Очень важно здесь указание св. Серафима, что видеть Божественный свет может только тот, кто сам сподобился благодати. О том же пишет и Григорий Палама:
Ибо Истинная и Прекраснейшая Красота... может быть зримой только для очистившего свой ум, поскольку она относится к Божественному и блаженному естеству, созерцатель сияний и благодатей которой, и сам воспринимает нечто от нее, впитывая в свое зрение как бы некий яркий свет; отсюда и лицо Моисеево просветилось при беседе с Богом. Видите, что и Моисей преобразился, когда взошел на гору (Синайскую), и таким образом увидел славу Господню? Однако его преображение происходило от воздействия на него силы Божией и было, так сказать, пассивного характера, а не результатом внутренней, присущей ему силы, и то, до той степени, до какой допустила тогда надлежащая мера сияния Истины видеть и вынести свет Божий (Омилия 34 св.Григория Паламы; на святое Преображение Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа).
Разумеется, это сразу делает бессмысленным вопрос о "естественнонаучной" трактовке Фаворского света. Мы неоднократно подчеркивали, что там, где невозможно разделение на субъект и объект, применение естественнонаучных методов невозможно. Более глубокая причина (но этот аргумент действителен только для людей верующих) состоит в невозможности изучать божественные энергии теми же методами, что и предметы и явления тварного мира:
Божественные проявления, даже если они символические, недостижимо непознаваемы: они открываются каким-то иным порядком, другим и по отношению к божественной, и по отношению к человеческой природе, - если можно так сказать, в нас выше нас, - так что имени, способного их точно выразить, нет (Григорий Палама, Триады 1.3.4).
Но кто имеет не только чувственные и умственные способности, кто наделен духовной сверхприродной благодатью, будет познавать уже не через одно только сущее, а поскольку Бог есть Дух, и духовно, выше чувства и ума, всецело делаясь Божьим и в Боге познавая Бога...
Так и материей для разумеющей части души Бог предложил природные законы, но - постольку, поскольку они способны вести ее к более высокому знанию. И вот, восприняв от законов сущего сколько нам довольно, мы оставляем излишек тем, кто не может вместить более совершенную пищу (там же, 2.3.68,75).
Вопрос о природе Фаворского света стоял в центре паламитских споров XIV века. Мы неоднократно обращались к этому исключительно важному вопросу (см. главы 11,13), а здесь обсуждаем лишь те аспекты, которые имеют прямое отношение к символике света.
Определенные параллели к понятию о нетварном свете можно найти и в нехристианских религиях (см. также обсуждение понятия энергии в гл.13). В индуизме Атман отождествляется с вездесущим светом.
В ком неведение уничтожено познанием Атмана, для того эта мудрость, сияя подобно солнцу, раскрывает Высочайшего (Бхагавадгита 5:16).
Имя одного из главных будд махаяны - Амитабхи - означает Безграничный Свет. В буддийской тантре имеется специальная йога ясного света.
Для восприятия мира человеком огромное значение имеют краски - семь различаемых им цветов радуги. С физической точки зрения эти цвета - от фиолетового до красного - соответствуют последовательному увеличению длины волны (отметим, что в действительности видимый свет занимает очень узкий интервал на шкале электромагнитных волн). Формально все цвета могут быть получены из трех базисных (например, красного, желтого, синего; тогда зеленый цвет получается смешиванием желтой и синей красок); даже восприятие цвета глазом человека связано с наличием трех видов элементов-колбочек. Однако настоящие и "синтетические" цвета (например, на экране телевизоре или в иллюстрациях типографской печати) легко различимы даже примитивными физическими методами.
Бог - красильщик. Как хорошие краски, которые называют истинными, умирают вместе с тем, что окрашено ими, так и то, что окрасил Бог. Ибо бессмертны краски его, они становятся бессмертными благодаря его цветам.
Господь вошел в красильню Левия. Он взял семьдесят две краски, он бросил их в чан. Он вынул их все белыми и сказал: Подобно этому, воистину Сын человека пришел как красильщик (Евангелие от Филиппа 43,54).
Вопрос о цветах далеко выходит за пределы естественнонаучной тематики. Даже физиологическое действие цветов гораздо сложнее тривиальных физических предсказаний, основанных на вычислении длины волны и энергии световых квантов. Желто-оранжевые цвета кажутся теплыми, а фиолетово-синие холодными; зеленый цвет успокаивает, а красный возбуждает. На последовательном выборе цветов основан тест Люшера, который позволяет определить психологические характеристики и состояние человека. Ассоциации определенных цветов с числами и буквами часто встречаются в поэзии.
А - черно, бело - Е, У - зелено, О - сине,
И - красно... Я хочу открыть рожденье гласных.
А - траурный корсет под стаей мух ужасных,
Роящихся вокруг как в падали иль в тине,
Мир мрака; Е - покой тумана над пустыней,
Дрожание цветов, взлет ледников опасных.
И - пурпур, сгустком кровь, улыбка губ прекрасных
В их ярости иль в их безумье пред святыней.
(А. Рембо, пер. Н. Гумилева)
Главный каббалистический трактат Зогар (книга сияния) подробно осуждает разные формы света (см. также Платон, Тимей, 67е-68с) и символику цветов.
Приди, взгляни. Это четыре свечения. Три из них сокрыты, и одно открывается. Свет светящий [белый]. Свет сияющий [красный]. И они светят, словно сияние незамутненных небес. Свечение пурпура, вбирающего в себя все свечения [голубой]. Свечение, которое не светит [черное, зеркало], вглядывается в них и воспринимает их и они, эти свечения, проявляются в нем - словно лампада против солнца. И три сокрыты, как уже говорилось, и пребывают над тем, которое открывается, и тайна этого - глаз. Закрой глаз свой и поверни (!) зрачок свой, и откроются те светящиеся цвета, что сияют. И лишь закрытым глазам дана власть видеть их, ибо цвета высшие сокрытые существуют над теми, которые видны и не сияют (Зогар 2.23).
Очевидно, этот отрывок имеет в первую очередь внутренний смысл, говоря о строении души человека.
В алхимическом процессе "Великого Делания" (синтеза философского камня) правильной (в том числе технологически) считалась следующая последовательность трех главных цветов, принимаемых камнем: черный, белый и красный. Иногда вводился четвертый цвет (перед красным) - фиолетовый или желтый; эти четыре цвета сопоставлялись четырем сторонам света (север, запад, юг, восток), временам года и металлам (свинец, серебро, железо, медь). Символику этих же трех цветов можно найти и в древнеиндийской традиции.
И поистине, знающие это великие домохозяева, великие знатоки вед древности говорили: "Теперь никто не назовет нам ничего неуслышанного, незамеченого, неузнанного". Ибо благодаря этим трем образам они узнали. Они узнали то, что казалось красным, - это образ жара. Они узнали то, что казалось белым, - это образ воды. Они узнали то, что казалось черным, - это образ пищи. Они узнали то, что казалось неузнанным - это совокупность этих трех божеств. Узнай же от меня, дорогой, как каждое из этих трех божеств, достигнув человека, стало тройным (Чхандогья упанишада VI.4).
Важность красного и белого иногда связывается с тем, что это цвета крови и молока (спермы).
В медитативных техниках буддизма широко используется визуализация лучей света различных цветов. В буддийской мандале каждому направлению сторон света и ее центру сопоставляется дхьяни-будда (будда созерцания), первоэлемент и цвет:
