно устанавливать пилоны. Работа исключительно опасная, все время на вершинах гор или в ущельях. Это места, где швейцарцам трудно сделать установку пилонов без нашего вертолета. Нагрузка будет большая, так как пилоны очень тяжелые. В горах нам очень понравились сытые швейцарские коровы.

25 апреля. Местечко Швеллбрунн. С утра идет дождь, но мы все равно поднялись в шесть утра и в семь уже взлетели для разведки погоды. Горы затянуты сплошной облачностью, но кое-где в долинах пролететь можно. Начали снова возить пилоны и устанавливать в горах. В 10 часов утра в Швеллбрунн съехались все капиталисты-электрики Швейцарии посмотреть нашу работу. Работа чистая, но дается она нам нечеловеческим напряжением. К вечеру мы перевезли и установили 19 пилонов. Эта работа без вертолета потребовала бы не меньше месяца. К вечеру погода совсем испортилась, и полеты мы прекратили.

26 апреля. Все вокруг затянуто сплошным туманом. Собственно говоря, это не туман, а облака, ведь мы находимся на высоте в 1000 метров. Приехали к вертолету. Он стоит на шпалах в мокрой от дождя лощине и ждет, что же из него будут выжимать дальше. А выжимать надо. Последние пилоны весят каждый по 8,5 тонны. Начинаем их поднимать. Машина напряжена до предела, нервы тоже напряжены до предела. Все же работу заканчиваем всю. Уже видим, как на поставленные нами пилоны монтируют изоляторы. Линия электропередачи скоро будет готова.

27 апреля. Тяжелый начался сегодня день. Нужно ставить огромный купол на высокую башню. Колошенко очень устал. Я понимаю его. Нервы его уже все измотаны предыдущей работой. Пытаюсь его успокоить. В 10.00 взлетели, слетали за куполом и поставили его на башню. Работа в Швейцарии закончена полностью. Завтра утром улетаем в Вену.

28 апреля. Погода утром нас не обрадовала. Было пасмурно, в горах шел дождь, но надо было лететь. Тепло попрощавшись с жителями Берна, мы взяли курс на Вену. Сначала шли долинами и ущельями, потом погода настолько испортилась, что пришлось набирать высоту 4000 метров, чтобы не зацепить за вершины, которые достигали трех тысяч двухсот. Шли в облаках. Вертолет стал обледеневать. Пройдя по расчету горы, начали снижаться и, наконец, вырвались из плена обледенения и облачности и вышли в солнечную долину Дуная. Через час приземлились в Вене...

29 апреля. В аэропорту Вены сегодня собралось много народу. Мы снова демонстрировали полет нашего гиганта. Всех поразил подъем восьмитонной автомашины на внешней подвеске. Но для нас это был пустяк после полетов в горах Швейцарии. Вечером был прием в советском торгпредстве, где познакомились с Иоганном Карловичем Добиасом. Интересная личность. Жил в Советском Союзе, дрался в Испании, женат на русской, теща живет в Москве.

3 мая. Последний день в Вене. Завтра улетаем в Белград. С утра был осмотр вертолета. Обнаружены металлические блестки в фильтрах одного из двигателей. Это сигнал тревожный, машине слишком пришлось напрягаться. Вертолет поработал на славу, сделал очень много, и хочется добрую машину исправной довести домой.

4 мая. С утра выполнили контрольный полет. Вроде все хорошо, фильтры чистые. Взлетели и взяли курс на Будапешт. Через полчаса уже пересекли границу Австрии. Мы над территорией Венгрии — восьмого государства на нашем пути. Слева видна Чехословакия. Вскоре приземлились в Будапеште.

5 мая. Осмотр фильтров опять не порадовал. Все-таки блестки есть. Надо лететь домой. Взлетаем и берем курс на Львов. Через сорок минут слева пограничный город Чоп. Здравствуй, Родина! Переваливаем Карпаты, и мы во Львове. Закончив таможенный и пограничный ритуал, через четыре часа вылетаем в Киев. Последняя ночевка перед Москвой.

6 мая. Утром встали рано. Все волнуются. Погода хорошая, но Москва не принимает — сильный ветер. Наконец получаем «добро». Ветер попутный, и нас быстро несет домой. Через три с половиной часа пошли леса Подмосковья. Вот и аэродром. Снижаемся по спирали, видим толпу встречающих — там наши родные и друзья. Ровно два месяца назад мы покинули их, и вот мы снова дома. Перелет вокруг Европы закончен. Пройдено 11 тысяч километров, выполнена очень трудная работа...

Весь этот дневник — только торопливый слепок с двух месяцев той насыщенной жизни, к которой так привык Гарнаев. Они прошли над Европой сквозь все ее дожди, как бы гонимые ветром, до сих пор не признающим границ, — тем ветром, что мы исстари привыкли благословлять, если он становится попутным и несет нам благоденствие долгого мира... Летчик-строитель — это новая профессия нашего тревожного века, но она из тех, которым прежде всего должно принадлежать нормальное будущее.

И сквозь скупые строки дневника можно было бы увидеть гораздо больше, чем успел записать Гарнаев. «Вертолет стал обледеневать». «Через час приземлились в Вене...» За этой короткой записью стоит очень многое: в горах, сквозь которые когда-то ценой жизни прорвался Гео Чавес, большой вертолет при очень плохой видимости, уже обледеневая, прошел дорогой, известной только местным летчикам. И два австрийских пилота, вдруг увидев над собой вертолет, все время ехали за ним на машине. К их удивлению, опыт экипажа и его уверенность в своем мастерстве благополучно провели машину над горами вслепую...

В свободное время Гарнаев любил со своего бетонного аэродрома зайти на небольшой соседний, где пахнет травой и живой землей и где молодые токари, служащие или студенты, как и он когда-то, обучаются летному делу в аэроклубе, часто мечтая втайне тоже стать когда-нибудь испытателями. Он любил потолковать здесь с учлетом, сказать ненавязчиво пару точных и теплых слов, которые пригодятся на будущее.

Мне кажется, что вас было бы трудно отличить друг от друга, если, конечно, не говорить о разнице в возрасте, а тем более о том, что вы уже не встретитесь никогда...

Однажды в обыкновенной московской бане к человеку, татуированному буквально с ног до головы, подошел мальчишка и сказал, что в другом углу моется точно такой же синий, — так после многих лет разлуки вдруг неожиданно увиделись два кочегара с броненосца «Потемкин»; когда корабль после восстания уходил интернироваться в Румынию, все в кочегарке с горя разрисовали себя, чтобы когда-нибудь узнать при встрече. Вы оба были схожи, как два потемкинца, — если бы все сложилось иначе, простое имя Коли Федорова могло бы стать таким же известным и веским, как и простое русское имя Юры Гарнаева. Выйдя из обычной рабочей семьи, вы оба привыкли с детства во всем рассчитывать прежде всего на себя.