Давал ли ты когда в жизни своей приказания утру и указывал ли заре место ее, чтобы она охватила края земли...? Можешь ли выводить созвездия в свое время и вести Ас с ее детьми?... Можешь ли возвысить голос твой к облакам, чтобы вода в обилии покрыла тебя? Можешь ли посылать молнии, и пойдут ли, и скажут ли тебе: вот мы? (Иов 38)
С Тобою древле, о Всесильный,
Могучий состязаться мнил,
Безумной гордостью обильный;
но Ты, Господь, его смирил.
Ты рек: Я миру жизнь дарую,
Я смертью землю наказую,
На все подъята длань моя.
Я также, рек он, жизнь дарую,
И также смертью наказую:
С Тобою, Боже, равен я.
Но смолкла похвальба порока
От слова гнева Твоего:
Подъемлю солнце Я с востока;
С заката подыми его.
(А. С. Пушкин, Подражания Корану)
- Мне хотелось бы поглядеть на заход солнца.... Пожалуйста, сделайте милость, повелите солнцу закатиться...
- Если я прикажу какому-нибудь генералу порхать бабочкой с цветка на цветок, или сочинить трагедию, или обернуться морской чайкой, и генерал не выполнит приказа, кто будет в этом виноват: он или я?... Будет тебе и заход солнца. Я потребую, чтобы солнце зашло. Но сперва дождусь благоприятных для этого условий, ибо в этом и состоит мудрость правителя (А. де Сент-Экзюпери, Маленький Принц).
В восточной традиции закон кармы как правило оказывается сильнее Бога (или богов). Вопрос о соотношении Бога и религиозного Закона в иудео-христианской традиции более сложен. Тема всемогущества Бога подробно обсуждалась схоластами (см. гл.5). С другой стороны, для этой традиции характерны утверждения о неизменности Закона:
Верую с полным убеждением, что вся Тора, ныне находящаяся в наших руках, та же самая, которая дана была Моисею, нашему наставнику, да почиет над ним мир.
Верую с полным убеждением, что эта Тора не будет изменена и что от Творца, да будет благословенно имя Его, не будет уже другой Торы (Маймонид, Тринадцать принципов веры).
(см. также приведенные выше цитаты из Нового Завета о нерушимости Писания). Наиболее глубокие мыслители, принадлежавшие к западной (иудео-христианской) традиции, полагали, что Бог мог сотворить любой мир, в том числе и логически невозможный с точки зрения человека. Однако, сотворив мир определенным образом, Он налагает тем самым ограничения на возможное и невозможное.
Имеется в виду, что совершился эмпирический акт выбора со стороны Бога! (М. Мамардашвили, Картезианские размышления, с.59).
Эта мысль подчеркивается в сказках К. Льюиса, где действует Аслан воплощение Бога в образе льва:
Люси увидела... заголовок: "Как сделать видимое невидимым". Она прочитала про себя заклинание, чтобы не сбиться на длинных словах, произнесла его вслух, и сразу поняла, что оно сработало.... Она протянула руки и кинулась вперед, ибо в дверях стоял сам Аслан, Царь царей, огромный, теплый, пушистый, как всегда...
- Ах, Аслан! - сказала она. - Как это хорошо, что ты пришел!
- Я был здесь все время, - сказал он, - но ты сделала меня видимым.
- Ну что ты! - сказала она. - Не смейся надо мной. Разве я могу заколдовать или околдовать тебя?
- Можешь, - сказал Аслан. - Неужели ты думаешь, что я не подчиняюсь своим собственным законам? (К. Льюис, Покоритель Зари)
В несколько вульгаризованной форме та же идея выражена учеником известного мистика и оккультиста Г. Гурджиева:
Мы много говорили об идее чуда, о том, что Абсолютное не может проявить свою волю в нашем мире, что эта воля проявляется только в виде механических законов и не может проявиться в их нарушении. Не помню, кому из нас пришла на ум хорошо известная, хотя и не очень почтительная школьная история, в которой мы усмотрели иллюстрацию к этому закону. Речь шла о семинаристе-переростке...
- Ну, приведи мне пример чего-нибудь, чего не мог бы сделать Господь, обратился к нему епископ-экзаменатор.
- Это нетрудно, ваше преосвященство, - отвечал семинарист, - даже Сам Господь не может простой двойкой побить козырного туза.
... В этой глупой истории больше смысла, чем в тысяче богословских трактатов. Законы игры составляют суть игры, и нарушение их разрушило бы всю игру (П. Успенский, В поисках чудесного, с.112).
Правда, в ограничении всемогущества Бога Гурджиев заходил, пожалуй, слишком далеко (по крайней мере, если понимать его слова буквально - что для текстов такого рода почти всегда не совсем правильно):
Идея чуда как нарушения законов создавшей их волей противоречит не только здравому смыслу, но и самой идее этой воли. "Чудом" может быть только проявление тех законов, которые или неизвестны человеку, или редко встречаются. "Чудо" - проявление в этом мире законов другого мира (там же, с.100).
Каноническая же точка зрения в иудео-христианской традиции исходит из того, что Бог безусловно выше законов природы. Обсуждение этой стороны проблемы естественно подводит нас к следующей теме - к анализу традиционных и естественнонаучных взглядов на чудеса.
7. Чудо
Дай мне уразуметь путь повелений Твоих, и буду размышлять о чудесах Твоих (Пс.118:27).
Ты гонишься за мною, как лев, и снова нападаешь на меня и чудным являешься во мне (Иов 10:16).
И всякий, кто избавится от прежде исчисленных зол, сам увидит чудеса Мои (3 кн. Ездры 7:27).
Все, что ни совершается чудесного в этом мире, все это - несомненно, меньше, чем весь этот мир... Хотя чудеса видимой природы и потеряли свою цену по той причине, что мы их видим постоянно, однако, если обратить на них мудрое внимание, они окажутся удивительнее самого необыкновенного и редкого чуда. Да и сам человек представляет собой чудо большее, чем всякое чудо, совершенное человеком (бл. Августин, О граде Божием, кн.10, гл.12).
Для объяснения фантастических событий мы пытались привлечь соображения - хотя и фантастические, но тем не менее лежащие внутри сферы наших современных представлений. Это не дало нам ничего... Ничего интересного с вами не произошло. Нечем здесь интересоваться, нечего здесь исследовать, нечего здесь анализировать. Не о том надо думать, каким именно прессом вас давят, а как вести себя под давлением... Отныне каждый из вас - один. Никто вам не поможет... Ни академики, ни правительство, ни даже все прогрессивное человечество (А. и Б. Стругацкие, За миллиард лет до конца света).
При сопоставлении религиозного и научного мировоззрений камнем преткновения для многих ученых-"естественников" является вопрос о чудесах. Дать строгое определение понятия "чудо", приемлемое для представителей разных мировоззрений, по-видимому невозможно (впрочем, строгие определения в духовной сфере вообще бессмысленны или даже вредны). На уровне обыденного сознания можно сказать, что чудеса - это события, нарушающие "естественный ход вещей". Однако общепризнанного представления о том, что такое реальность и какой именно ход вещей можно считать "естественным", не существует. Действительно, задумаемся о том, как происходит восприятие мира с помощью органов чувств и физических приборов (особенно современных сложнейших электронных устройств, выдающих обманчиво наглядный результат на экране компьютера). Очевидно, что наше восприятие - результат весьма сложного преобразования, обработки и интерпретации реальности в рамках определенной модели (на психологическом языке НЛП - карты мира), которая далеко не однозначна и различна для разных эпох и культур.
