— Я вам скажу, что не так, — возмущенно начала она, но затем только ахнула: — Господи! — У него в руке был пистолет, огромный, и держал он его, опустив вниз, вдоль бедра. Это был автоматический пистолет, видимо, девятого калибра. Она перегнулась и вгляделась в него. На пистолете играли блики света от ее машины. — Господи! — повторила она. — Ну и ярко блестят эти игрушки!

— Какие игрушки? — Он недоуменно опустил глаза и стал рассматривать землю, явно пытаясь углядеть там что-либо блестящее.

— Ваши ночные. — Она указала пальцем на его оружие. — Какая это марка? — В темноте да еще в его большой руке она разглядеть не могла.

— Это «Сиг», а что, черт возьми, вам вообще известно о пистолетах?

Настроение у него явно было недружелюбное.

— Я помогала шефу Бисону в изучении марок ручного оружия, когда он захотел обновить вооружение сотрудников подразделения. Это было до вашего появления, — добавила она, потому что знала, что вызовет этим его раздражение. Шеф Бисон был его предшественником.

И точно: Дейзи увидела, как у него заходили желваки.

— Я знаю, кто такой шеф Бисон, — прорычал он.

— Он действовал очень обстоятельно и скрупулезно. Мы на протяжении месяцев просматривали все типы пистолетов. Но городской совет не выделил денег на покупку нового оружия.

— Знаю. — Он точно скрежетал зубами. — Мне пришлось позаботиться об этом, когда я принял вахту. Не забыли? — Это было первым его действием: поднять несусветный шум и поругаться с городским советом, потому что они допустили, чтобы местное отделение полиции было позорно недовооруженным. И он своего добился, получил нужное оружие.

— Постарайтесь быть справедливым, — уточнила Дейзи. — В то время город тратил кучу денег на канализацию…

— Плевать мне на вашу канализацию! — Он сунул руку в волосы, точнее, сунул бы, если бы волосы его были хоть чуточку длиннее. Дейзи подумала, что ему все-таки нужно их немного отрастить. Он глубоко вздохнул, явно пытаясь взять себя в руки. — Так что неладно? Почему вы остановились?

— Вы меня преследуете.

Он прямо-таки застыл в амбразуре ее открытой дверцы. Еще один автомобиль прошелестел мимо шинами, и его алые габаритные огни скрылись за поворотом. Они снова остались одни на дороге.

— Что-что? — переспросил он. Голос его прозвучал сдавленно.

— Вы следовали за мной вплотную. Это опасно. Наступило долгое молчание, затем он сделал шаг назад.

— Выйдите из машины.

— Не выйду. — Пока мотор работал и руль был в ее руках, Дейзи владела ситуацией. — Вы не правы и знаете это…

Фраза оборвалась на взвизге, потому что он нагнулся и, быстро отстегнув ремень безопасности, вытащил ее из машины. Смущенная своим визгом, так как считала себя достаточно взрослой для таких детских звуков, Дейзи была слишком растеряна, чтобы испугаться, когда он захлопнул дверцу и, прислонив ее спиной к автомобилю, пригвоздил своим большим телом к холодному металлу. Она буквально оказалась зажата между пламенем и льдом, причем пламя было сильнее, потому что она мгновенно почувствовала это странное ощущение таяния внутри.

— У меня выбор между двумя действиями, — тоном светской беседы произнес он. — Я могу либо задушить вас, либо поцеловать. Что выбираете?

Встревоженная перспективой поцелуя… его поцелуя, Дейзи промолвила:

— Это ваши проблемы, а не мои.

— Тогда не надо было надевать красное платье.

— А что не так с моим платьем… м-м…

Конец возмущенного вопроса был смазан его ртом, прильнувшим к ее губам. Дейзи затихла, весь ее организм с его системами впал в состояние странного оцепенения. Ее мозг пытался сопоставить ожидаемое с действительным. Нет, пожалуй, не ожидаемое, потому что она вовсе не ждала, что шеф Рассо ее поцелует. Такого не было в ее списке возможных происшествий. Но он целовал ее, и это было самое замечательное ощущение, какое ей приходилось испытывать до сих пор.

Его губы были мягкими в касаниях и твердыми в давлении. Она узнала вкус пива, которое он пил в клубе, и что-то еще… что-то сладкое. Мед. У его рта был вкус меда. Его большая ладонь запуталась в ее волосах, удерживая голову запрокинутой, пока он медленно, почти лениво целовал ее, глубже, чем это было с ней когда-либо. Его язык проник в ее рот, и медовый его вкус растворял ее кости, превращал все внутри ее в кисель, заставляя ее млеть.

Она обмякла. На ногах ее удерживало лишь давление его тела. Она смутно сознавала, что никогда в жизни не чувствовала себя так прекрасно и уютно. Это не должно было быть уютно, ведь жесткий холодный металл машины подпирал ее спину, но она подняла руки и обвила ими его шею, ее тело прильнуло к нему так, словно они были отлиты воедино. Изгибы и выемки, углы и плоскости прилегали друг к другу, словно их подгоняли специально. Его жар прожигал ее насквозь, запах его кожи окутывал, проникал в нее, а его медовый вкус манил, соблазнял пробовать его еще и еще, требовал этого. И Джек отвечал этому желанию, отдавал ей больше и больше, прижимал к себе все теснее, так что ее бедра, как в люльке, качали его таз.

Еще одна машина промчалась мимо, ошарашив их резким гудком. Джек вскинул голову лишь для того, чтобы выругаться: «Ублюдок!» — а затем вновь целовал ее глубокими жадными поцелуями, распалявшими ее жажду. Его сердце бурно стучало в ее грудь. Какая-то часть ее разума — крохотная и очень далекая — изумлялась тому, что с ней происходит, что она, Дейзи, стоит в темноте на обочине и позволяет какому-то мужчине себя целовать так, словно он намерен содрать с нее одежду и взять ее прямо тут же, на виду у всех. А она не только позволяет ему целовать себя, но и целует его в ответ, причем одна ее рука лежит на его затылке, а другая скользнула под воротник и гладит ему шею… и это крохотное соприкосновение доводит ее до безумия, до блаженного восторга наслаждения, от которого кружится голова.

Наконец он оторвался от ее рта, задыхаясь и хватая воздух. Она обездоленно льнула к нему, страдая, лишенная этих его медовых поцелуев. Он прислонился влажным лбом к ее лбу, бормоча:

— Мисс Дейзи, я, правда… хочу вас раздеть. Пятнадцать минут назад — ну, может быть, двадцать — она бы недвусмысленно объяснила ему, что его внимание ей нежелательно. Однако четверть часа назад она не знала, что испытывает пристрастие к меду.

— О, это плохо, — растерянно проговорила она.

Нет, этот мужчина — просто какой-то наркотик, а она и не подозревала… Неудивительно, что в городе многие женщины сходят по нему с ума. Они тоже знали, каков он на вкус! Внезапно эта мысль ей крайне не понравилась.

— А мне думается, что это было бы хорошо.

— Это абсолютно нелепо!

— Но чертовски хорошо.

— Вы даже совсем не в моем вкусе.

— И слава Богу, а то я бы не выжил. — Он снова кратко поцеловал ее, но так, что она встала на цыпочки, стремясь прижаться к нему сильнее.

Его правая ладонь твердо легла ей на грудь, уминая и взвешивая, безошибочно нашла сосок и крепко потерла, превратив в тугой острый кончик. Волнующее ощущение пронзило ее. Она застонала. Звук собственного голоса ошеломил ее, заставил немножко прийти в себя. Еще несколько секунд она позволила себе насладиться ощущением его руки на своей груди, а затем с трудом отняла от него руки и уперлась ими ему в грудь. О Боже, даже это ощущение было чистым соблазном. Такими теплыми и твердыми были его мышцы под ее пальцами, и сердце мощно и гулко било в ее ладони. Знание, что он так же возбужден, как она, усиливало ее возбуждение до невероятной силы. Она, Дейзи Энн Майнор, так подействовала на мужчину! И не на какого-то там мозгляка, а на самого Джека Рассо!

Едва она уперлась в него руками, Джек сразу оторвался от ее губ. И если его рука медленнее покинула ее грудь, Дейзи не жаловалась. Он отодвигался от нее неспешно, словно каждый дюйм расстояния между ними давался ему с мукой. Внезапно лишенная его тепла, Дейзи почувствовала, какая холодная ночь вокруг. Просто ледяная. Вообще-то стояла теплая южная ночь, полная ароматов трав, но в сравнении с жаром Джека воздух казался зимним.