Литмир - Электронная Библиотека
A
A

«Моя настоящая мама умерла».

Итан подумал, не позвонить ли в дом Галлахеров, но тут же выбросил эту мысль из головы. Нет. Несмотря на его правильные слова, обращенные к мэру, он был обижен, что она обратилась к ФБР за его спиной. Будь он проклят, если станет бегать за Нелл, прикладывать руку к шляпе и твердить: да, мэм, слушаюсь, мэм, нет, мэм. А она и ее невидимые напарники тем временем будут проводить расследование вместо него.

Кроме того, она, похоже, почти уверена, что убивала Хейли. А чем дольше Итан об этом думал, тем менее вероятным ему такая возможность казалась. И дело было не только в том, что Нелл так и не удосужилась ему объяснить свои подозрения насчет смерти Адама Галлахера. Но почему, собственно, его смерть, даже если она и была насильственной, указывает на Хейли? Ее к тому времени уже не было в городе, разгневанный отец прилюдно лишил ее наследства, так что зачем ей возвращаться? Только за тем, чтобы с ним разделаться?

Нет, Хейли на роль убийцы не подходила.

Что же касается свидетельства о рождении…

Внезапно приняв решение, Итан сложил свидетельство и сунул его в карман. Затем вынул из ящика пистолет, пристегнул его к поясу брюк, надел куртку и вышел из офиса.

Патрульные были на дежурстве. В общей комнате находились только двое полицейских, один из них разговаривал по телефону. Итан остановился рядом со вторым, который сидел на краю стола и разглядывал доску для игры в дартс, висевшую на стене.

– Привет, Кайл. А где Лорен?

– Пошла домой принять душ. Мы официально не на дежурстве, но…

– Да, я знаю. – Итан взглянул на второго полицейского, увидел, что Стив Критчер все еще говорит по телефону, и обратился к Кайлу:

– Не желаешь со мной прокатиться?

– Конечно. Куда?

– К дому Мэтта Тортона. Мне надо его кое о чем спросить.

– Ты боялась, – сказал Макс. – Ведь в этом все дело, верно? Поэтому ты и держала дверь закрытой как можно плотнее все эти годы. Именно поэтому ты так упорно отталкивала меня, когда вернулась. Я совсем не мог к тебе пробиться.

– Я боялась, – призналась Нелл, которой неярко освещенный покой спальни позволил сказать то, чего она никогда бы не сказала в других обстоятельствах.

– Из-за того, как я прореагировал в первый раз? Она помолчала немного, потом вздохнула и сказала:

– Я тебя за это не виню. То, что случилось, потрясло меня. Я знала, что тебе трудно будет справиться. Ты был выбит из колеи.

– Это еще слабо сказано. Но и зачарован тоже, Нелл, ты должна об этом знать.

– Я знала. Еще я знала, что это сделало тебя осторожным. Ты стал бояться, что потеряешь свою независимость. Людям требуется иметь тихое местечко внутри, где они могли бы побыть в одиночестве, и ты испугался, что лишишься этого.

– И поэтому ты так поспешно захлопнула дверь, даже не дав нам еще раз подумать.

– Меня испугала не только твоя реакция, Макс. Меня напугала ее… необыкновенная сила. Я, по сути, никогда не была ни с кем близка и вдруг оказалась так близко от тебя…

Макс немного подвинулся, чтобы было легче смотреть на нее.

– А теперь? Дверь снова почти закрыта. На этот раз не захлопнута, но тихонько прикрыта в последние несколько минут.

Нелл не надо было читать его мысли, чтобы понять, как его это беспокоит.

– Макс…. – Она покачала головой. – Я не телепат. Ты тоже. Эта связь между нами, эта дверь… Мне не кажется, что она должна быть постоянно широко открытой.

– Это правило?

– Не злись. Я пытаюсь закрыться от тебя не потому, что я тебя не хочу. Ты сам все знаешь, мы оба знаем. Но есть вещи, которыми я не хочу с тобой делиться, которые я не хочу тебе показывать.

– Ночные кошмары. Видения.

Она с трудом улыбнулась:

– Не стоит нам обоим рисковать коротким замыканием в мозгу.

– Значит, мне позволено разделить удовольствие и радость, но не боль и страх?

Нелл провела пальцами по его сурово сжатым губам, тщетно пытаясь смягчить их.

– Разве это так уж плохо?

Макс поймал ее руку и удержал в своей.

– Я тебя люблю, Нелл. И все эти годы после твоего бегства единственное, что заставляло меня жить дальше, была эта тонюсенькая связь между нами. Иногда я не ощущал ничего по нескольку месяцев, потом внезапно я чувствовал тебя, знал, расстроена ты или радуешься, беспокоишься или боишься. Я ловил обрывки снов или просыпался сам от кошмара, будучи уверенным, что ты лежишь рядом и я слышу твое дыхание.

– Я знаю, – прошептала она. – Я тоже это чувствовала.

– И ты каждый раз знала, когда я начинал размышлять, как бы разыскать тебя. Потому что стоило мне об этом задуматься, как я сразу улавливал, что ты этого не хочешь. Только это, отрицание, решительный отказ: «Не приближайся». Иногда я думал, что мне это кажется, но какая-то часть меня знала, что нет, не кажется.

– Макс…

– Ты умышленно не подпускала меня, но ты не говорила мне, почему сбежала, где ты находишься, нашла ли свое счастье. И я не мог тебе ничего сказать, слишком слабой и ненадежной была связь. Но я знал, что иногда ты боишься, беспокоишься и страдаешь. Еще я знал, что ты одна.

– Иногда лучше быть одной.

Макс кивнул, будто ждал такого ответа.

– Ты и в самом деле так думаешь? Ты должна быть одна, держать дверь между нами закрытой как можно плотнее, потому что ты убеждена, что проклятие Галлахеров и в самом деле проклятие. И ты уверена, что рано или поздно оно сведет тебя с ума.

Нелл вздохнула и безрадостно рассмеялась:

– Почему я должна стать исключением? Оно свело с ума остальных, почему же не меня?

– Я все эти истории знаю, – тихо ответил Макс. – После твоего побега я изрядно порылся в бумагах и книгах. И я в курсе, что большинство из тех Галлахеров, у кого были паранормальные способности, закончили свои жизни под наблюдением медиков.

– Ты хочешь сказать, в обшитых мягким камерах, где они орали без остановки, – поправила она. – Кстати, так кончили все, не большинство, а все. Рано или поздно. Некоторые, вроде моей бабки, дожили до преклонного возраста, оставшись относительно разумными, и родные и соседи считали их всего лишь «эксцентричными». Насколько мне известно, она была в своем уме до последних месяцев своей жизни. Но все равно пришло время, когда ее пришлось запереть.

– Нелл…

– Она была кузиной Галлахеров, да к тому же вышла замуж за моего дедушку. Лет двести назад, задолго до того как они поселились в Безмолвии, каждое поколение Галлахеров имело по крайней мере одного человека, который был настоящим безумцем. Они все были носителями проклятия. Разумеется, это так тогда не называлось. Больше того, они считали это даром. Даже благодеянием. Шепотом говорили: «У нее дар», «Он ясновидящий». И все эти ясновидящие сходили с ума.

– С тобой такого не случится.

– Да? Откуда ты знаешь, Макс? Ведь никто не может дать мне гарантии. Я тебе говорила, что даже ученые и врачи не знают, что происходит у меня в мозгу. Большинство сходятся на том, что электрическая энергия, которую они наблюдали во время своих проверок, не приносит мне пользы.

– Я знаю, что этого не случится с тобой, Нелл, потому что я был внутри твоего мозга. – Он крепче обнял ее, будто боялся, что она ускользнет. – Я почувствовал его силу и мощь, и еще спокойный, уверенный разум в центре. Господи, да ты самая нормальная женщина из всех, каких я знал.

– Сейчас – возможно. Но что будет потом? Ты понимаешь, что нет даже названия тому, что я могу делать? Я вижу во времени. Буквально во времени.

– Все места имеют память, ты сама говорила.

– Да. И проникновение в эту память, по крайней мере, можно как-то объяснить, понять и принять как разумное. Но я не могу объяснить, каким образом я могу видеть что-то, чего еще не случилось. И я не могу понять, как оказалась в доме Итана во время ссоры между ним и Хейли, которая произошла больше года назад. И, черт бы все побрал, я сама решительно не понимаю, каким образом я оказалась там, то есть на самом деле была там, в прошлом. Она меня видела, Макс. Хейли обернулась и увидела меня.

62
{"b":"12266","o":1}