Аркадий помолчал, усваивая полученную информацию. Особого волнения, не говоря уже о панике, в голосе и поведении Ивана заметно не было. Пожалуй, он уже успел что-то придумать.

— И куда мы с тобой полезем?

— В …, можно сказать. Пещера эта имеет два выхода. Второй оканчивается невдалеке в промоине в стене балки. Узкой, очень крутой, но идущей от самого верха до низа. Вряд ли они и за промоиной наблюдают. Мы этим воспользуемся.

— Мы вдвоём?

— Тебя б я совсем не брал, да придётся. Один боюсь, не управлюсь, а у Юхима такого пистоля нет. А на обучение времени нет. Втроём полезем, я, ты, Юхим, он у нас тоже мастак лазить в разные дыры. Справишься?

Не смотря на сомнительные для всех перспективы, казаки дружно заржали. Видимо вспомнили какие-то общеизвестные случаи из жизни товарища. Судя по прозвищам, того ещё жука.

Не глядя на цейтнот, тщательнейшим образом обсудили дальнейшие свои действия. Ясно было, что и без того не шустрый Петро, после ранений бегать не сможет. Ему постановили заряжать оружие товарищам и лежать в сторонке, по которой стрелять не будут. Отвлекать внимание врагов на себя предстояло двум другим кузнецам.

— Иван, а нам ведь лезть в гору. Давай снимем свои доспехи — Аркадий хлопнул себя по бронежилету — лезть вверх без них будет удобней.

Иван молча поиграл пальцами, обдумывая предложение попаданца, и нашёл его дельным.

— Хорошая мысль. Снимай. И сам стал снимать свой жупан, из-под которого у него светилась кольчуга.

— А что это за пистоли, которых у других нет? — встрял в разговор Богдан.

Иван крякнул, потому как понял, что оговорку допустил не Аркадий, а он сам, а попаданец ответил.

— Многозарядные.

— Многоствольные?

— Нет, ствол у них один, а зарядов во врага, один за другим, можно выпустить много.

— Разве такие бывают?

— Бывают, и, если мы выберемся из этих неприятностей, вы сами их делать будете.

— Об оружии после поговорим. Если живыми останемся, — подхватил тему Иван.

— Действительно, сейчас главное для нас — остаться в живых! — поддержал товарища Аркадий — Поэтому предлагаю, на время боя нам троим превратиться в земляные холмики.

— Колдовать будете? — загорелись глаза у заинтригованного Юхима. Остальные также проявили живейший интерес к предложению молодого колдуна.

— Нет. Зачем? Перемажем лица родимой землёй, чтоб нас не выдавали, извозюкаем до черноты рубахи и накроемся ими с головой поверх шапки и другой одежды. Когда вылезем наверх, в глаза бросаться не будем. Если кто из врагов и заметит краем глаза земляной бугорок, то внимания не обратит. Ну, а присматриваться к себе поподробней мы ему не дадим. Да и вы ведь здесь будете вверх постреливать, их внимание отвлекать.

Юхим выглядел разочарованным. Уж что-что, а маскироваться казаки умели тогда, как никто другой. Другое дело, волшебство… Шапки, кстати, примерившись, сняли. Ком чернозёма для маскировки сбегал и достал, увернувшись от нескольких стрел, Юхим.

Везение, или божье покровительство, Аркадия не оставило. Как задумывалось, так и получилось. Но далеко не сразу. Сначала пришлось пробираться, порой на четвереньках, по длинному, явно рукотворному ходу. Не надо было быть интеллектуальным гигантом, чтоб догадаться, что не случайно они сегодня проводили испытания вблизи этой пещерки, а сама она — одна из характерницких ухоронок. Колени, но не будем о грустном.

Выбрались, в конце концов, из пещеры в эту боковую промоину. Где началась очередная порция мучений попаданца.

Щель в стене балки, действительно, прикрывала от боковых взглядов, увидеть их мог только затаившейся над самой щелью, да и то не сразу. Но эти остатки небольшого водопадика, меньше всего подходили для передвижения человека, не имеющего скалолазной подготовки. У Аркадия, с крайним скепсисом, смотревшим на мазохистские забавы скалолазов, навыков скалолазания не было. Лезть же пришлось. Пару раз только узость чёртовой щели спасала его от падения вниз.

«Полного счастья, в виде поноса, у меня ещё нет, но с каждым днём я к нему приближаюсь. Вот и пальцы ободрал, мышцы кистей начали болеть от перенапряжения. Интересно, через пару недель в моём организме что-нибудь неповреждённым останется? Дьявольщина, ведь минимум трое приятелей занимались этим долбанным скалолазанием, меня не раз приглашали, чего, спрашивается было не пойти? Сейчас бы взбирался спокойно, не опасаясь обделаться от страха. Так нет, торчал у компьютера, романы читал с комментариями таких же идиотов! Боевыми искусствами, правда, занимался, так в мире, где все саблями размахивают, этим умениям грош цена».

Всё имеет конец. Кончился и тяжёлый подъём. В состоянии рыбы, вытянутой на берег, Аркадий распластался на горизонтальной (весьма относительно) поверхности, с завистью наблюдая, что Иван и Юхим устали куда меньше. Иван дал ему отдышаться и немного отдохнуть, стрелять в таком состоянии Аркадий мог только в молоко или белый свет. Однако, как только у попаданца перестали трястись руки, характерник шёпотом (точно, все колдуны — садисты! Права Астахова, точно права), погнал его вперёд. Было решено ещё внизу, что они вдвоём, из своих ТТ перестреляют не маскирующихся наверху стрелков, а Юхим покараулит им спины, что никто сзади не подкрался. Лучников оказалось всего шестеро. Подраненный Юхимом лежал в позе эмбриона и событиями в мире, на данный момент, не интересовался. Иван поднял палец, привлекая внимание Аркадия, потом дал знать, что будет стрелять в трёх находившихся дальше от них.

Расстрелять пару человек стоящих к тебе спиной в тридцати метрах, для человека неплохо умеющего стрелять из пистолета не очень сложно. Аркадий сделал это без труда. Иван, одна из мишеней которого находилась в пятидесяти метрах, тоже не потратил ни одного лишнего патрона. Задерживаться наверху тройка террористов не стала. Иван посчитал, что их не обязательно даже обыскивать. Юхим, так никого не обнаруживший, добил, на всякий случай, раненного стрелой, и они отправились вниз. Хотя большую часть спуска была возможность держаться за закреплённую наверху верёвку, Аркадий получил дополнительную порцию отрицательных эмоций и довёл состояние кистей до среднего, по организму в целом, уровня. Никто больше им вернуться в лагерь мешать не пытался.

День был в разгаре, но в шатре Пилипа царил сумрак. Как и в его душе. Жгла её, душу, дикая обида на несправедливость судьбы. Не прикажи он сам вчера не спутывать ноги коням личной сотни, проклятого колдуна давно уже клевали бы вороны. А так, когда выловили, не всех, кстати, лошадей и вернулись в лагерь, казачки после дармовой выпивки расслабились и подобрели. Поднять их на казнь знаменитого куренного и характерника было явно невозможно. Появился сегодня новый шанс, прибить и свалить вину на татар, так посланцы обделались хуже, чем от той ракеты. Со страху перед колдуном никого убить не сумели, будто те и вправду зачарованы.

«Да кой чёрт, зачарованы! Луки им надо было брать посильнее, и я не сообразил. Теперь и жалеть поздно. Упустил случай убить втихую колдуна, обидчика проклятого».

— Не мямли! — гаркнул походный гетман. — Отвечай внятно, никто здесь нас не подслушает.

Джура вздрогнул и попытался ещё больше сжаться, сделаться незаметным, хотя и до того орлом не смотрелся. И легко было догадаться, что проклятого колдуна он боится больше. Это-то стоя перед гетманом, имеющим право казнить и миловать! Гетману стало ясно, что живым его из шатра выпускать нельзя, но стоило, напоследок, расспросить подробней.

— Да бесполезно обычными стрелами в них стрелять! Сам видел, батько, отскакивают от них стрелы!

— А может, от доспехов отскакивали стрелы?

— Может и от доспехов. Только ж там все колдуны были, зачем им доспехи, они же заговорённые.

— Так были у них доспехи или нет?

— Не знаю батько. Может и были. Только, биться об заклад готов, что без колдовства там не обошлось