— Так почему ты не носишь кулон, который я тебе прислал? — настойчиво допытывался он.

Значит, вот какой он. Тот извращенец, невидимка, присутствие которого она постоянно ощущала. Он выждал время и воспользовался случаем. А она вовсе не больна: ублюдок чем-то опоил ее, и поскольку она ничего не ела, снадобье подействовало слишком сильно.

Надо что-то ответить. Только не раздражать его. Усыпить его бдительность. «Думай! Надо чем-то оправдаться. Думай!»

— У меня аллергия… — слабо прошептала она. Щетка в ее волосах замерла.

— Дорогая, мне так жаль! — отозвался он. — Я не знал. Конечно, нельзя носить вещи, от которых у тебя сыпь. Но где кулон? Может быть, ты наденешь его хоть на минутку, показаться мне?

— В шкатулке, — объяснила Сара. — Можно еще воды?

— Ну конечно, дорогая — тебя уже перестало тошнить. — Он снова поднес к ее губам стакан, и Сара осушила его одним глотком. — Вот так. — Он бережно уложил ее голову на подушку. — А где шкатулка?

— В бунгало у Ланкфордов. Полиция опечатала дом и бунгало. Я не смогла забрать шкатулку.

Он издал раздраженный возглас.

— Теперь понимаю. Не беспокойся, дорогая, я привезу все твои вещи. С ними тебе будет здесь уютнее.

Сара опять попробовала сдвинуть с места руки и на этот раз заметила, что ее запястья чем-то обвязаны. С тошнотворной стремительностью до нее дошло: она привязана к кровати. Паника чуть не свела ее с ума. Сара едва успела напомнить себе: сдаваться нельзя, надо сосредоточиться и подумать. Тот, кто паникует, беспомощен, а ей предстоит перехитрить Тревора.

Но у нее есть одно преимущество: она знает, что он опасен, а он не подозревает, что она тоже может быть опасной.

Кахилл. Он знает, что она здесь. Рано или поздно он позвонит, захочет увидеться и поговорить. Значит, надо сохранять спокойствие, чтобы продержаться до его приезда. Нельзя раздражать Денсмора, провоцируя его на насилие. Он одержим ею, теперь она в его власти. Пока он верит в это, ей ничто не угрожает — по крайней мере, так считала Сара. Но если он решит, что она задумала побег, он придет в бешенство. В таком случае придется принимать бой.

Но сколько времени понадобится Кахиллу, чтобы заподозрить неладное и броситься на поиски? Все полицейские сбиваются с ног в поисках убийцы, им не до личной жизни. Сначала он попытается позвонить ей на сотовый, ответа не дождется и повторит попытку. Может, через несколько дней.

Нет, так долго Кахилл ждать не станет. Он слишком нетерпелив.

А пока придется действовать самой. И первым делом убедить Денсмора развязать ее.

Сара заговорила слабым, жалким голосом. Если он хочет видеть ее нежной и беспомощной, она будет такой, пока ей не представится случай отомстить ему за все.

— Мистер Денсмор…

— Да, дорогая?

— Я… мне очень стыдно, но…

— Тебе незачем стыдиться. Я здесь, чтобы заботиться о тебе.

— Мне надо в ванную… — прошептала она и вдруг поняла, что и вправду рискует опозориться. Да еще месячные…

— Это будет затруднительно…

— Кажется, меня парализовало, — дрогнувшим голосом призналась она. Пусть думает, что она не в состоянии соображать. Даже если он побоится развязать ее, то будет считать, что она приходит в себя крайне медленно.

— Ну конечно, — подтвердил он сочувственно. — Мне пришлось ограничить твою свободу, чтобы ты не пострадала. Так как же нам поступить?

Сара поерзала; желание броситься в туалет было таким острым, что она чуть не расплакалась. Ей надо убедиться, что она в состоянии ходить, надо вывести из организма отраву, которую он ей подсунул.

— Да, так и сделаем, — пробормотал он себе под нос и отвернул одеяло. Сара с облегчением увидела, что она полностью одета — Денсмор только снял с нее обувь. Ловко и быстро он развязал ее щиколотки, а потом смотал тонкую плетеную нейлоновую веревку в узел и обвязал вокруг собственной руки. Однако долгожданной свободы Сара не получила: обнаружилось, что он не развязал, а слегка ослабил веревку, чтобы она могла передвигаться семенящими шажками. Чтобы предотвратить попытку бегства, Денсмору было достаточно дернуть за веревку, и Сара грохнулась бы на пол ничком.

К тому времени как он занялся ее руками, Сара чуть не плакала.

— Извини, я прекрасно понимаю тебя, — ворковал он. — Еще несколько минут — и я отведу тебя в ванную.

— Прошу вас, скорее! — умоляла Сара, зажмуриваясь изо всех сил.

Наконец Денсмор помог ей сесть, и она сразу поняла: даже несвязанная, она способна не на многое. Лучше уж не возбуждать его подозрения, пока к ней не вернутся силы. Денсмор крепче, чем кажется на первый взгляд, если сумел в одиночку отнести ее наверх. В обмороке любой человек становится неподъемным.

Головокружение усилилось при первой же попытке встать, Сара тяжело прислонилась к Денсмору. Прикосновения к нему вызывали у нее физическую тошноту, но она тщательно скрывала ее, принимала помощь и старалась не скрипеть зубами.

Денсмор поставил ее на ноги. У нее сразу подкосились колени, тело стало тяжелым. Ему пришлось почти тащить ее до двери большой мраморной ванной.

Все туалетные принадлежности Сары уже стояли на своих местах: Денсмор сам расставил их, заодно убедился, что кулон куда-то исчез. Вожделенный пакет пристроился на полочке. Сара точно помнила, что клала туда тампоны.

Денсмор подвел ее к раковине и застыл, не зная, как быть дальше.

— Тебе… нужна помощь?

Задыхаясь, Сара прислонилась к стене:

— Пожалуй, я справлюсь сама.

Он должен оставить ее здесь одну: оконная рама не открывается, в нее вставлено плотное рифленое стекло. Ванная находится на втором этаже, потолки в доме высокие, поэтому прыгать пришлось бы с огромной высоты.

Но будь этот шанс единственным, она бы рискнула. Сара заметила, что он в растерянности оглядывается, не зная, какой из предметов в ванной может сойти за оружие или средство для побега. Значит, он ей не доверяет. Сара старательно изображала слабость.

— Ну хорошо, — наконец сказал он, — если я тебе понадоблюсь, я буду рядом.

— А вы не могли бы немного приоткрыть дверь? — попросила ока. — Чтобы сразу услышать, если я упаду?

С тонким расчетом она попросила его сделать именно то, что он и собирался, надеясь убедить, что она и не думает бежать.

Денсмор довольно улыбнулся, вышел из ванной и оставил дверь приоткрытой. Но даже если он вздумал подсматривать, Саре было все равно.

Облегчение было почти болезненным, у Сары навернулись слезы. Разыскав тампоны, она справилась заодно и со второй проблемой. Почувствовав себя гораздо лучше, но по-прежнему ощущая слабость, она доковыляла до раковины, смочила полотенце, подмылась, а потом вымыла руки и лицо. Если Денсмор глазеет на нее — его дело. Сейчас ей не до скромности.

Она напилась, жадно глотая воду из-под крана, потом осторожно побрела к двери.

— Помогите мне дойти до кровати, — жалобно попросила она.

Денсмор поспешно бросился к ней.

— Держись, — предложил он, — ах ты, бедняжка…

Он довел ее до кровати и помог лечь. Сара вся дрожала, но ничуть не притворялась, ноги не желали держать ее. Денсмор погладил ее по щеке, отвел с лица прядь волос и начал снова связывать по рукам и ногам. Когда он прикасался к ней, Саре хотелось закусить губу, но она не осмеливалась, просто лежала неподвижно, закрыв глаза. Именно таким жестом Кахилл приглаживал ее волосы, и за это она ненавидела Денсмора.

— Сейчас принесу поесть, — пообещал он и вышел, прикрыв за собой дверь.

Сара даже не попыталась проверить крепость нейлоновых веревок: мерзавец вполне мог установить в комнате скрытую камеру и микрофон. Пока ей требовалось только одно: надежно усыпить его бдительность.

Путешествие в ванную лишило ее последних сил. Глубоко вздохнув, она провалилась в темноту. Уже засыпая, она мельком подумала, что сон освежит ее.

— Сара!

Голос донесся до нее издалека, она мгновенно проснулась, но не шевелилась, делая вид, будто пробуждается постепенно.