— Посмотрите на нее, откуда она здесь? — спросила одна, ни к кому не обращаясь.
— Какая у нее плоская грудь! — прощебетала вторая и захихикала.
— А волосы, вы видели ее волосы? Солома на которой спят рабы и то мягче и шелковистее!
Девушки рссмеялись и та, что повыше, дернула меня руку.
— И кожа у нее грубая, как у простолюдинки!
— Да она и есть простолюдинка, ее наверно привели прислуживать нам, — уверенно заявила блондинка.
Мне это все начало надоедать, но не хотелось тратить нервы на этих пустоголовых кукол.
— А теперь милые барышни закройте свои ротики, меня утомила ваша птичья трель.
— Это она нам? — возмутилась девушка.
— Да что она себе позволяет, мерзкая рабыня!
Я протянула руку и ласково погладила золотые пряди девушки. С милой улыбкой я сказала:
— Какие у тебя красивые волосы, такие гладкие, как шелк, ты их наверно очень любишь и гордишься ими.
Глупая самодовольная улыбка появилась на пухлых губах блондинки.
— Конечно!
Я сжала тонкую прядь в кулаки и слегка потянула. Девушка взвизгнула и рванулась в сторону, от чего еще больше натянула волосы.
— Так вот если не хочешь остаться без своей шевелюры, радость моя, то больше чтобы я и писка от тебя не слышала. Не думаю, что кто- то захочет купить лысую наложницу.
Я отпустила волосы, и девушка все еще вереща, словно ее режут, убежала в сторону фонтана.
— Ведьма! — прошипели ее две спутницы и вскоре присоединились к подруге.
— Еще какая! — радужно улыбнулась я и упала на мягкую подушку. Приняв расслабленную позу, я принялась рассматривать двух оставшихся наложниц.
Одна из них, с волосами цвета красного дерева, спокойно встретила мой взгляд. Без вызова и упрека.
— Я — Заммара, — представилась она и протянула мне руку.
Я почувствовала симпатию к этой девушке, которая вела себя открыто и приветливо.
— У тебя красивое имя, мое, боюсь, слишком простое по сравнению с твоим. Я — Тиа.
— Мое имя означает — свирель. А твое не так просто, раз ты не захотела назвать его полностью.
Ум и красота в одном флаконе… она может много добиться.
— Пусть я останусь только Тией, — я повернулась ко второй девушке и, чтобы не показаться грубой, приветливо с ней поздоровалась.
Это была жгучая брюнетка, с черными, как смоль волосами и ярко-голубыми глазами. Прелестное сочетание, особенно с таким красивым личиком. Одно портило все картину — презрительно поджатые губы и холодок в глазах.
— Я не разговариваю с таким отребьем как ты. Не знаю, как ты тут оказалась. Здесь собрали самых редких жемчужин, которых представят ко двору, чтобы мы смогли понравиться самым могущественным и богатым людям страны. Мы — лучшие. Но ты не одна из нас.
— Шагрина, прекрати, — сказала Заммара.
— Да нет, пусть продолжает, мне интересно послушать. Я еще не видела ни одну девушку, так отчаянно стремящуюся стать чьей-то подстилкой.
— Да что ты понимаешь, — прошипела Шагрина, — только такие как ты, невзрачное отребье, могут быть шлюхами где-то в портовом городишке. Я же буду всю жизнь просыпаться на шелковых простынях, вдыхать самые тонкие ароматы и есть самые изысканные блюда.
— А за это расплачиваться своим телом.
— За все в этой жизни надо платить, — пожала плечами девушка, — все дело в цене. Я не желаю всю жизнь стирать в речке белье и утирать носы детям, ползая в ногах у мужа. Мой хозяин будет осыпать меня драгоценностями, но даже не это главное. Через него я достигну власти, — ее глаза алчно заблестели.
А она еще и глупа. Человек, в чьих помыслах и силах достигнуть власти, никогда не будет рассказывать о своих планах первому встречному. Здесь нужен тонкий расчет и скрытность. А эта дурочка треплет языком перед первой попавшейся слушательницей. Если и дальше так пойдет, скоро ей этот язык кто-то укоротит. В прямом смысле.
— Власть в Рассветных землях принадлежит только одному человек, и не думаю, что он ею с тобой поделиться, — возразила я.
— Принц… — голос Шагрины стал какой-то мечтательный и даже нежный. О, ну приехали, вот куда девочка метит, — я сделаю все, чтобы попасться ему на глаза, даже если меня продадут другому аристократу, это ничего не будет значить. Рано или поздно он увидит меня во дворце и заберет.
— А не слишком ли ты себя переоцениваешь? — из чистого любопытства спросила я, — говорят, принц неправдоподобно красив, и даже самые прекрасные девушки королевства не смогли его удержать.
Шагрина тряхнула своими длинными волосами.
— Я слышала, вкусы принца изменились. Теперь он предпочитает определенный тип красоты, а я идеально под него подхожу.
Тут мне стало ну совсем интересно, и я спросила:
— И что же это за тип?
— Я же тебе уже сказала, это я! — девушка посмотрела на меня как на ужасно глупое, никчемное создание, — у всех его последних любовниц длинные черные волосы, точеная фигура с полной грудью и средний, невысокий рост.
Мое сердце отчего-то ускорило свой бег.
— А глаза? Какого цвета должны быть глаза?
Шагрина самодовольно улыбнулась.
— Самого глубокого синего цвета. Говорят, что Принц сам не свой от лилового оттенка, но таких глаз ведь не бывает, поэтому девушки платят огромные деньги придворным магам за специальные капли, которые придают синим глазам фиолетовый цвет. Жаль, что этих капель хватает лишь на несколько часов.
Я потрясенно уставилась в пространство. Это не может быть простым совпадением, просто не может!
Между тем, Шагрина продолжала описывать свои далеко идущие планы:
— Я смогу покорить его и когда стану его любовницей, то, наконец, буду делать все, что захочу. А когда принц станет королем…
— А ты не боишься, что лишишься своего статуса, когда у принца появится королева? — спросила я.
— Я сделаю все, чтобы этой королевой оказалась я! — гордо ответила девушка, — а даже если и нет, что значит какая-то женщина, которая будет сидеть на троне только для красоты. Безликая и ненужная. Ведь постель Повелителя буду согревать я, и это ко мне он будет приходить за лаской.
Дальше не было смысла спорить с этой дурочкой. Мне было ее очень жалко, потому что скоро разобьются ее очки из розового стекла и ей будет очень больно.
Заммара тронула меня за руку и прошептала:
— Пойдем, пройдемся по саду.
— С удовольствием! — радостно согласилась я.
Оставив позади самовлюбленную черноволосую красавицу, мы пошли по усеянной гравием дорожке.
— Пожалуйста, не обижайся и не воспринимай это как оскорбление, но ты действительно не похожа на наложницу, — сказала Заммара. Меня позабавил такой деликатный подход к оценке моей невзрачной внешности.
— Давай называть вещи своими именами, я — дурнушка, и действительно не гожусь в наложницы, — я сорвала маленький цветок и начала теребить его в руках. Да, Нефритовый лес так меня ничего и не научил — там даже по траве нужно было ступать легко и плавно, чтобы не слишком смять ее, а я цветы обрываю.
— Не обижайся на Шагрину, она еще совсем ребенок и не понимает многих вещей. Ей ударило в голову осознание собственной красоты, да и цвет глаз сыграл свое дело.
— А причем тут цвет глаз? Разве синие глаза такая большая редкость? — в недоумении спросила я.
— Ты точно не отсюда, раз не знаешь таких простых вещей. Только те в ком течет кровь рахшов — первородной расы — имеют синие глаза. Это считается признаком благородства и породы, у остальных — либо карие либо мутно-голубые глаза. Оттенками зеленого отличаются эбхи. Синий цвет очень редкий, потому что чистокровных рахшов почти не осталось. Дед Шагрины принадлежал к первородной расе. Но глаза ни одного аристократа-ракша даже близко не сравнятся с глазами нашего принца. Такого насыщенного синего цвета нет ни у кого — это отличие королевской крови.
Мне стало трудно дышать. Так вот все-таки кто принц этих земель. Не Шайтан. Другой, тот, который вырвал меня из Нефритового леса и назвался моим отцом…
— Я никогда не видела второго принца, даже на картинах. Но говорят, у него, как у истинного чистокровного дэллара королевской крови, темно-серые, как грозовое небо, глаза. С дэлларами такая же ситуация как и с ракшами — их осталось не много после этой проклятой войны. Знаешь, мне сложно представить такие глаза. Темно-серые… — Заммара мечтательно посмотрела вверх, на затянувшееся тучами небо, готовое в любой момент обрушиться дождем, — Тиа, с тобой все хорошо? Ты побледнела, — Заммара нахмурилась и с тревогой посмотрела на меня.
