Джулия пробормотала:
— Да, я скоро приду, Сара. Мне больно оставлять ее одну. Как жаль… — Она сглотнула, подавила всхлип и нежно коснулась пальцами лица матери. — Как жаль, что она не умерла до моего отъезда! Мне невыносимо думать, что она останется здесь с Вирджилом совсем одна. Боюсь, она не поймет, почему я бросила ее.
— Она ни о чем не узнает, — печально покачала головой Сара. — Мисс Джулия, я повидала немало умирающих, я знаю, как приходит смерть. Она будет лежать неподвижно до тех пор, пока ангелы не заберут ее душу на небеса. Вы уже ничем ей не поможете. А если бы она знала правду, она сама посоветовала бы вам бежать — уж я-то знаю!
Помолчав, Джулия прошептала:
— Ты права, Сара, но прошу тебя, дай мне побыть с ней еще немного.
Сара со вздохом вышла из комнаты.
Часы на каминной полке неумолимо приближали миг расставания. Джулии хотелось поговорить с матерью, о многом рассказать ей, но она не могла найти слов. Что сказать человеку, с которым прощаешься навсегда? Как примириться со смертью матери?
Часы пробили двенадцать, звуки боя повторило эхо в тишине спальни. Джулия сидела в кресле, придвинутом вплотную к постели. Присмотревшись, она увидела, что грудь матери продолжает подниматься и опадать. Со слезами на глазах Джулия прижалась губами к холодной, застывшей щеке.
Она встала и обнаружила, что ее ноги дрожат, как молодые сосны на ветру. Укрыв мать стеганым одеялом, Джулия бросилась вон, не оглядываясь. Все кончено. Больше у нее нет матери. Надо сделать рывок в будущее — так, как Дерек рухнул в морские воды, кишащие акулами. Завтра будет новый день. Джулия просила только об одном — о чем, должно быть,
молился Дерек в краткую долю секунды между жизнью и смертью: дать ей шанс — всего лишь один шанс — победить страх перед неизвестностью.
В коридоре тускло горели фонари. Джулия не позволяла себе в последний раз оглядывать дом, в котором родилась и выросла.
За стенами дома бушевал декабрьский ветер, пронизывающий до костей. Рождество наступило и прошло почти незамеченным. Несколько соседей заехали навестить Джулию, поделиться домашними лакомствами и попрощаться с ее матерью, которая уже никого не узнавала. Возможно, в следующем году Рождество будет совсем другим, с надеждой думала Джулия, шагая в темноту. Ее близкие соберутся за столом, будут петь и смеяться, не вспоминая о недавних горестях…
Она миновала амбар и хлев и по узкой тропе направилась к кладбищу. Ночь была безлунной, поэтому Джулия шла наугад, полагаясь на память. По этой тропе она ходила бесчисленное множество раз, и все-таки то и дело оступалась, натыкалась на колючие кусты, теряя драгоценное время.
Внезапно она услышала жалобный крик козодоя. Майлс! Такой сигнал они подавали друг другу еще в детстве, когда Майлс прятался в лесу, чтобы избежать наказания за какой-нибудь проступок. Тем же криком Джулия подзывала брата к себе, сообщая, что вокруг никого нет. Вот и сейчас она ответила на призыв, и тут же из-за ближайшего дерева выступила темная фигура. Майлс схватил ее за руку и прошептал:
— Все хорошо, Джулия. Мы готовы.
— Майлс… — прошептала она, чувствуя, как сердце обливается кровью от жалости к брату.
Майлс за руку повел ее за собой, но через несколько шагов остановился и с досадой сказал:
— Прошу тебя, ничего не говори. Знаю, ты сочувствуешь мне, потому что я не смог повидаться с мамой, но тут уж ничего не поделаешь. Я и без того рисковал, задержавшись в этих местах. Это промедление могло стоить мне жизни.
На кладбище надгробные камни отчетливо белели в темноте, словно стража на могилах.
— Повозка где-то здесь, — произнес Майлс еле слышно. — Я насилу уговорил Сару и Лайонела дождаться нас — ты же знаешь, негры боятся бывать на кладбище, особенно по ночам. Они чересчур суеверны… — Он остановился и растерянно огляделся по сторонам.
Джулия испугалась.
— Майлс, в чем дело? — воскликнула она.
— Ничего не понимаю. Я оставил их здесь, у чугунной ограды могилы дедушки Маршалла, и велел им не сходить с места. Выведя мулов с кладбища, мы должны были забраться в повозку и как можно быстрее двинуться прочь отсюда. Я еще поддразнивал Сару и Лайонела, уверяя, что они не дождутся нас, а теперь мне что-то не по себе…
Майлс позвал сначала Лайонела, затем Сару.
— Проклятие! — выругался он. — Я простоял за деревом около часа, ожидая тебя, но не слышал ни звука. Черт возьми, куда они подевались? — Он переминался с ноги на ногу, всем видом выражая отчаяние и гнев.
Джулия с трудом сглотнула. Страх сдавил ее горло, началась дрожь. Слуги не могли бросить хозяев. Сара и Лайонел преданы как собаки. Случилось что-то другое… ужасное. Чутье ее не обманывало.
Коснувшись руки Майлса, она робко произнесла:
— Может быть, тебе вернуться в убежище? А я побуду с мамой. Напрасно я бросила ее одну. Жить ей осталось совсем недолго. Мы встретимся с тобой попозже.
— Нет! — яростно перебил Майлс. — Я не пущу тебя к Вирджилу Оутсу. В доме что-то происходит — я не знаю, что именно, просто у меня нехорошее предчувствие. — Слегка смягчившись, он добавил: — Джулия, я понимаю: тебе больно оставлять маму умирать в одиночестве, но Сара сказала, что она ничего не узнает и, вероятно, не переживет эту ночь.
Джулия вздохнула и пробормотала:
— Ты прав, но нельзя просто стоять здесь и ждать. Прошу тебя, спрячься, а я попытаюсь узнать, что случилось с Сарой и Лайонелом. Может быть, они испугались и отъехали подальше от кладбища.
Майлс не шелохнулся, и Джулия ободряюще обняла его.
— Майлс, другого выхода нет. Не волнуйся за меня. Вирджил вернется из города только утром. Завтра мы предпримем еще одну попытку…
Он недовольно вздохнул, признавая правоту сестры:
— Ну хорошо. А ты найдешь дорогу к дому? Джулия закивала.
— Завтра я пришлю тебе весточку. Я сегодня же разыщу Сару, если она осталась дома, и узнаю, что напугало ее.
Майлс наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, и в этот миг ночную тишину разорвал треск сломанной ветки. Майлс мгновенно заслонил собой Джулию и обернулся в ту сторону, откуда донесся звук.
— Не шевелись, — прошептал он так тихо, что Джулия с трудом разобрала слова. Их заглушал громкий стук сердца.
Из-за деревьев выступили темные фигуры и стали приближаться, окружая Майлса и Джулию со всех сторон. Вспыхнули фонари. Кладбище озарил неземной свет, придающий неизвестным сходство с призраками из сказок, которыми в детстве Лайонел пугал Джулию.
Джулия вскрикнула и уткнулась лицом в спину Майлса. Ей хотелось броситься прочь, но они очутились в ловушке. Повернув голову, она увидела, что к Майлсу направляется шериф Франклин. Огромный живот шерифа трясся от ходьбы, ружье он наставлял в грудь Майлсу.
Майлс вздрогнул, однако его голос прозвучал совершенно спокойно:
— Ваша взяла, шериф. Я не стану сопротивляться…
— И правильно сделаешь! — выкрикнул кто-то, и Джулия услышала глухой удар. Майлс пошатнулся, и вместе с Джулией рухнул на землю возле могилы отца.
Мясистая ручища сжала плечо Джулии и рывком поставила ее на ноги, оторвав от Майлса, за которого она отчаянно цеплялась.
— А ну, успокойтесь, леди, — приказал шериф Франклин. — Я же предупреждал: рано или поздно мы выследим его. Правда, я не думал, что ловить его придется так долго. Он убийца и по закону должен понести наказание.
— И это вы называете законом? — Джулия изо всех сил ударила шерифа по голени, но он увернулся, одновременно пытаясь удержать ее. Наконец, заломив руки Джулии за спину, шериф поставил ее на колени.
В этот момент из тени вышел Вирджил.
— О Джулия! — в притворной тревоге воскликнул он. — А я так верил, что это неправда, что мои подозрения не подтвердятся!
Джулия надеялась, что даже в темноте он увидит ненависть в ее глазах.
— Грязный ублюдок! Это ты все подстроил! Ты узнал, что Майлс вернулся и что я задумала бежать. Ты позвал сюда шерифа!
В глазах Вирджила заплясали зловещие огоньки, но на лице по-прежнему было скорбное, участливое выражение.
