— Он стал жертвой традиции, — сказал Акмед. — Но здесь есть и положительная сторона. Если мы проведем встречу достаточно убедительно, он не приведет войска в будущем году. Впрочем, возможно, я переоцениваю его умственные способности.

— Надеюсь, будет весело, — добавил Грунтор. — Мои ребятки изнывают от нетерпения.

— Тогда не стоит тянуть, — подытожил Акмед.

Он пришпорил лошадь, и друзья последовали за ним вниз, к нищим деревенькам фирболгов.

Они добрались до места менее чем за час. И убедились, что все идет по плану: вместо слабых, больных фирболгов, которые вытащили несчастливый билет во время жеребьевки, солдат Роланда ждали отборные войска, которые лично муштровал сам Грунтор.

Беспечные люди обезглавили двух манекенов, потеряли одного всадника вместе с лошадью, который провалился в выгребную яму, полную смолы, и только после этого сообразили, что попали в ловушку. Отступление также оказалось невозможным, поскольку сзади на них обрушился большой отряд вооруженных фирболгов, скрывавшихся за ближайшими холмами. Они неожиданно появились на склонах и лавиной устремились на противника. Силы Илорка в пять раз превосходили численностью бригаду Роланда.

С вершин холмов на солдат обрушился дождь здоровенных камней. Начался хаос, которым воспользовались гвардейцы Грунтора, прятавшиеся среди хижин предназначенной на заклание деревеньки. Болги быстро натянули проволоку, до этого момента лежавшую в пыли. Лошади начали спотыкаться и падать, сбрасывая солдат на землю и еще больше усиливая панику.

К этому моменту и первая волна наступающей армии болгов добралась до деревушки, где застыли в ужасе «весенние чистильщики». Лишь немногие из них взялись за луки. Большинство были вооружены мечами, дубинками и факелами.

Часть солдат бросилась прочь из деревни, но тут на их головы обрушилась кипящая смола, которую в бочках метали катапульты. Рапсодия стояла, обхватив руками грудь и содрогаясь от маниакального смеха Джо, который мешался с хохотом Грунтора. Джо с восторгом перерезала веревки кинжалом, и катапульты посылали все и новые страшные снаряды.

Рапсодия перевела взгляд на болгов, которые в течение столетий подвергались ежегодным кровавым жертвоприношениям. Те добивали остатки армии, пришедшей на очередную «Весеннюю чистку». Казалось, болгов невероятно много. Они выполняли свою работу уверенно и спокойно. Позднее Грунтор признавался, что ему трудно вспомнить более эффективно организованную бойню.

Рапсодия смотрела на жуткие последствия сражения, и все внутри у нее переворачивалось. Она не обнажала своего меча, да и лира так и осталась висеть у нее на плече. Теперь она наблюдала, как живописные оборванцы — солдаты Акмеда — методично снимают с мертвых доспехи и собирают оружие. Тела убитых складывали возле ямы со смолой.

— Какое отвратительное зрелище, — сказала Рапсодия.

— Не переживай, герцогиня: мы всегда убираем за собой, — весело заверил ее Грунтор.

Он фехтовал с Джо, чтобы помешать той участвовать в грабеже.

— Раз уж об этом зашла речь, вам с Джо лучше вернуться в Котелок, — сказал Акмед.

Он считал потери и следил за тем, чтобы никто не ушел с добычей.

— Как? А трофеи? — возмутилась Джо.

— Потом, маленькая мисси, — ласково ответил Грунтор. — Мы получим свое право выбора.

— Правильно. Пойдем, Джо, — сказала Рапсодия, взяв девушку под руку.

Что-то в лице Акмеда убедило ее в том, что им лучше побыстрее вернуться домой.

Когда женщины скрылись из виду, Акмед повернулся к Грунтору и другим командирам, ждавшим его команды.

— А теперь армия может подкрепиться, — объявил Акмед.

Прошла неделя. Поздно ночью Верховный лорд-регент Роланда проснулся посреди кошмара — его разбудило необычное потрескивание.

— Тише. — Рядом с его постелью стояла темная фигура. Некто медленно поворачивал в тонких пальцах корону Тристана.

Свет от единственной свечи, стоящей на столике возле кровати, играл на тонкой филиграни, разбрасывая вокруг мерцающие проблески, похожие на сгустки крови.

Тристан Стюард сел на кровати, но кошмарный образ не растаял в темноте. Незваный гость бросил корону Тристану, и та ударила регента в грудь.

— Если крикнешь, это будет последним звуком, который ты издашь в жизни, — негромко проговорил человек в темном плаще.

Однако лорд Тристан не мог произнести ни звука, даже если бы захотел.

В глубокой тени возник маленький цветок пламени. Теперь, кроме огня и мрака, принц видел бледные тонкие руки, зажигавшие лампы в его спальне.

Когда в комнате стало светлее, Акмед откинул капюшон и довольно улыбнулся, увидев ужас, появившийся на лице принца. Он подошел поближе, присел на край массивной кровати лорда Тристана и провел длинными пальцами по атласному покрывалу.

— Встань, — рассеянно проговорил он, показывая на кресло, стоящее возле окна.

Тристан Стюард поднялся и, дрожа, повиновался. Его босые ноги, равно как и дорогие сапоги страшного гостя, не произвели ни малейшего шума, когда оба правителя пересекли комнату и уселись в креслах. За окном затихло усыпанное звездами небо.

Лорд Тристан стиснул ручки кресла, чтобы скрыть дрожь в пальцах. С каждой секундой — по мере того, как сон покидал его — принц все отчетливее понимал, какая страшная опасность ему грозит. В глубинах его сознания промелькнула благодарность судьбе за то, что он видит кошмарное лицо страшного человека не при свете дня, — Тристану показалось, что этого бы он просто не выдержал. Собрав остатки мужества, он постарался говорить спокойно:

— Кто вы такой? Что вы хотите?

— Я — Глаз, Коготь, Пята и Тело Горы. Я пришел сказать тебе, что твоей армии больше нет.

Принц издал булькающий звук, но не смог произнести ни слова.

— Ты послал две тысячи человек. Никто из твоих людей не вернется.

Сначала принц не поверил этим словам, но потом им овладела паника.

— Где те, кто остался в живых? Что вы с ними сделали?

— На них обрушилась Гора. А теперь слушай меня внимательно. Если ты проживешь достаточно долго и сумеешь сохранить нашу встречу в тайне, у тебя будет десять дней, чтобы составить торговое соглашение и просить о мире. Ты лично возглавишь переговоры, поскольку идея будет исходить от тебя. Мой эмиссар будет ждать тебя на нынешней границе моих владений и Бет-Корбэра на десятый день. На одиннадцатый граница начнет приближаться к Бетани, чтобы облегчить нашу встречу. Если суровая погода помешает тебе выехать на встречу, то через две недели мы встретимся здесь — в том месте, где будет проходить новая граница.

Глаза регента округлились, но он ничего не ответил.

— Другого предложения ты не получишь, — продолжал ночной гость. — От короля королю, или от народа народу. И если ты не согласишься, то узнаешь, из чего сделаны чудовища. Столетия «Весенних чисток» многому нас научили. — Акмед встал, чтобы уйти. — Кстати, — добавил он, — моя Певица спела погребальную песнь твоим солдатам. Получилось очень трогательно. Рапсодия стала большим знатоком жалобных песен и заупокойных молитв. — Акмед усмехнулся прямо в лицо регента, покрасневшее при упоминании имени Рапсодии, и заговорщицки наклонился к нему. — Не беспокойся, Рапсодия даже не догадывается, что это она виновата в гибели твоих солдат. В отличие от меня. Как думаешь, зачем я послал ее к тебе?

Желчь поднялась к горлу принца.

— Ловушка.

— Перестань, лорд-регент, не преуменьшай собственной роли. Ты — человек свободной воли. Если бы ты действительно хотел мира, то, вне всякого сомнения, с радостью бы согласился на мое первое предложение. — Улыбка исчезла с лица Акмеда. — Мужчина, в особенности обрученный, будет ненадежным соседом, если у него не слишком благородные намерения по отношению к другим женщинам. Совсем неплохо, что ты выбросил две тысячи жизней, пытаясь добиться ее внимания. Ты получил урок вовремя. В следующий раз тебе придется заплатить гораздо больше. — Акмед решительно повернулся и направился к двери. — У тебя вполне достаточно времени на подготовку, — бросил он через плечо.