– Оставим ребячество, – оборвал он. – Я прибыл, чтобы предложить тебе сделку.

– Сделку с дьяволом? Хм, позвольте мне подумать. – Чавес почесал ногтем подбородок. – Нет.

– Не спеши с ответом. Конец близок. Пока мы с вами разговариваем, поток демонов хлынул из ада. Ты – единственный шанс, который есть у человеческого рода.

– Почему я? – спросил Чавес.

– Как ты сказал, ты мне нравишься. Всегда нравился. Когда я был в тебе в течении того краткого времени, я чувствовал себя дома.

– Да пошел ты, – зарычал Чавес. – Я изгнал тебя. И ты не вернешься назад.

Он выхватил из брюк сигареты и торопливо закурил. Его рука дрогнула, побудив дьявола ухмыльнуться, а меня – сделать шаг ближе. Я может быть и хотела выцарапать Чавесу глаза, но не собиралась позволить Сатане причинить ему вред.

– О чем он говорит? – спросил я. – Я думала, что ты был одержим демоном.

– Он – отец всех демонов. В каждой лжи есть его частица.

– Ты больше похож на меня, чем хочешь в это поверить, – нашептывал Сатана. – Именно поэтому ты так хорошо овладел искусством нас убивать. Ты можешь чувствовать запах зла на расстоянии в целую милю, не так ли?

Чавес глубоко затянулся и выдохнул дым в лицо мужчины напротив. Вместо того, чтобы закашляться, дьявол вдохнул его, словно амброзию.

– И вот что я подумал, – бормотал он. – В этом – сделка, если ты сможешь убить всех, что я высвободил перед концом света, я отзову апокалипсис. Это будет походить на видеоигру, только в реальности.

– С каких это пор он заведует апокалипсисом? – спросила я.

Никто из них не ответил.

– Когда конец света? – Чавес снова затянулся.

– Это известно мне, а ты должен выяснить.

Ну и кто здесь занимался ребячеством?

– Что случится, если я проиграю?

– Ты знаешь.

Дьявол снова засмеялся... а потом исчез.

Я несколько секунд еще таращилась на место, где он только что был, а потом внимательно посмотрела на Чавеса.

– Что случится?

– Он получит мою душу.

Глупый вопрос ...

Чавес начал собирать свою одежду.

– Ты уходишь?

– Ты все слышала. У меня не очень много времени.

– А возможно и много. Никто не знает, когда в действительности конец света. А что, если он решит закончить игру, когда останется только один демон, спустившийся вниз?

– Это работает не так.

– А как это работает?

– Конец света существует, но никто не в состоянии рассчитать его точную дату. Есть множество теорий.

– Апокалипсис – христианская вера, и не все христиане верят в это.

– Неверие в апокалипсис не делает его менее реальным.

– Шестьдесят семь процентов мира не христиане, – сообщила я.

– Откуда ты взяла эту информацию? – спросил Чавес.

– Мне нравятся мелочи.

– А мне нравятся умные женщины.

Я прищурила глаза, а он продолжал.

– Сатана действительно исходит из христианских легенд, но вспомни, все религии верят в добро и зло. Только то, что его не называют Сатаной, не делает его меньшим правителем преисподни. Ты видела его. Он реален.

– И это делает реальным апокалипсис?

– Даже если он лжет, в любом случае не повредит уничтожить всех демонов. Это беспроигрышная игра.

– Если ты не проигрываешь.

– Кто-то должен сделать это.

Он быстро оделся и пришло время говорить "Прощай". Я не хотела.

То, что я почувствовала в Чавесе, было настоящим, даже если то, что он изображал было ... притворством.

– Ты, должно быть, счел мою последнюю просьбу, – я вздохнула и отвернулась, – истерической.

– Я счел её лестной, – он приблизился ко мне. – И возбуждающей.

– А также удобной.

– Кит...

–Ты собирался совратить меня, – я пожала плечами, – и этого не понадобилось.

Он вздохнул, собираясь что-то сказать, но я подняла руку, чтобы остановить его. На меня снизошло озарение. Это случалось нечасто, но когда случалось, я к ним прислушивалась.

– Не имеет значения, знал ты или нет. Ты спас мою жизнь.

Мой гнев прошел. Чавес сделал то, что он должен был сделать для большего блага. Мне не понравилось то, что он сделал по отношению ко мне...

Это было ложью. Мне очень это понравилось.

Я не могла бросить камень. Я спала с ним, хотя думала, что он собирается меня убить. Одна последняя ночь. Я клялась дождаться настоящей любви, но при первом же признаке апокалипсиса отбросила свою клятву до лучших времен.

То, что я позже открыла в себе любовь к нему, нисколько меня не оправдывало.

Я не могла сердиться на него за то, что он сделал то, о чем я сама его попросила и это было абсолютно необходимо.

– Сделай свою работу, – сказала я, – спаси мир.

Его пристальный взгляд смягчился. Внутри у меня сжалось. Я теряла его, но другого выбора у меня не было.

– Я с самого начала знал, что ты особенная, – произнес он. – Я могу получить прощальный поцелуй?

– Ты можешь получить целых два.

В поцелуе, и том, что за ним последовало, было всё из того, какими мне представлялись прощальные объятия – и жар страсти и нежная забота. Мои глаза щипало и я боролась с собой, чтобы не расплакаться. Он должен был уйти, и я должна была это ему позволить.

Чавес поднял голову.

– Если мир не ожидает конца...

Я положила пальцы на его губы.

– Но это так.

– Да, – он отстранился, но я удержала его. – Если мир не ожидает конца...

– Дай мне слово.

Только не он. Парень как он, девчонка как я – мимолетная страсть, только и всего. Как только я исчезну из его поля зрения, я исчезну и из его мыслей. Но звучало это хорошо, словно я и не переживала, словно не умирало все внутри.

– Hasta luego, chica. ("До свидания, девочка", испанс. прим.переводчика)

Меня слепили слезы. Я вытерла их, но он уже ушел.

Хлопок закрывшейся двери эхом отозвался во внезапной тишине комнаты. Я снова была одна.

Только я и моя заплывшая жиром скучная жизнь.

Моя жизнь не стала от этого лучше. Кроме Чавеса в ней больше не было ничего ценного.

Я никогда не любила свою работу. Теперь я её ненавидела. Что хорошего пытаться продать книги людям, настроенным платить гораздо меньше их стоимости? Что хорошего вообще в любой работе в ожидании конца света?

Я плыла по течению, ожидая чего-то, не зная чего.

Три месяца спустя, я все еще ждала. Однажды поздно ночью я заснула за чтением рукописи. Впереди была очередная суббота, а у меня по-прежнему никого не было. Потому что я не хотела никого, кроме него.

Я мечтала о Чавесе все время, и в моих мечтах он был со мной. Его нежные прикосновения..., глаза, полные любви. Увы, грезы – это все, что у меня было.

– Кит. Проснись.

Его голос звучал так близко. Его пальцы, снявшие с меня очки, были такими теплыми. Отгоняя сон, я открыла глаза.

– Эй, цыпочка.

Я снова закрыла глаза, сильно сожмурила, а затем попробовала еще раз. Он казался размытым, но он был здесь.

Я попыталась встать и страницы рукописи, лежавшие на коленях, посыпались на пол. Я не стала их собирать.

– Мир спасен?

Чавес покачал головой. Он казался уставшим, выжатым, побежденным. Не тем человеком, что отправился на поиски лишь три месяца назад.

– Почему ты приехал?

Он колебался.

– Я...мне.. нужна ты.

– Окей, – я взяла его за руку и направилась к спальне. Я возьму то, что могу получить.

– Нет! – он отнял руку. – Я имел в виду другое.

– И что же это?

– Я.. я видел ужасные вещи. Мир в хаосе, Кит.

– Я заметила.

– Среди всего этого, я помнил о тебе. Ты – то, что толкало меня вперед.

Я хотела бы верить ему, хотела, чтобы его слова оказались правдой, а еще я хотела... быть с ним.

– У нас была одна ночь, Чавес. Синтетическая близость в обмен на смерть зла или, по крайней мере, одной её небольшой частицы.